ГЛАВА 15. ПРОЦЕССЫ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ДЕТЕЙ – ВЫНУЖДЕННЫХ МИГРАНТОВ ИЗ РЕГИОНОВ НОВОРОССИИ И УКРАИНЫ
CHAPTER 15. THE PROCESSES OF SOCIAL ADAPTATION FORCED MIGRANT CHILDREN FROM THE REGIONS OF NOVOROSSIYA AND UKRAINE
Аннотация. Агрессивная русофобская и неонацистская политика киевского режима продолжает нести серьезные риски для жителей разных областей Новороссии и Украины, вынуждая многих стать мигрантами. В главе на примере пункта временного размещения (ПВР) в городе Клину Московской области рассматриваются результаты социологического и социально-психологического исследований среди детей – вынужденных мигрантов в рамках реализации комплексной программы досугово-реабилитационных мероприятий по социальной адаптации этих детей и дается оценка эффективности программы. На основе опроса детей в ПВР – мальчиков и девочек от 12 до 17 лет – выявлено, что за период 2022 / 2023 учебного года состояние их физического, социального и психического здоровья заметно улучшилось. Этому способствовали различные виды и формы физического, интеллектуального, художественно-эстетического развития, регулярные занятия с педагогами, воспитателями и другими специалистами. Дети не только социально и психологически адаптировались в новых для себя условиях российского сообщества, но и получили новые знания, развили навыки и умения, повысили самооценку.
Abstract. The aggressive Russophobic and neo-Nazi policies of the Kiev regime continue to pose serious risks to residents of various regions of Novorossiya and Ukraine, forcing many to become migrants. Using the example of a temporary accommodation facility in the city of Klin, Moscow region, the chapter examines the results of sociological and socio-psychological research among children of forced migrants as part of a comprehensive pro-gram of leisure and rehabilitation measures for the social adaptation of these children and evaluates the effectiveness of the program. Based on a survey of children in the PVR – boys and girls from 12 to 17 years old – it was revealed that their physical, social and mental health has improved markedly over the period of the 2022/2023 academic year. This was facilitated by various types and forms of physical, intellectual, artistic and aesthetic development, regular classes with teachers, educators and other specialists. The children not only adapted socially and psychologically to the new conditions of the Russian community, but al-so gained new knowledge, developed skills and abilities, and increased self-esteem.
Ключевые слова: дети – вынужденные мигранты, регионы Новороссии, Россия, социокультурная адаптация, социально-психологическая адаптация, диагностика.
Keywords: forced migrant children, regions of Novorossiya, Russia, socio-cultural adaptation, socio-psychological adaptation, diagnostics.
Введение
В результате качественных геополитических изменений, вызванных специальной военной операцией, в российском обществе появляется все больше вынужденных мигрантов, в том числе детей, которые прибывают на территорию Российской Федерации из ее новых регионов, с Украины. Радикально изменившие свою среду проживания, языковую среду, мигранты испытывают трудности во взаимодействии с окружающими.
У детей – вынужденных мигрантов могут начаться серьезные проблемы с обучением, сложности в социокультурной и социально-психологической адаптации, отношениях со сверстниками. Новые социокультурные условия накладывают свой отпечаток: формируются новые ценности и привычки, и такие дети вынуждены приобщаться к новым ценностным ориентирам, новым формам взаимоотношений, поскольку только так они могут преодолеть адаптационные барьеры и стать полноценными членами принимающего сообщества.
