В данной работе рассматриваются информационные операции как часть информационной войны [1] с привязкой к конкретному событию, имеющему большое социально-политическое значение. Проведению подобного рода операций способствует тот факт, что в момент события (например выборов и т.п.) общественно-политическая система объекта-мишени переходит в нестабильное, подобное кризису состояние. Ставки растут, а потому динамика событий нарастает не только в количественном отношении, но и в качественном, особенно при появлении новых (например внешних), дестабилизирующих факторов ‒ пандемии, мирового экономического кризиса, военной угрозы и т.п. Именно в этих условиях появляется возможность сравнительно незначительным воздействием, не требующим серьезных ресурсозатрат, ощутимо повлиять на результат события.
Это становится возможным именно вследствие перехода системы в нестабильное состояние, когда даже единичный вброс, совершенный в нужный момент и с правильно выбранным содержанием, способен на выходе дать мощный эффект, который может усилиться, если сделана серия вбросов.
Когда такого условия (события) нет, а система находится в сравнительно стабильном состоянии (без социально-экономического и политического экстремума), то вероятность достижения схожего эффекта кардинально падает. Для влияния на процессы внутри политической системы государства при таких условиях нужны многоходовые, сложные и ресурсозатратные операции уровня «Дело об отравлении Скрипалей» [2, 3]. Только в этом случае возникают серьезные шансы на успех, когда продуманная, тщательно спланированная многоэтапная операция вскрывает защитные рубежи (информационную оборону) объекта-мишени и меняет его поведение в соответствии с замыслом осуществляющего эту информационную операцию субъекта.
Чаще всего инициаторы вброса не обладают мощными ресурсами, поэтому всерьез они могут рассчитывать на результат, только если будут действовать путем составления вброса с тщательно продуманным содержанием и не менее тщательно продуманным временем и алгоритмом его внедрения в информационное поле. О теоретических и практических аспектах проведения такого рода операций далее пойдет речь.
1. Теоретические аспекты
Внедрение вброса обладает некоторыми особенными свойствами, и в зависимости от условий различаются способы его эффективного отражения. Среди способов внедрения вбросов в информационное поле можно выделить два основных:
1) Единичный вброс (или как часть многоходовой комбинации) может осуществляться без привязки к какому-либо социально-политически значимому событию с целью нанести урон объек- ту-мишени путем оказания на него необходимого влияния. Тогда вброс распространяется в сети и СМИ, модифицируется, усиливается и в определенный момент исчерпывает свой потенциал. В случае многостадийных сложных информационных операций воздействие идет с повышением ставок и каждый раз наносит все большее воздействие на объект-мишень, что сопровождается политическими и/или иными негативными последствиями для него. Однако в случае грамотных действий объект-мишень (его система информационной обороны) в состоянии эффективно отразить вброс, информационную атаку или информационную операцию. Здесь не будут рассматриваться меры противодействия им; лишь констатируем, что это возможно. Однако существует условие, которое существенным образом осложняет защиту и снижает эффективность отражения вброса. Таковым условием как раз и является наличие привязки к конкретному социально-политически значимому событию.
2) Привязанный к конкретному событию вброс опасен тем, что если точно рассчитать его время внедрения в информационное поле и правильно составить его содержание, т.е. политически и ин- формационно-психологически выверено, с учетом организационных, культурных и административно-бюрократических особенностей государственной и общественной системы, в которой находится объект-мишень, то существуют способы резко снизить возможности объекта-мишени по эффективному отражению такого вброса. Всё дело в том, что мгновенно отразить подобную атаку чрезвычайно сложно; ее нужно вовремя зафиксировать, дать ей оценку, продумать и согласовать ответные действия с последующим их осуществлением. Зачастую этому мешают сугубо человеческие и организационные факторы, как, например:
банальное разгильдяйство;
слабая (постоянная или ситуационная) согласованность действий элементов системы защиты объекта-мишени;
длинное «плечо доклада» (значительное количество иерархических уровней ведомства, которое отвечает за информационную оборону, что приводит к запаздыванию управляющих команд с самого высокого уровня организации, вследствие чего они слишком поздно доходят до исполнителей, ответственных за непосредственное противодействие вбросу);
боязнь конкретным ответственным лицом (или лицами) взять на себя инициативу и нести ответственность за успех или провал контрмер.
Есть и другие факторы, но это не главное. Важно то, что всегда существует время реагирования на вброс. Вариант, в котором вброс перебивается случайным и чрезвычайно резонансным по своему характеру событием, затмевающим эффект от вброса, здесь не рассматривается. Следовательно, должно существовать условие, при котором возможно быстро и с положительным результатом прервать вброс, перехватив повестку дня в информационном поле, тем самым нейтрализовав негативное воздействие от вброса. Не вызывает сомнений, что время эффективного отражения вброса (для 2-го типа условий, т.е. с привязкой к конкретному политически значимому событию) должно быть строго меньше времени между моментом вброса и конкретным событием. Далее это время будет именоваться операционным интервалом, определяемым как время от момента вброса до события, на которое этот вброс должен повлиять. Из сказанного следует важное условие:
Tэо < Tои , (1)
где Tэо ‒ время эффективного отражения вброса, а Tои ‒ операционный интервал.
