Университет возник в Западной Европе в раннем Средневековье, то есть в цивилизации традиционного типа. Традиционной мы называем такую цивилизацию, которая в отличие от модерной не стремится создавать новые, а все время лишь воспроизводит старые, освященные традицией социальные, политические, духовные, культурные формы. При этом под традицией понимается совокупность образцов, по которым воссоздаются указанные формы. Образцами могут выступать идеализированные модели поведения, знания, технологии и т. д. Традиция, с точки зрения человека этой цивилизации, восходит к некоему сакральному сверхчеловеческому источнику и поэтому не может рассматриваться как собственность тех или иных индивидов. например, та или иная технология рассматривается как данная людям неким сверхъестественным существом или мифологизированным предком, каждый цех ремесленников в Средневековье имел своего небесного покровителя — святого, к которому часто возводили изобретение данного ремесла. но и произведенные по этой технологии вещи также не являлись в полной мере частной собственностью производителя: цех мог запретить продавать продукцию какого-либо мастера, если решал, что этой продукции слишком много и это вызовет конкуренцию или что она не должного качества. Фактически продукцией мастеров распоряжался цех, который был не просто производственным объединением, но и религиозной общиной и как таковой — «земным представителем» святого, которому и «принадлежала» технология.
Итак, в традиционном мире частная собственность сведена к минимуму. В идеале все природные вещи, необходимые для жизнедеятельности (земля, вода, полезные ископаемые и даже люди, которые также суть ценности, воспроизводимые социобиологически), а также все, что производится человеком, мыслится здесь как принадлежащее Богу, ангелам, святым и т. д. (даже если человек произвел материальный предмет, он не создал его идеальную сущность, Творец которой — Бог). Распоряжается же этим сакральный властный институт — государство, чья власть освящена церковью, церковь или хотя бы общины, которые являются религиозными организациями низшего порядка (как, например, братство ремесленников, община крестьян). Они раздают все эти ценности отдельным людям или сообществам (король раздает феодалам землю с крестьянами, феодалы раздают крестьянам право пользоваться землей, крестьянская община раздает отдельным крестьянам участки земли, крестьянин — отец семейства — раздает жизненные средства членам своей семьи).
Таким образом, в таком обществе все (или почти все) превращено в ресурс. Ресурс — это совокупность материальных и/или духовных ценностей, которые принадлежат не индивидам, а государству (либо церкви) и раздаются государством (либо церковью) тем или иным слоям общества для осуществления служебной деятельности на пользу этому государству и обществу. Ресурс по своей природе не способен к самовоспроизводству, его можно лишь собирать, хранить, классифицировать и раздавать. Ресурсов здесь всегда наличествует ограниченное количество, потому что в этом обществе не стремятся к созданию все новых и новых материальных и духовных благ, а стремятся лишь к воспроизводству определенного количества благ, признаваемого достаточным для удовлетворения нужд общества.
Поскольку ресурсы сами по себе не возрастают, а, напротив, исчерпываются с течением времени, для продолжения раздач необходимы сдачи (хотя первичная раздача предполагает уже наличие ресурса, не созданного человеком, пример — раздача земли феодалам и их крестьянам). Сдача есть воспроизводство определенного ресурса, необходимого власти (и всему обществу в целом). Сдача — обязанность всех социальных групп, каждая из которых специализируется на определенном роде сдачи (например, крестьяне сдают сельскохозяйственную продукцию, для рыцарей главная сдача — участие в войне на стороне своего сюзерена и т. д.). Таким образом, в традиционном обществе социальная группа получает ресурс (материальные блага, привилегии, социальный статус) для того, чтобы, используя его, выполнять свою обязанность перед государством и церковью (то есть для службы, так как сдача и есть здесь служба). например, король раздает феодалам землю с крестьянами, чтобы крестьяне обеспечивали феодала и его семью материально, пока он выполняет воинскую службу королю, а также сдавали налоги государству.
Раздачи должны соответствовать сдачам (в сущности, можно раздать лишь столько ресурсов, сколько сдано). Поэтому важную роль здесь играет учет сдач и раздач, в том числе и их планирование, так, налагая на социальную группу обязанность сдать определенный ресурс, государство сразу оговаривает его количество, дабы обеспечить этим ресурсом всех тех, кто его получает в ходе раздачи.