Необходимость изучения особенностей социальной адаптации детей – вынужденных мигрантов (понятие «дети – вынужденные мигранты» в данной работе используется в двух смыслах: во-первых, дети, семьи которых стали вынужденными мигрантами из-за дискриминации и угрозы жизни в стране, регионах проживания, и, во-вторых, дети, которые в ситуации социальной катастрофы в стране исхода потеряли родителей и были эвакуированы в Россию как принимающее сообщество) из разных областей, регионов Новороссии и Украины обусловлена тем, что их число в России продолжает расти. При этом социальная адаптация проявляется в трех основных формах: функциональном соответствии, психологическом благополучии, формировании межкультурной идентичности. Успешность адаптации этой социальной группы обусловлена внешними (восприимчивость принимающего общества к потребностям детей – вынужденных мигрантов, развитость институтов их социальной поддержки и др.) и внутренними (жизненный и образовательный опыт, мотивация и др.) факторами. Таким образом, имеется объективная необходимость в активном развитии инструментов социальной поддержки детей – вынужденных мигрантов со стороны принимающего сообщества, т. е. программ, мер и мероприятий для прохождения адаптационных процессов и создания условий, в которых эти дети будут позитивно преодолевать культурную и психологическую дистанцию из-за ощущения своей «инаковости», активно формировать все виды своего человеческого капитала, включая социальный и психологический. В понятие человеческого капитала в исследованиях традиционно включаются имеющиеся и потенциальные образовательные возможности (знания, навыки и умения), капитал здоровья, мотивация и интеллект.
Научная проблема исследования состоит в противоречии между актуализацией внешних и внутренних социальных факторов и механизмов их воздействия на адаптационные результаты детей – вынужденных мигрантов из ЛНР, ДНР, других областей, регионов Новороссии и Украины и отсутствием достаточного эмпирического материала для диагностики и оценки организации и проведения мероприятий, а также принятых мер по интегративной политике адаптационного процесса детей – вынужденных мигрантов на основе взаимовлияния, взаимодополнения человеческого, социального и психологического капиталов в их индивидуальном и меж-личностном развитии.
В главе продиагностирована по уровню эффективности комплексная программа досугово-реабилитационных мероприятий для реализации мер по социальной адаптации детей – вынужденных мигрантов. Эта программа апробирована на примере деятельности пункта временного размещения, являющегося филиалом Центра социальной адаптации и реабилитации детей «Звонкие голоса» в городе Клину Московской области.
Понятие социальной адаптации как процесса приспособления к социальным условиям жизни в другой культурной среде используется преимущественно представителями системного и функционального подходов. Изучение социальной адаптации социальных групп и отдельных индивидов было заложено в работах отечественных и зарубежных социологов и психологов [1; 4; 5; 6; 8; 16], других авторов.
Первоначально аккультурация (вхождение в чужую культуру и восприятие ее) рассматривалась как феномен группового уровня, позднее было введено понятие психологической аккультурации [2; 14 и др.]. Если аккультурация – это процесс изменения в культуре группы, то психологическая аккультурация – это процесс изменения в личностной психологии. Но и в этом случае имеются в виду социокультурные изменения ценностных ориентаций и социальных установок индивидов, подвергающихся аккультурации (в результате добровольной или вынужденной миграции и др.). Таким образом, в категориальном отношении социокультурная адаптация является разновидностью социальной адаптации и потому обладает набором соответствующих базовых характеристик последней.
Адаптационный процесс мигрантов в Россию (вынужденных и добровольных) направлен в первую очередь на социально-экономическую, а не социокультурную адаптацию, хотя последняя очень важна. При этом формальные и неформальные социальные связи остаются важнейшим источником социальной и психологической поддержки детей – вынужденных мигрантов. Особую ценность представляют связи, формируемые в организационно-деятельном контексте. Наше исследование опирается в том числе на апробированную теорию кросс-культурной адаптации американской исследовательницы корейского происхождения Юнг Ким [17]. В соответствии с теоретической моделью Ю. Ким, основное содержание адаптации определяется коммуникативной компетентностью мигранта, его способностью поддерживать эффективный коммуникативный процесс в новой культуре в разных сферах и на разном уровне, включая разнообразные виды интеракций с социокультурной средой принимающего общества. Применимость этой теории определяется тремя граничными условиями:
1. Индивиды оказались в новой, незнакомой культуре среде, отличающейся от той, в которой проходила их первичная социализация.
2. Существует определенная зависимость индивидов от принимающего общества в удовлетворении личных и социальных потребностей.
3. Индивиды хоть как-то вовлечены в прямое, непосредственное коммуникативное взаимодействие с новой средой [16, р. 89].