В течение операционного интервала осуществляется информационно-психологическое воздействие на должностных лиц, представителей СМИ, общественных деятелей, население и пр., являющихся элементами политической, административной и общественной системы, в которой находится объект-мишень. Диапазон целей такого воздействия может быть чрезвычайно широким ‒ от кардинального изменения поведения конкретного должностного лица до инициации внутриполитического кризиса в интересах инициатора вброса.
Отражение вброса не может быть эффективным, когда оно осуществлено после или строго во время прохождения события, но при условии, если само событие имеет критически важное значение. Иными словами, если вброс оказал воздействие на само событие, то любая последующая реакция объекта-мишени (опровержение, отрицание, перебивание повестки дня контрвбросами, комбинациями всего перечисленного и т.п.) не будет иметь никакого значения. Это объясняется тем, что оказанное вбросом влияние на событие вызовет прежде всего политические последствия, которые нельзя отыграть назад в рамках существующих правил. Например, в случае с выборами в государстве это означает, что после них нельзя устроить перевыборы, отменив предыдущие. Этот фактор ‒ крайне важный, и он имеет принципиальное значение для инициатора вброса вследствие двух аспектов:
1) при условии грамотного выбранного времени и содержания вброса, привязанного к конкретному событию (например, к выборам), у объекта-мишени резко снижаются возможности для эффективного отражения вброса, поскольку он ограничен датой события ‒ с одной стороны, а с другой стороны, дефицит времени и фактор неожиданности вынуждают ответить на вброс без достаточной проработки, что повышает риск допустить ошибку и не отразить вброс, а напротив, усилить его непродуманными действиями;
2) поскольку вброс привязан к событию, когда система находится в нестабильной, разбалансированной фазе, это дает возможность добиться значимого эффекта (например, дезорганизации выборов) при скромных ресурсозатратах.
Однако второй тип условий (вброс с привязкой к конкретному событию) имеет еще одну особенность. Дело в том, что с высокой долей вероятности сам по себе вброс не сможет вызвать мощный общественный резонанс, непосредственно оказывающий дезорганизующее воздействие на событие (например, процесс выборов). Причина тому состоит в том, что у инициаторов вброса, действующих с ограниченными ресурсами, элементарно не будет мощного информационного усилителя, который и создал бы необходимый общественный резонанс от вброса, чье назначение состоит в оказании дезорганизующего воздействия на значимое событие. В таком случае момент достижения общественного резонанса ‒ кульминации ‒ и момент вброса не совпадают между собой. Возникает эффект расщепления, а неравенство (1) модифицируется и приобретает следующий вид:
Tэо < Tои + Tвн , (2)
где Tэо ‒ время эффективного отражения вброса, Tои ‒ операцион ный интервал, а Tвн ‒ время нарастания, т.е. время между моментом вброса и кульминацией, в течение которого происходит нарастание общественной реакции («нагоняется волна») на вброс, апофеозом которой и становится кульминация (поднятый вбросом шум достигает пика).
После этого немедленно начинается операционный интервал, когда вызванный общественный резонанс непосредственно и значимо влияет на общественно-политическую систему, частью которой является объект-мишень, с тем чтобы изменить событие в соответствии с замыслом инициатора вброса. В этом случае операционный интервал Tои следует отсчитывать не от момента самого вброса, а от кульминации до момента события.
Приведем пример. Перед выборами президента 2016 года тогда еще директор ФБР Джеймс Коми сделал заявление о новых шагах в расследовании дела об электронной переписке экс-госсекретаря Хиллари Клинтон. Само заявление было изложено в письме Конгрессу, и примечательно то, что его содержание стало известно за 11 дней до выборов 2016 года (тогда они состоялись 8 ноября) [7, 8]. Этот фактор оказался чрезвычайно значимым; не зря сторонники Клинтон впоследствии назвали действия Коми «политическим убийством», ведь Х. Клинтон проиграла выборы, и письмо директора Дж. Коми здесь сыграло не последнюю роль. В этом случае момент вброса и кульминации практически совпали между собой по одной простой причине: Дж. Коми, в силу занимаемого им высокого поста, сам по себе являлся мощным резонатором. Как только в СМИ узнали о его уведомительном письме Конгрессу, это немедленно вызвало эффект разорвавшейся бомбы. У инициаторов вброса своего Коми, скорее всего, не будет, поэтому эффект разорвавшейся бомбы практически гарантированно не может быть достигнут в момент вброса; к нему нужно идти с помощью определенного алгоритма действий, последовательности шагов (как минимум, в течение времени нарастания и, вероятно, после него), о чем подробнее будет сказано ниже на примере конкретной технологии.