Сдача ресурса государству (церкви) и его раздача государством (церковью) составляет суть жизнедеятельности традиционного общества. В сущности, в ходе раздачи такое общество и формируется как иерархия сословий (термин С. Г. Кордонского) — социальных групп, которые облечены определенными обязанностями (службой) перед государством и для исполнения этих обязанностей (службы) получают определенные привилегии, свободы, блага, проще говоря — ресурсы. Эти «сословия» могут не совпадать с историческими сословиями (аристократия, духовенство, бюргеры, крестьянство) и не обязательно должны быть наследственными, но и сословия традиционного архаического общества также возникают в результате раздачи ресурса государством (раздавая феодалам земли с крестьянами, король формирует сословие феодалов, раздавая городам привилегии самоуправления — сословие горожан и т. д.).
Каждое сословие борется за получение большей доли ресурса; конкуренция за ресурс перед лицом государства и есть аналог современной политики в традиционном обществе. Для того чтобы побудить государство скорректировать раздачи с учетом претензий того или иного сословия, существует институт жалоб (термин О. Э. Бессоновой). Жалобы здесь понимаются широко: это могут быть ходатайства, доносы, публичные выступления, просьбы ходоков и т. д.
Процесс сдач и раздач с обеспечивающими его социальными механизмами (служебный труд, плановая организация деятельности, институт жалоб) мы называем раздаток (термин О. Э. Бессоновой). Раздаток бывает трех видов:
- экономический — раздаток материальных благ, необходимых для удовлетворения материальных потребностей;
- политический — раздаток властных полномочий для поддержания в обществе порядка;
- социально-духовный — раздаток социально-духовных благ, удовлетворяющих духовные потребности и способствующих стабильности общества.
Экономическая сторона раздатка исследована О. Э. Бессоновой6, которая на материале российской истории описала основные его принципы и институции. Однако ресурсным и раздаточным является не только российское, но и любое традиционное общество, в том числе таковым было и западноевропейское средневековое общество (хотя здесь раздаток имел свои особенности, которых не было ни в России, ни в странах Востока и которые затем и привели к превращению служебной собственности в частную и перерождению общества раздатка в общество рынка). Политический и социально-духовный раздаток изучены пока крайне слабо.
Университет традиционного общества был включен в систему государственного и церковного социально-духовного, политического и экономического раздатка и в то же время сам выступал как субъект раздатка — как социально-духовного, так и экономического и политического. Поэтому предназначением университета была служба — церкви, обществу и государству — и внутри университета деятельность студентов и преподавателей рассматривалась как служебная. Именно для исполнения служебных обязанностей государство и церковь раздавали университетской корпорации привилегии, а корпорация, в свою очередь, раздавала определенные ресурсы преподавателям и студентам.
Какую же службу церкви, государству и обществу должны сослужить университеты с точки зрения средневекового мировоззрения? Это хорошо иллюстрируют слова короля Германии и Римского короля Альбрехта II (1397—1439) из его грамоты, подтверждающей привилегии Венского университета: «Из всех благ, которые могут быть дарованы человеку в сей жизни, милостью всемогущего Бога, величайшие суть учение и искусство, ибо благодаря им указывается путь к святой и благой жизни, человеческий разум просвещается правильным познанием, воспитываются добрые нравы, укрепляется христианская вера, насаждаются справедливость и общая польза, лица самого низкого происхождения достигают высоких должностей и званий — Богу Всемогущему во славу, христианству на утверждение, всем верующим людям на благо, общей пользе и праву на поспешение, потомству на утешение».
Если перевести сказанное с цветистого языка Средневековья на современный сухой язык науки, пользу от университетов средневековое мировоззрение видело в следующем:
- в рациональном обосновании, утверждении и защите христианской веры, что, в свою очередь, предполагает «просвещение человеческого разума»;
- в воспитании в духе благонравия посредством распространения просвещенного христианства;
- в укреплении общественной справедливости, которая, в частности, выражается в том, что талантливые люди из низших сословий могут попасть посредством обучения в университете в высшие, иначе говоря, в ротации элит, компенсирующей недостатки общества с наследственными сословиями;
- в удовлетворении потребностей общества в учителях семи свободных искусств (бакалаврах философии), а также в юристах, чиновниках, врачах и теологах.