Результаты адаптационного процесса в теории Ю. Ким разбиты на три категории: функциональное соответствие, психологическое здоровье, межкультурная идентичность. Функциональное соответствие (functional fitness) – способность человека демонстрировать адекватное коммуникативное поведение в новом обществе. Подобное соответствие проявляется прежде всего на поведенческом уровне и достигается постепенно, методом проб и ошибок: человек шаг за шагом отказывается от прошлых поведенческих схем и демонстрирует поведение, соответствующее ожиданиям окружающих и воспринимаемое ими как нормальное. Достижение этого результата возможно лишь в ходе обучения на основе постоянной обратной связи от обучающего, а поведенческая адекватность предполагает определенную «подстройку» эмоциональной сферы и освоение новых знаний, навыков и умений. Функциональное соответствие проявляется в эффективном решении бытовых проблем, включенности в различные социально значимые формы взаимодействия с принимающим обществом. Развитие функционального соответствия осуществляется в ходе повседневных интеракций с принимающим обществом, а механизмы социального контроля, применяемые обществом, обеспечивают сигналы, необходимые для коррекции поведенческих схем. Психологическое здоровье является прямым следствием возрастающей коммуникативной компетентности и функционального соответствия. Межкультурная идентичность: успешная социальная и социокультурная адаптация сопровождается постепенным размыванием исходной этнокультурной идентичности мигранта и формированием новой, более зрелой идентичности. При этом речь идет не о полном принятии новой культуры и смене идентичности, а лишь об отказе от жесткой, ригидной этнокультурной идентичности и повышении гибкости самоидентификации, обеспечиваемой когнитивными, аффективными и поведенческими механизмами [16, р. 93].
Исследование социальной адаптации детей – вынужденных мигрантов в социологическом аспекте должно иметь в виду взаимосвязанный учет основных внешних и внутренних факторов данного процесса. Внешние факторы: восприимчивость принимающего общества к интересам и потребностям детей – вынужденных мигрантов (наличие соответствующе-го законодательства, деятельность институтов образования, здравоохранения, социальной защиты, правоохранительных органов, органов власти, СМИ и др.); культурная дистанция между принимающим обществом и ми-грантами (религия, традиции, язык); институты социальной поддержки (например: языковые курсы, программы социальной адаптации, информационная и правозащитная деятельность). Внутренние факторы: культурная компетентность (образованность, информированность, опыт); аккультурационная мотивация мигранта (считает он принимающее общество своим новым домом или же временным пристанищем); сила социальных связей (дружеских, в особенности этнических, родственных).
Современная культурная антропология акцентирует внимание на разных сущностных аспектах адаптации, рассматривая ее как: 1) процесс вхождения человека в социальную роль, усвоение ценностей, норм и требований, предъявляемых обществом к этой роли (ролевая концепция); 2) комплексное взаимодействие человека и социальной среды (гуманитарная концепция); 3) ответные реакции человека на стимулирующее воздействие среды (бихевиоризм); 4) соответствие между новой информацией и преж-ним опытом (когнитивная концепция); 5) способность личности разрешить трудности и проблемы, защититься от деструктивного воздействия внешней среды (интеракционизм) [7, с. 6]. Отсюда многоплановость и сложность социальной адаптации, включающей в себя, во-первых, приобретение детьми – вынужденными мигрантами в новой социальной среде позитивного эмоционального состояния и психического здоровья для роста возможностей в достижении различных целей – психического капитала, выраженного в стойкости, эффективности, надежде и оптимизме [12; 18; 19; 22]. Во-вторых, приобретение ими знаний, умений и навыков, хорошего физического здоровья – общего человеческого капитала [3; 13]. В-третьих, приобретение способности получать пользу от процесса социального взаимодействия, от различных социальных структур, основываясь на доверии, общих нормах и ценностях (социальной сплоченности) – от-крытого социального капитала [15; 20; 21], необходимого для успешного выполнения задач социальной жизни в результате социокультурной и социально-психологической адаптации, последующей интеграции в новом, принимающем обществе. В научной литературе содержательно, на большом массиве отечественных и зарубежных исследований, рассмотрено взаимовлияние компонентов человеческого, социального и психологического капиталов для моделирования самооценки человеческих ресурсов на примере Тюменской области [9]. Эти три вида капитала характеризуются взаимодолняемостью, т. е. комплиментарностью. Вместе с тем представление самооценок человеческих ресурсов на микросоциальном уровне, их компонентов с использованием методик, применяемых в мировой науке, на примере детей – вынужденных мигрантов из зоны боевых действий в регионах Новороссии и Украины в настоящее время в научном дискурсе практически отсутствует.