Полагаем, оптимальный диапазон, в который должна попасть кульминация, составляет от 7 до 12 дней до события (например, выборов). Если операционный интервал будет меньше 7 дней, то, вероятно, информационный резонанс не успеет в достаточной степени повлиять на событие в соответствии с замыслом инициаторов вброса. И напротив: если операционный интервал (промежуток между кульминацией вброса и событием) превысит 12 дней, то возникает риск того, что защитные системы объекта-мишени успеют эффективно отразить вброс. Чем больше операционный интервал превысит верхнюю границу в 12 дней, тем больше веро- ятность эффективного отражения вброса объектом-мишенью, поскольку у него для этого будет больше времени, а значит, и возможностей для анализа ситуации, просчета последствий и осуществления эффективного контрвброса с целью перебить резонансный эффект от самого вброса. Существует частный случай, когда отражение вброса контрвбросом (или иной формой эффективного перехвата повестки дня) осуществлено до события, т.е. соблюдается условие (1), однако эффективным оно не является. Такое явление наблюдается тогда, когда контрвброс осуществлен, например, за 1 или 2 дня до самого события. С высокой долей вероятности в таком случае эффективно отразить атаку не получится, поскольку вброс уже окажет нужное его инициаторам воздействие на общественное сознание. Например, в случае с выборами по инерции население будет голосовать с учетом указанного вбросом воздействия. Исключение составляет случайное и экстраординарное событие, вероятность появления которого пренебрежительно мала. Например, новость: «10 апреля 202… года КНДР нанесла ядерный удар по американской базе Андерсен на острове Гуам». В подобном случае вброс перебивается независимо от того, в какой момент произошло это чрезвычайное событие ‒ даже в последний день перед событием, на которое должен был повлиять вброс. Однако в силу крайней малой вероятности этот сценарий можно не учитывать.
С учетом вышесказанного, вброс с целью оказания деструктивного воздействия на событие, вероятнее всего, должен быть осуществлен приблизительно за 8–10 дней до момента, когда он предположительно сумеет вызвать резонансный эффект, т.е. точки кульминации, после достижения которой начнется операционный интервал. Во время операционного интервала достигнутый в точке кульминации общественный резонанс должен будет влиять на общество и политическую среду объекта-мишени до дня события (например дня голосования) включительно. Выбор содержания вброса играет критически важную роль, но здесь мы не касаемся этого вопроса, поскольку он выходит далеко за рамки статьи, в которой речь идет только о технологии внедрения информации резонансного содержания.
Подытоживая, отметим, что ключом к успеху в информационных операциях, привязанных к политически значимым событиям, может быть правильно выбранное содержание вброса, его время внедрения в информационное поле и систематическая работа по усилению его резонансных характеристик через специальную технологию массированной обработки запросами СМИ, чиновников, оппозиционеров и прочих сил, враждебно настроенных к объекту- мишени. Важно, чтобы такая «бомбардировка» не указывала на:
а) инициаторов вброса;
б) государственную принадлежность инициаторов вброса.
Тот факт, что объект-мишень, против которого осуществляется вышеописанный тип информационной операции, лишен временного маневра в защите и ограничен операционным интервалом реагирования делает подобные операции чрезвычайно эффективными с точки зрения соотношения эффективность/затраты. На примере «Дела Диосдадо Кабельо» это было убедительно продемонстрировано. Подобные информационные операции могут быть крайне эффективны и полезны в деле реализации национальных интересов России и ее разведки в отсутствие агентурных источников информации и возможностей для ее технического перехвата.
Литература и источники:
1. Манойло А.В., Стригунов К.С. Технологии неклассической войны. Генезис. Эволюция. Практика. ‒ Горячая линия ‒ Телеком Москва, 2020.
2. Манойло А.В. «Дело Скрипалей» как операция информационной войны // Вестник Московского государственного областного университета. (Электронный журнал). ‒ 2019. ‒ № 1. ‒ С. 72‒97.
3. Басманов А.Е. Проявление информационной войны на примере «Де- ла Скрипалей». Сборник статей VII Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы истории, политики и права». 2019. С. 81‒86.
4. Бочарников И.В. Цифровизация в России: проблемы и приоритеты. В книге: Научные труды ученых 1 отделения – Отделения общих проблем войны и армии Академии военных наук. Москва, 2020. С. 163–170.
5. Манойло А.В., Стригунов К.С. «Венесуэльский прецедент»: как была сорвана попытка очередной «цветной революции // Культурная поли- тика. 2019. № 2.
6. Дело Диосдадо Кабельо. https://colonelcassad.livejournal.com.
7. Jacobs B., Siddiqui S., Ackerman S. Newly discovered emails relating to Hillary Clinton case under review by FBI // The Guardian. 2016. October 29. https://www.theguardian.com/us-news/2016/oct/28/fbi-reopens-hillary-clinton- emails-investigation.
8. Tau B., Barrett D. FBI Reviewing Newly Discovered Emails in Clinton Server Probe // The Washington Post. 2016. October 28. https://www.wsj.com/articles/ fbi-is-reviewing-new-evidence-in-hillary-clinton-s-email-server-case-1477675549.
Константин Сергеевич Стригунов