Перед нами обязанности средневекового университета перед церковью и государством (как его учредителями и покровителями), которые представляют собой сдачи. Очевидно, что университет мог осуществлять эти сдачи, потому что он был институцией, которая занималась хранением, классификацией и раздачей научного знания (специфики понимания научного знания в Средние века мы коснемся позже). Именно научному знанию (в средневековом смысле) государство, церковь и общество того времени приписывали способность защищать веру, воспитывать людей и приносить пользу обществу. Знание это рассматривалось как принадлежащее церкви, поскольку именно церковь решала, что может войти в корпус знаний, освященных традицией, а что нет, и знания эти были главным ресурсом, который давался в распоряжение университетской корпорации церковью. С этим ресурсом было связано главнейшее право университетской корпорации — это право на занятия наукой и преподавание, без которого университет переставал быть университетом. Если до возникновения университетов кто угодно мог заниматься комментированием текстов и обучением желающих, то после того, как церковь и государство учреждают университеты, последние практически получают монополию на научную и высококвалифицированную учебную деятельность.
Следующая привилегия университетов — право на возведение в ученую степень. Церковь решала, что является истинным знанием, которое способно просветить человека, укрепить веру, утвердить в обществе благонравие и справедливость, а университетская корпорация могла решать, кто достоин хранить и использовать это знание. Подробно систему университетских ученых степеней мы рассмотрим, когда речь пойдет не о церковно-государственной, а о собственно университетской раздаче.
Еще одна важная привилегия, которая давалась университетам, — неподсудность местным властям и наличие собственных законов. Члены университетской корпорации не принадлежали к городу, на территории которого находился университет, они имели собственное «академическое гражданство» (причем к академическим гражданам относились не только студенты и преподаватели, но и, например, их слуги, книгопродавцы и даже владельцы таверн, находившихся на территории университета). Университет располагал собственным судом, имел собственные законы и даже собственную тюрьму (карцер). Академические граждане находились под защитой папы и императора и подчинялись только им, но не местному бургомистру и даже не королю. Как правило, высшей судебной инстанцией для них был ректор, которому поручалось разбирать не только дела, касающиеся внутриуниверситетской дисциплины, но и гражданские, и даже уголовные дела. Привилегия эта была необходима университетам, потому что они представляли собой сообщества чужеземцев, съехавшихся со всех концов западнохристианского мира в какой-либо город. Между горожанами и академическими гражданами возникали конфликты, причем попытки их урегулировать силами местных властей и по местным законам, бесспорно, в конце концов привели бы к угасанию университетов. То же самое можно сказать и о следующей привилегии — освобождении университетов от гражданских и церковных повинностей. Государство даровало членам университетской корпорации освобождение от воинской, милицейской, постойной и других повинностей, которые распространялись на жителей городов, где находились университеты, и от местных налогов. Вместе с тем церковь также освобождала тех священнослужителей, которые входили в университетские корпорации, от обязанности резиденции, то есть службы в том приходе, где укажет епископ. легко догадаться, что без этого существование университетов просто было бы невозможным, так как большая часть преподавателей и студентов в Средние века были людьми духовного звания и без этой свободы они были бы вынуждены покинуть университет и отправиться в свои приходы. Что же касается освобождения от государственных и городских повинностей, то выполняй их преподаватели и студенты — не осталось бы времени для учебы.
Следующая привилегия — выдача материальных благ преподавателям, студентам и всей университетской корпорации. Преподаватели могли получать от Папы Римского бенефиции, то есть назначение в приход, где за них служил викарий, а они получали доход, находясь на университетской должности. Кроме того, светские владыки или власти городов могли назначать профессорам жалованье. Те же из преподавателей, кто был лишен и того и другого, получали от государства право на «кормление от студентов», то есть право взимать с них гонорары за лекции.
Что же касается студентов, то их учебу, проживание, питание могли оплачивать за счет стипендий от церковных или светских властей, они могли жить и учиться за счет монашеского ордена, если к нему принадлежали, и т. д.
Как уже говорилось, государство могло обеспечивать материальным ресурсом и всю университетскую корпорацию. Это выражалось в том, что государство даровало университетам земли с крестьянами, с тем чтобы университет мог распорядиться доходом от них для обеспечения всем необходимым для жизни и учебы бедствующих преподавателей и студентов. С этим была связана еще одна привилегия — право на самоуправление и на распоряжение финансами, получаемыми и от собственных университетских земель, и от платы за преподавание, взимаемой со студентов. Это право было общим для всех средневековых корпораций: государство в эту эпоху не вмешивалось во внутренние дела корпораций, требуя лишь лояльности и исполнения обязанностей.