Методологическая основа настоящей главы – структурно-функциональный анализ, изучение отечественных и зарубежных работ по теме исследования. Были использованы общие и специальные методы социологии и социальной психологии: сравнительный метод – для выявления тенденций процесса социальной адаптации на основе собранного эмпирического материала; индуктивный – для обобщения и систематизации выводов, и др.
Проведен социологический опрос среди детей, поступивших в сентябре 2022 г. в ПВР на период учебного года до июня 2023 г. (автор выражает глубокую признательность А. М. Шулепиной, бакалавру психологии, волонтеру пункта временного размещения в городе Клину Московской области, за проведение опросов и обработку полученных результатов). Возраст респондентов – от 12 до 17 лет, всего в опросе приняли участие 93 человека, среди них мальчиков – 42, девочек – 51. Анкета включала 15 шкал для оценки различных видов социальной активности детей (досуговая, образовательно-развивающая, спортивно-оздоровительная, культурно-массовая и др.).
Исследование проводилось с использованием раздаточных анкет под контролем анкетера. Тип выборки – целенаправленная, со случайным отбором на последнем этапе. Также в начале и конце учебного года было проведено социально-психологическое тестирование детей как референтной группы по единым методикам. Диагностика и тестирование респондентов осуществлялись посредством адаптированных опросных методик: диагностика социально-психологической адаптации (СПА https://divget.ru/wp-content/uploads/2018/09/Опросник.pdf (дата обращения: 05.09.2024), оценка предрасположенности личности к конфликтам (BPAQ-24 Опросник BPAQ-24. URL: https://dodr-k.ru/oprosnik-bpaq-24.html (дата обращения: 05.09.2024)4, выявление уровня тревожности, депрессии (BAI Шкала тревоги Бека. URL: https://www.b17.ru/tests/the_beck_anxiety_inventory/ (дата обращения: 05.09.2024). Результаты для удобства восприятия и анализа были сведены к общему виду – процентным значениям и оценкам. Респонденты в начале и конце учебного года оценивали свое состояние социально-психологической адаптации в принимающем сообществе, предрасположенность к конфликтам, уровень межличностного доверия, тревожности, депрессии в условиях определенных социальных ограничений из-за длительного нахождения в ПВР.
Результаты исследования
Для ребенка, который вместе с родителями был вынужден эмигрировать из опасных регионов Новороссии и Украины в Россию, очень важна поддержка близких, родителей, поскольку он не имеет достаточного опыта и представлений о том, как выстраивать общение с другими людьми, как правильно себя вести с окружающими. До прибытия в ПВР и в первые дни в нем, в условиях вынужденной частичной изоляции от внешнего мира и реального общения, единственным способом отвлечения от проблем для таких детей стали виртуальная реальность и интернет. Из-за слабого развития навыков продуктивной самозанятости подростки не имели широких возможностей проявить свое «я» другими способами, а ведь самореализация, признание со стороны других людей, в частности сверстников, определение своих сильных и слабых сторон необходимы для дальнейшего полноценного взаимодействия с другими людьми и собственного развития в социуме.
Проведенное социокультурное и социально-психологическое исследование ситуации в ПВР помогло обозначить цели реабилитационной работы с детьми – вынужденными мигрантами: повышение уровня адаптивности, снижение тревожности и агрессивности с одновременным ростом чувства безопасности, доверия к другим, к социальным институтам на основе специальной комплексной программы. Ее основная цель – решить проблему досуга и активно-полезной занятости детей, дать им возможность научиться работать в команде, стать более самостоятельными, нести ответственность за свои поступки. Другими словами, способствовать активному формированию в его основной период – от 13 до 23 лет – всех видов человеческого капитала: знаний, социального, эмоционально-психологического.
Комплексная досугово-реабилитационная программа состояла из двух блоков: внутрилагерная работа (регулярные кружки по интересам, праздничные мероприятия, помощь волонтеров в выполнении домашних заданий и др.) и внешняя работа (выезды детей на различные экскурсии, концерты и т. п., мастер-классы по единоборствам, танцам, рукоделию и т. д.).
Внутрилагерная работа. По прибытии детей в ПВР в начале сентября 2022 г. был проведен социологический опрос (N = 93) с целью учета предпочтений кружков и секций при формировании плана досуговой деятельности на 2022/2023 учебный год. Результаты показали (каждому респонденту можно было выделить несколько предпочтений), что из различных видов и форм физического, интеллектуального, художественно-эстетического развития большинство детей предпочитают единоборства (48,4 % опрошенных), танцы (40,8 %), рисование (39,8 %), футбол (27,9 %), рукоделие: лепку, вышивку бисером и т. п. (18,3 %), волейбол (13,9 %), театр (10,8 %), шашки / шахматы (5,4 %), киберспорт (5,4 %), музыку (4,3 %), другое (велоспорт, настольный теннис, ментальная арифметика) выбрали 1–2 % респондентов. На основе выявленных предпочтений были спланированы программы деятельности 10 кружков, сформированы списки педагогов по каждому направлению работы (как правило, соотечественников детей для минимизации стрессового воздействия при общении с ними), список занятий регулярно корректировался. Время, отведенное на занятия в кружках и секциях, варьировалось от 36 до 115 учебных часов в течение всего учебного года. Кружковая деятельность играет важную роль в социокультурной, социально-психологической адаптации детей, предоставляет множество возможностей для самореализации, коммуникации, расширения круга доверия, а также является способом плодотворно провести свободное время, заменяя гаджеты, формирующие в основном клиповое мышление. Основные задачи, решаемые на занятиях в кружках и секциях, следующие: укрепление и развитие физических данных подростков (координация, выносливость, гибкость, ловкость); повышение их уровня самооценки; развитие коммуникативных навыков; снижение уровня тревожности; улучшение когнитивных навыков (память, речь); развитие воображения и пространственного мышления, усидчивости и аккуратности; выработка адекватных механизмов для переживания эмоций, навыка само-рефлексии и др.
Работа волонтеров – студентов Государственного гуманитарно-технологического университета (ГГТУ, Орехово-Зуево), которые по 2–3 человека закреплялись за корпусами ПВР: в свободное от учебы время – активные игры и творческие мероприятия (викторины, квесты, командные игры); помощь в выполнении домашних заданий. При этом волонтеры, как представители новой для детей социальной среды, вносят свой вклад в их социокультурную адаптацию, сокращение культурной дистанции с принимающим обществом.
Мероприятия от сотрудников лагеря (народные, государственные, семейные праздники) приобщают детей к народной культуре, способствуют развитию социальной активности и общению, принятию и закреплению в себе общих российских норм и ценностей. По мнению великого русского педагога К. Д. Ушинского, ребенок считает свои дни от праздника до праздника, как мы считаем свои годы от одного важного события нашей жизни до другого [10, с. 320–321]. Осознавая важность, ценность и силу влияния праздников, сотрудники квалифицированно подходили к организации каждого из них, привлекая к этому процессу детей, знакомя их с ценностями, обычаями и традициями России. В период с сентября 2022 г. по май 2023 г. в ПВР были проведены 15 праздничных мероприятий в форме театрализованных представлений и праздничных гуляний, подготовленных детьми при помощи сотрудников лагеря и волонтеров. В их числе День учителя, День народного единства, День матери, Новый год, Рождество, День защитника Отечества, Масленица, Международный женский день, День космонавтики, Пасха, День Победы и др.
Репетиции, подготовка костюмов и реквизита, выступления позволили не только организовать досуг детей, но и сделать его продуктивным. Дети стремились реализовать себя на сцене, учились пунктуальности и самоорганизованности, бесконфликтной коммуникации, побеждать неуверенность в себе.