Такова была раздача государством и церковью прав и привилегий университетским корпорациям. Изобразим ее при помощи схемы 1.
Но, как мы уже говорили, корпорации сами занимались раздачей определенных ресурсов своим членам.
Прежде всего, речь идет о таком ресурсе, как научное знание. Университет — это образовательное учреждение, цель которого — передача научных знаний от преподавателей студентам. но для того, чтобы передать научные знания, их нужно иметь. Именно поэтому в современном университете совмещены преподавание и исследование: преподаватель как исследователь добывает знание, а как собственно преподаватель — передает его студентам. Однако особенностью средневековой науки являлось убеждение, что знание добывать не нужно. Христианство, как и любая другая религия Откровения, провозглашает, что истина человечеству уже дана самим Богом и содержится она в Священном Писании — Библии, а также в творениях отцов церкви, которые в силу своей святости являлись лучшими комментаторами Священного Писания. Более того, в Средние века считали, что и в науках, которые непосредственно не восходят к Священному Писанию и опираются на естественный человеческий разум (например, в философии, физике, медицине), дело обстоит схожим образом. Общая установка средневековой цивилизации, как и любой традиционной цивилизации, состояла в восприятии истории как регресса. Средневековый человек считал, что все лучшее уже позади, когда жили мудрые и высоконравственные предки, их же развращенным и выродившимся потомкам (пусть и просвещенным светом христианства) остается только хранить в чистоте переданную им традицию. Исходя из этого, средневековые ученые были убеждены, что и в области профанных наук высших своих результатов естественный человеческий разум также уже давно достиг — еще в эпоху античности, когда жили великие гении: Платон, Аристотель, Гален. Христианским ученым остается лишь выяснить, что из наследия античной науки соответствует христианскому мировоззрению и должно быть сохранено, а что не соответствует и должно быть отброшено. Такова, например, была позиция Фомы Аквинского по отношению к Аристотелю, которого он называл просто «Философ» и считал, что его учение — вершина естественной философии.
Итак, ученым, с точки зрения средневековой науки, не нужно добывать новое оригинальное знание (так же как средневековым ремесленникам не нужно создавать новые, оригинальные, ранее не существовавшие вещи). Оригинальность, напротив, вызывала подозрение и отторжение. М. Мак-люэн отмечал, что в Средние века понятие авторства было очень размытым, ученый мог приводить в своем трактате огромные отрывки из других трудов без ссылок9. Это объясняется не только техническими особенностями создания средневековых книг, на что обращает внимание М. Мак-люэн, но и самим пониманием знания как ресурса, который не принадлежит отдельным индивидам, а, по сути, является частью данной от Бога (либо через Откровение, либо непосредственно нашему разуму) истины, которой люди лишь могут распоряжаться. И, как уже говорилось, именно церковь как институт, который воспринимался как посредник между Богом и людьми, давала возможность ученой корпорации распоряжаться этим знанием.
Цель средневековой науки — хранить освященное традицией знание, классифицировать его и разъяснять, дабы оно было понятным современникам и потомкам, сохраняло для них актуальность, отвечало их повседневным нуждам. Ученый Средневековья — не исследователь, а эрудит, классификатор и комментатор. И таких комментаторов и готовил средневековый университет.
Фактически университет был типичной средневековой корпорацией наподобие цеха ремесленников (как отмечает Ж. ле Гофф, «университет» и переводится как «объединение» и средневековые тексты содержат упоминание об «университетах», то есть сообществах горожан). Подобно любой другой корпорации, университет состоял из мастеров (магистров и докторов), подмастерий (бакалавров) и учеников (школяров, студентов), видел свою цель во взаимопомощи, предполагал обучение подмастерий и учеников и своеобразные испытания в виде изготовления «шедевров» — диссертаций. Мастерство же, которому обучались в университете, — это комментирование текстов (от Священного Писания до сочинений Галена).
Итак, научные знания в Средние века рассматривались как ресурсы — в основе своей неизменные, конечные и не являющиеся интеллектуальной собственностью ни одного из ученых. Ресурсы эти принадлежали церкви, которая решала, что входит в освященный традицией свод знаний, а что нет, и которая могла запрещать преподавать в университетах определенные книги (так, в XII веке епископ Парижа запретил преподавать на философском факультете Сорбонны «Метафизику» Аристотеля)12. Преподаватели просто распоряжались этими ресурсами, получив такое право от университетской корпорации, а через нее — от церкви. Процесс обучения состоял в раздаче этих ресурсов студентам. Это была главная раздача, которую осуществляла корпорация преподавателей по отношению к студентам.
В средневековом университете преподавались не отдельные научные дисциплины, а книги. Считалось, что по каждой науке есть книга какого-либо автора, в которой исчерпывающе решены вопросы этой науки (например, в философии — «Метафизика» Аристотеля). Как сказал об этом Роджер Бэкон, «если некто знает текст, он знает все, что относится к науке, о которой толкует этот текст»13. Каждый преподаватель был знатоком какой-либо книги: библейской Книги Бытия, «О граде Божьем» Августина Блаженного, «Метафизики» Аристотеля (на теологических факультетах преподавателей так и называли — по названиям книг, которые они преподают: библеисты (читающие Библию), сентенциарии (читающие «Сентенции» Петра ломбардского) и т. д.). Статус преподавателя зависел от статуса книги: профессор,
читавший по «Метафизике» Аристотеля, ценился выше и получал больше, чем профессор, преподававший идеи «Этики» того же автора. на лекциях эта книга читалась и разбиралась (о чем и говорит само латинское слово «лекция» — чтение) преподавателем. При этом книга разделялась на несколько частей, и каждая лекция была посвящена определенной части, так что прочтение и разбор всей книги могли занять и несколько месяцев, и год.
Таким образом, лекция была буквально передачей ресурса «научное знание». Университетские статуты требовали от ординарных профессоров, чтоб они комментировали изучаемое произведение (с введением, где указывалось место текста в системе средневекового знания, и глоссами, где разбирались возражения против идей автора), а не просто диктовали его студентам. но, как утверждают историки, это требование сплошь и рядом нарушалось и лекции представляли собой диктовку, тем более что книг до изобретения книгопечатания не хватало, и студенты не могли следить по книге за рассказом лектора за неимением таковой.
Экстраординарные профессора, читавшие лекции после обеда и по праздникам и занимавшие более низкую ступеньку в университетской иерархии, были освобождены от этого требования и на лекциях законно занимались диктовкой.
Итак, преподаватель получал от церкви научные знания в процессе раздачи (ведь именно церковь в лице местного епископа решала, что можно преподавать, а что нельзя; какие книги включены в состав разрешенного знания, а какие нет), преподаватель их раздавал студентам. Сдачей для него был сам преподавательский труд, который представлял собой обязанность преподавателя перед корпорацией. Получив от корпорации ученую степень бакалавра, магистра или доктора в ходе еще одной важнейшей университетской раздачи, преподаватель одновременно получал обязанность вести лекции на данном факультете в течение как минимум года, как максимум трех лет. Корпорация контролировала работу преподавателя: от него требовалось, чтобы он дочитал курс до конца за указанный срок, а если он этого не делал, то его ждал штраф. В Болонском университете преподаватель в начале курса вносил в фонд факультета денежный залог, при этом он обязывался на каждой лекции читать определен
ную часть книги; если же он не укладывался в график, штраф изымался из залога. В некоторых немецких университетах были особые факультетские служители — визитаторы, которые следили за тем, выполняет ли преподаватель учебный план. Штрафовался преподаватель и за опоздания и пропуски лекций. В то же время корпорация контролировала и содержание его лекций: оно должно было отвечать университетскому статуту. Иногда, если в университете господствовало одно направление (например, номинализм), преподавателям запрещалось проповедовать идеи противоположного направления.
Полноправный преподаватель (магистр или доктор, работавший в университете много лет) мог сам выбирать, по какой книге ему читать (хотя, как мы выяснили, как читать — указывала ему корпорация). но преподаватель, только что получивший ученую степень, получал от корпорации поручение читать определенные книги в определенное время (как правило, от 2 до 4 лет). При этом бакалавру поручались экстраординарные лекции, магистру и доктору — ординарные. Налицо планирование принудительного труда преподавателя, которое является такой же неотъемлемой чертой образовательного раздатка, как сдачи и раздачи.
Труд студентов также носил принудительный характер. Студенты были обязаны посещать лекции, иначе их ожидал штраф или даже недопущение к экзамену. В ряде университетов студент должен был получить от профессоров письменные свидетельства, что он прослушал их лекции. Преподавателями составлялись списки присутствовавших на лекциях и семинарах студентов, иногда особые служители приходили и проверяли их присутствие.