Внешняя работа. Специальная досугово-реабилитационная программа включала десятки мероприятий в рамках межведомственного взаимодействия (выезды детей на различные экскурсии и концерты, встречи с авторитетными людьми – профессионалами своего дела, организация мастер-классов по физическому, интеллектуальному, художественно-эстетическому развитию и др.), а также гуманитарную помощь (школьные принадлежности и предметы быта). Все это стало возможным при содействии благотворительного фонда «Под крылом России» и других фондов, администрации Московской области и ДНР, администрации городского округа Клин и просто неравнодушных людей.
Такие формы организации активного досуга и обучения формируют чувство социальной значимости у детей – вынужденных мигрантов и доброжелательный настрой принимающей стороны, расширяют общий познавательный кругозор детей, улучшают их навыки социального взаимодействия на основе норм взаимности и доверия, укрепляют их физическое и психическое здоровье, оптимизм и эмоциональный комфорт, что благо-приятно влияет на процесс адаптации.
Напомним, что реализация комплексной досугово-реабилитационной программы для детей – вынужденных мигрантов, прибывших в ПВР, шла с начала 2022 / 2023 учебного года. Тогда же были проведены социологический опрос, психологическая диагностика и тестирование детей для определения состояния их физического, социального и психического здоровья в качестве видов человеческого капитала. В конце учебного года, в мае-2023, после практически полной реализации данной программы были повторно проведены исследования по тем же методикам, чтобы выявить степень эффективности используемой в ПВР комплексной досугово-реабилитационной программы по формированию и развитию человеческого, социального, психологического капиталов личности детей как особой референтной группы.
Результаты исследования с позиции «прежде и теперь». Диагностика уровня согласованности требований новой социальной среды и личных потребностей, мотивов, интересов респондентов, их открытости реальной практике деятельности и отношений, понимания своих проблем и стремления справиться с ними очень важна для понимания процесса адаптации и принимаемых мер [11, с. 3]. Если в сентябре 2022 г. положительные значения показателей СПА (адаптация, самопринятие / самооценка, принятие других, эмоциональный комфорт, интернальность, искренность) среди мальчиков 12–17 лет составляли 24 %, отрицательные (доминирование, эскапизм) – 19 %, а средние (как зона неопределенности выбора) – 57 %, то в мае 2023 г. положительные значения выросли до 36 %, отрицательные снизились до 5 %, а средние остались на том же уровне – 59 %. Другими словами, наблюдается заметная положительная динамика: отрицательные значения у мальчиков снизились на 14 %, а положительные увеличились на 12 %.
Похожая картина наблюдается и у девочек 12–17 лет. В сентябре 2022 г. положительные значения показателей социально-психологической адаптации составляли 9 %, отрицательные – 10 %, а средние – 81 %. В мае 2023 г. положительные значения выросли до 35 %, отрицательные снизились до 2 %, а средние снизились до 63 %. Изменение значений показателей у девочек также выявили положительную динамику: отрицательные значения стали ниже на 8 %, а положительные выросли на 26 %.
Также была проведена оценка предрасположенности личности к конфликтам по методике BPAQ-24 (Buss-Perry Aggression Questionnaire), сделано заключение о степени выраженности у детей трех компонентов агрессии: инструментальной, аффективной и когнитивной. В сентябре 2022 г. у респондентов-мальчиков низкий индекс агрессии был равен 0 %, высокий – 17 %, а средний – 83 %. В мае 2023 г. наметились сдвиги: низкий индекс агрессии стал равен 17 %, высокий – 4 %, а средний – 79 %. Аналогичные результаты выявил опрос среди девочек. В сентябре 2022 г. у них низкий индекс агрессии был равен 8 %, высокий – 29 %, а средний – 63 %. В мае 2023 г. наметились сдвиги: низкий индекс агрессии стал равен 25 %, высокий – 4 %, а средний – 71 %.
Данные показатели позволяют проследить положительную динамику: у мальчиков значение высокого индекса агрессии снизилось на 13 %, у девочек – на 25 %. Значения показателя низкого индекса агрессии повысились на 17 % и у мальчиков, и у девочек. Это свидетельствует о заметных улучшениях в сфере предрасположенности личности детей к конфликтам.