Студенты могли выбирать себе преподавателей, но только если речь не шла об обязательных книгах (для теологов это была Библия, для медиков — Гален и Гиппократ, для философов — Аристотель и Порфирий). Слушание обязательных книг студент не должен был пропускать.
Сдача для студентов — это не только посещение лекций, но и работа на семинарах. на семинарах в средневековом университете студенты отвечали на вопросы по тексту, то есть демонстрировали знание и понимание той книги, которую на лекции им читал преподаватель. Еще одной формой сдачи был диспут — излюбленное занятие в средневековом университете. Диспут был усложненной формой семинара. Там разбирался вопрос, который затрагивается в какойлибо ученой книге, причем требовалось рассмотреть все точки зрения, выявить возражения сторон и доказать правоту одной из них.
Для этого требовалось хорошее знание текстов (включая знание значительного количества отрывков наизусть) и умение пользоваться методами формальной логики.
Диспуты разделялись на ординарные и экстраординарные (как и лекции). Ординарные диспуты и проводились не реже раза в неделю. В предпраздничные дни проводились экстраординарные диспуты — между учениками разных магистров или самим магистрами.
Те, кто принял участие в определенном количестве диспутов (6 у своего магистра и 3 общеуниверситетских), допускались к экзамену в форме ответов на вопросы коллегии во главе с деканом и к следовавшему за ним публичному диспуту. В случае успеха студент получал степень бакалавра.
Тут мы подошли еще к одной важной раздаче. Если по отношению к студентам корпорация занималась раздачей знания, то по отношению к преподавателям — раздачей ученых степеней (лишь низшая степень — бакалавр — присваивалась студентам). Университетская корпорация, состоящая из полноправных преподавателей (докторов и профессоров), могла возводить в ученую степень и тем самым даровать право на преподавание в университете, которое имели обладатели степени, а также право на занятие государственных должностей (бакалавры философии имели право на преподавание на своем факультете и на занятие должностей учителей, чиновников и т. д.). Степени имели градацию: ниже всех была степень бакалавра, потом — лиценциата, получавшего licentia docendi — право на преподавание, но к преподаванию пока не допущенного, потом — степень магистра (на философском факультете) и доктора (на всех остальных). Переход от степени к степени осуществлялся посредством сдачи экзамена профессорам — членам данной корпорации, но степени имели признание на всей территории Священной Римской империи. Показательно, что статус лиценциата давался канцлером, который представлял в университете власть епископа (тогда как возведение в магистерское и докторское достоинство было уделом корпорации).
Без такого права невозможно было ни функционирование университета, где должны быть наряду с учащимися и преподаватели, ни общественная жизнь. надо заметить, что большая часть студентов довольствовалась получением степени бакалавра философии и покидала университет, те же, кто шел дальше, сначала становились магистрами философии, а затем проходили путь от школяра до доктора на высших факультетах (поэтому средневековый университет правильнее назвать не корпорацией студентов и преподавателей, а корпорацией студентовпреподавателей, то есть лиц, являющихся одновременно студентами на высших факультетах и преподавателями на философском). Университетские преподаватели также могли приносить пользу обществу не только своим научным и преподавательским трудом. Преподаватели медицинского факультета имели исключительное право на лечение больных, преподаватели теологии занимались духовной цензурой книг, преподаватели юридического факультета имели право осуществлять судебные функции в составе факультетской корпорации (это право имели кроме них лишь император и князья). Таким образом, университет выполнял свою обязанность предоставлять обществу специализированные услуги, в которых оно нуждалось, а кроме того, осуществлял функцию вертикальной социальной мобильности и защиты христианской веры. При этом высшее образование расценивалось не только как сумма знаний и умений, необходимых для выполнения какой-либо работы, но и как правовой статус, даруемый государством и церковью (через университетскую корпорацию) и обеспечивающий нахождение на определенном уровне общественной иерархии. Получается, что университетская корпорация занималась и раздатком высшего образования как правового статуса.
Университет — не только научная и образовательная, но и воспитательная организация. В этом плане раздача была довольно сложной. Фактически преподаватели и старшие студенты тут раздавали новичкам «неявное знание» (термин М. Полани) о том, каким должен быть студент-философ, студент-теолог, студент-медик, студент-юрист. Раздача состояла не столько в вербальном обучении — речь ведь идет о неявном знании, которое нельзя формализовать, а в демонстрации этого знания на собственном примере с целью стать объектом подражания со стороны новичков. Подражая старшему студенту и преподавателю, студенты интуитивно схватывали негласные, не произносимые вслух правила поведения члена этой корпорации. За нарушения этих неписаных, да и писаных правил студент мог понести наказание — от порицания до помещения в карцер.
Сдача студента состояла в таком поведении, которое рано или поздно должно было превратить его в полноценного члена корпорации.
Кроме того, прививались, конечно, и качества идеального человека (с точки зрения средневекового мировоззрения). Для средневекового общества это такие качества, как набожность, широкие познания, уважение к авторитетам и следование им во всем, низкая оценка оригинальности, творческой склонности в современном смысле, осуждение стремления присвоить себе знание как гордыни. Культивирование в людях именно таких качеств было связано с восприятием научных знаний как церковного ресурса и раздаточной формой обучения в университете.
Университетская корпорация, конечно, раздавала не только знания и хорошие манеры, но и более ощутимые материальные блага. Преподавателям, которые были лишены церковных бенефиций и государственного жалованья, она предоставляла возможность «кормиться со студентов», то есть взимать с них плату за занятия. С другой стороны, студентам, которые представляли доказательства своей бедности, она разрешала эту плату не вносить или вносить в меньшем размере. Мы уже говорили, что для раздатка необходим и механизм обратной связи, каковым является тут институт жалоб. Это верно и для такой формы раздатка, как образовательный университетский раздаток. Студент здесь должен иметь возможность высказать свое мнение о квалификации преподавателя и повлиять на его назначение или снятие с должности, иначе будет невозможно контролировать работу преподавателя. В Средние века эта возможность реализовывалась через органы самоуправления университета, куда студенты входили как члены корпорации, в частности через университетский суд. Известны случаи, когда студенты подавали в суд на ректора и выигрывали дело. Студенты через суд или органы самоуправления корпорации могли даже изгнать негодного преподавателя. Преподаватели также могли жаловаться на несправедливое, по их мнению, распределение ресурсов со стороны корпорации.
Суммируем раздачи университетской корпорации ее членам и сдачи членов самой университетской корпорации в схеме 2.
Подведем итоги. В Средневековье господствовало общество традиционного типа, все стороны жизни которого были пронизаны церковным и государственным раздатком для осуществления служения. Характер службы зависел от социального положения, но служили церкви и государству в Средние века все, человек, исключенный из служебной иерархии и предоставленный сам себе — свободный в современном смысле слова — был презираемым изгоем (как, скажем, прокаженный).
Университет как корпорация, занимающаяся хранением, систематизацией, комментированием и передачей знания, был и объектом этого раздатка, и его субъектом. От церкви университет получал самое главное, без чего он бы просто не смог существовать: знания, освященные традицией, которыми он уже распоряжался под контролем руководителей церкви (прежде всего, местного епископа). Собственно, университет и был учреждением, которое монополизировало легальную раздачу знаний, благотворное воздействие которых признавалось обществом.
От государства университет получал целый ряд привилегий, делавших возможным его нормальное функционирование: право на независимость от местных властей, финансовую поддержку преподавателей и студентов, право на внутреннее самоуправление, право на возведение в ученую степень. Все эти привилегии позволяли университету выполнять свои обязанности перед церковью и государством: сохранять научные знания, защищать христианскую веру, предоставлять обществу специалистов по семи свободным искусствам, теологии, медицине и юриспруденции, воспитывать людей в соответствии с идеалами и ценностями этого общества.
Сама корпорация тоже занималась раздачей — знаний студентам (через лекции и семинары), ученых степеней преподавателям, права на кормление преподавателям и материальной помощи студентам (в виде отмены оплаты за лекции или содержания в коллегиях). Сдачей студентов и преподавателей был учебный и педагогический труд, который был принудительным и организованным плановым образом. Студенты имели право жаловаться на преподавателя корпорации, что позволяло бороться с низким качеством преподавания, преподаватели также имели право жалобы.Итак, средневековый университет был практически полностью раздаточным университетом, который только и был возможен в таком служилом, практически полностью раздаточном обществе, как средневековое. Обозначим этот тип высшего образования как традиционный образовательный раздаток (так как он существует в традиционном обществе и предметом раздатка является традиционное знание).
Крах этого общества привел и к кризису средневекового университета.