Кроме того, дети – вынужденные мигранты «привезли» с собой острое ощущение общего неблагополучия, бессилие перед происходившими в их прошлой жизни социальными событиями. Поэтому среди респондентов старше 14 лет (N = 79), среди них мальчиков – 41 человек, девочек – 38, был проведен тест по методике BAI (The Beck Anxiety Inventory) на выявление уровня тревожности, депрессии. Если в сентябре 2022 г. высокий уровень тревожности был характерен для 33 % мальчиков, то в мае 2023 г. этот уровень снизился до нуля (0 %). При этом в сентябре 2022 г. низкий уровень тревожности был у 17 % респондентов-мальчиков, средний – у 50 %, а в мае 2023 г. низкий уровень тревожности был у 50 %, средний – тоже у 50 % респондентов-мальчиков. Похожие результаты были представлены и у респондентов-девочек. Если в сентябре 2022 г. высокий уровень тревожности был характерен для 33 % девочек, то в мае 2023 г. этот уровень снизился до нуля (0 %). В сентябре 2022 г. низкий уровень тревожности был у 0 % респондентов-девочек, средний – у 67 %, а в мае 2023 г. низкий уровень тревожности был у 33 %, средний – тоже у 67 % респондентов-девочек.
Результаты теста показывают позитивное улучшение социального оптимизма у респондентов – половины мальчиков и трети девочек, живущих в пункте временного размещения в Московской области. Включенность детей в социальные поля принимающего сообщества и российского общества в целом, на основе комплексных продуманных программ социализации детей и взаимосвязанного развития компонентов их человеческого капитала, существенно снижает риски их маргинализации и тенденции к обособлению в своих этнических группах.
Заключение
Исходя из полученных эмпирических результатов, можно сделать вывод о положительном влиянии разработанной и реализованной комплексной программы досугово-реабилитационных мероприятий для детей – вынужденных мигрантов, проживающих в ПВР «Звонкие голоса», на социокультурную и социально-психологическую адаптацию в принимающем российском сообществе.
Работа ПВР с детьми – вынужденными мигрантами показывает, что здесь эффективно учитывают и используют внешние и внутренние факторы социальной адаптации детей, вывезенных из зон боевых действий в регионах Новороссии и Украины.
Результаты исследования показывают значительные позитивные сдвиги в формировании и проявлениях компонентов человеческого (накопление и применение знаний, навыков, умений социально / индивидуально востребованных в различных видах деятельности), социального (открытый коммуникационный, основанный на доверии, разделяемых нормах и ценностях) и психологического (целеустремленность, эмоциональный комфорт, оптимизм) капиталов детей – вынужденных мигрантов. Это подтверждают результаты социологического опроса и тестирования детей в ПВР, проведенных на основе специальных адаптированных методик, включенного наблюдения, неформальных отзывов сопровождающих детей лиц, самих детей и их родителей.
Эффективно выстроенная разноплановая внутрилагерная и внешняя работа, направленная на развитие личности детей, учитывающая их потребности и интересы, достаточно лабильная, чтобы оперативно подстраиваться под различные изменения жизненных условий и обстоятельств, способна нивелировать негативные последствия прежней жизнедеятельности в условиях преступной и агрессивной политики властей Украины. В настоящее время все более важными для эффективной социализации детей в обществе, их продуктивной деятельности становятся развитые общие и специфические знания, навыки и умения, социальные и психологические компетенции, воплощаемые в личностных особенностях каждого ребенка. Результаты проведенного исследования показывают, что дети не просто социально и психологически адаптировались в новых для себя условиях принимающего российского общества, но и получили новые знания, развили навыки и умения, улучшили свое эмоционально-психическое состояние, идентифицировали себя с общими нормами и ценностями российского общества, которые в будущем помогут им влиться в любую среду, минимизируя прошлый негативный социокультурный и социально-психологический жизненный опыт.
Литература
1. Арутюнян Л., Оганесян М., Мосесов Г. Дети беженцев: проблема социальной адаптации // Миграция и информация / Под ред. Ж. Зайончковской; Независимый исследовательский Совет по миграции стран СНГ и Балтии. М.: Центр изучения проблем вынужденной миграции в СНГ, 2000. С. 104–121.
2. Берри Дж. У., Пуртинга А. Х., Сигал М. Х., Дасен П. Р. Кросс-культурная психология. Исследования и применение / Пер. с англ. Харьков: Гуманитарный центр, 2007. 560 с.
3. Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 5. С. 60–74.
4. Гриценко В. В., Шустова Н. Е. Социально-психологическая адаптация детей из семей мигрантов. М.: Форум, 2011. 223 с.
5. Козырева П. М., Смирнов А. И. Психологические аспекты социальной адаптации // Россия реформирующаяся: ежегодник. Вып. 21 / Отв. ред. М. К. Горшков; ФНИСЦ РАН. М.: ФНИСЦ РАН, 2023. С. 325–349.
6. Мертон Р. Социальная структура и аномия // Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: АСТ: АСТ-Москва: Хранитель, 2006. С. 243–281.
7. Основы социокультурной интеграции и адаптации: Учебное пособие / Сост.: М. Е. Попов, С. В. Попова. Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2015. 121 с.
8. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2000. 880 с.
9. Ромашкина Г. Ф., Давыденко В. А., Андрианова Е. В. Взаимовлияние компонентов человеческого, социального и психологического капиталов (на примере Тюменской области) // Социологические исследования. 2022. № 4. С. 33–43. 214
10. Ушинский К. Д. Родное слово: книга для учащихся // Собрание сочи-нений в 10 т. Т. 6. М.; Л.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1949. 448 с.
11. Фетискин Н. П., Козлов В. В., Мануйлов Г. М. Социально-психологическая диагностика развития личности и малых групп: Учебное посо-бие. М.: Изд-во Ин-та Психотерапии, 2002. 362 с.
12. Avey J. B., Luthans F., Jensen S. M. Psychological Capital: A Positive Resource for Combating Employee Stress and Turnover // Human Resource Man-agement. 2009. Vol. 48. № 5. P. 677–693. URL: https://doi.org/10.1002/hrm.20294 (date of application: 10.10.2024).
13. Becker G. S. Human Capital: A Theoretical and Empirical Analysis with Special Reference to Education. Third edition. Chicago: The University of Chicago Press, 1993. 392 р.
14. Berry J. W. Conceptual Approaches to Acculturation // Acculturation: Ad-vances in Theory, Measurement, and Applied Research. Washington: American Psy-chological Association, 2003. P. 17–37.
15. Coleman D. Social Capital in the Creation of Human Capital // American Journal of Sociology. 1988. Vol. 94. Р. 95–120.
16. Kim Y. Y. Becoming Intercultural: An Integrative Theory of Communica-tion and Cross-Cultural Adaptation. Thousand Oaks: Sage Publications, 2001. 342 p.
17. Kim Y. Y. Adapting to a New Culture: An Integrative Communication Theory // Theorizing about Intercultural Communication / W. Gudykunst (Ed.). Thou-sand Oaks: Sage Publications, 2005. P. 375–400.
18. Luthans F., Youssef C. Human, Social, and Now Positive Psychological Capital Management: Investing in People for Competitive Advantage // Organization-al Dynamics, 2004. Vol. 33. № 2. Р. 143–160.
19. Luthans F., Youssef-Morgan C. M. Psychological Capital: an Evidence-based Positive Approach // Annual Review of Organizational Psychology and Organ-izational Behavior. 2017. Vol. 4. Р. 339–366. URL: https://doi.org/10.1146/annurev-orgpsych032516-113324 (date of application: 19.10.2024).
20. Portes A. Social Capital: Its Origins and Applications in Modern Sociolo-gy // Annual Review of Sociology. 1998. Vol. 24. P. 1–24.
21. Putnam R. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy. Princeton, New Jersey, USA: Princeton University Press, 1994. 122 р.
22. Thagard P. Mind-Society: From Brains to Social Sciences and Profes-sions. Oxford: Oxford University Press. 2019. 456 p.