Уже более года Россия, наша республика и весь мир живут иной реальностью. Как это повлияло на наше общество? Какие настроения у нас в республике? Чем сегодня на самом деле дышат жители нашего региона?
Протесты в Башкирии, разворот власти к народу, причины высокой поддержки глубинного народа Путина, революционные риски и аналогии с Гражданской войной. Все эти вопросы обсуждаем с политологом, доктором политических наук Сергеем Николаевичем Лаврентьевым.
Протесты на местах показывают, что жизнь продолжается
– Недавно на родине первого Президента Республики Рахимова и в Баймакском районе прошли народные сходы. В одном случае протестовали против незаконной золотодобычи, в другом – против планов приватизации ООО «Тавакан». Люди готовы вот так собираться, о чем это говорит?
– То, что люди готовы собираться, говорит о том, что жизнь продолжается. Всплывают те проблемы, которые людей всегда волновали. Отношение собственности – это одно из базовых отношений в экономической и социальной жизни, поэтому, конечно, людей волнует и принцип справедливости. Это вообще характерная особенность России, и ментальности нашей республики в том числе. Сегодня ВЦИОМ, анализируя ситуацию, четко даёт определение, что оппозиции несистемной практически не осталось. Одни уехали, другие структуры прекратили своё существование. Но когда жизнь идёт, то причины для протеста всегда есть. Тренды, которые царят сегодня в обществе, они нормальны. Это совершенно не значит, что люди, которые сегодня протестовали по предмету «Тавакана» или незаконной добычи золота, имеют какое-то особое или особо негативное отношение к СВО.
– Понимаете, у нас рано или поздно сама форма проявления протеста становится политической. В основе – экономические отношения, и насколько они справедливы или несправедливы. А когда под шумок возникают какие-то обстоятельства, в данном случае смерть Муртазы Губайдулловича, это серьёзное обстоятельство, когда им хотят воспользоваться нечистоплотные люди. Я имел в виду тавакановские события. Хотя и проблемы в самом «Тавакане» начались гораздо раньше, чем уход Муртазы Губайдулловича, поэтому этим, я думаю, должны заниматься правоохранительные органы.
Четыре России
– В отличие от предыдущих событий, власти республики проявили себя адекватно. Они согласовали сход в Ишмурзино, приехали на протест в Таваканово и встали на сторону населения. Умнеют ли наши руководители?
– У нас общество целиком умнеет, а вместе с обществом умнеет и руководитель. Все мы понимаем сложность нынешней ситуации. Как говорят, существуют «Четыре России». «Минченко Консалтинг» разделил Россию на четыре части, точнее, общество. Это «Воюющая Россия», куда входят люди на фронте, члены их семей, люди, которые помогают. У меня есть мои сельские друзья, они ходят добровольно и плетут маскировочную сеть, это волонтеры. Это «Россия уехавшая» – о них все понятно. Но там разные люди, и огульно всех черной краской красить не стоит. Есть откровенные предатели и тут, как говорится, уехали и уехали. Есть и те, которые вынуждены были уехать потому, что уехала их фирма, а они там работают. Хорошая зарплата, профессиональная реализация и так далее, такие тоже есть. Есть ошибающиеся, есть уже те, кто возвращается. Есть «Россия столичная», как обозначает их «Минченко Консалтинг», которым всё равно. При чём он под столицей понимает не только Москву, Питер, какие-то крупные города, а вот людей, которым, в принципе, все равно, скорее бы всё это закончилось. Чтобы вернулось все на круги своя, чтоб можно было опять сумочки от Prada покупать в Москве, а не ездить в Бишкек. Чтобы можно было свободно путешествовать, куда бы ты хотел. Таких много. Ну и есть «Россия базовая»: село, малые города, огромный Дальний Восток, Сибирь и так далее. Они просто живут, решают свои вопросы, зарабатывают на жизнь, кормят семью. Для них это все очередной кризис, которые страна за 30 лет пережила минимум шесть. Последние два – это пандемия и СВО. СВО – это явление, по которому можно наблюдать процесс консолидации общества вокруг своего лидера. Если сравнивать исторические ситуации, допустим, Первую мировую войну, в общем, все то же самое, боевые действия. Но тогда не было доверия к руководству. Император, продажная жена, немецкая шпионка, Распутин. В три дня рухнула империя, когда не было доверия и консолидации вокруг лидера. Сейчас совсем другая ситуация, по тому же ВЦИОМу, 82% поддерживает Путина как лидера страны. Если взять социологию, они провели недавно исследования в этом году. Сколько у нас счастливых людей в стране? Интересный вопрос, да? И вот там 82% у нас счастливых, где счастье – это семья, жильё, дети, работа. Вот если всё это есть, то какие могут быть альтернативы счастья?
– Ну, счастье – работать дома…
– Счастье работать дома – это такой момент, который люди оценивают по-разному. Как раз счастливые люди видят вокруг больше других счастливых людей, а несчастные больше видят несчастных. По ощущениям, если выйдешь в наш центр города, то много молодежи, студентов, много веселых, здоровых, красивых, гуляющих людей, – полнейшее благополучие. Люди приходят на концерты, спектакли, общественные мероприятия. Они стали больше ходить, они стали вырываться на какие-то общественные мероприятия, где можно встретиться с друзьями, поговорить, поделиться мнениями, поспорить, подискутировать, это очень хорошо. Это влияние пандемии, людям надоел закрытый образ жизни.
– Есть обратное мнение, что общество не отмобилизовалось. Если есть воюющая часть России, то так называемая столичная масса не осознаёт всего, ей вообще не интересно, что происходит там, где-то. Она беспокоится только за свой образ жизни. На самом деле наступила ли эта консолидация? С той уехавшей Россией у нас будет продолжаться далее раскол?
– 100%-го монолитного единства никогда не было. У людей есть выбор, и это говорит о здоровых тенденциях в обществе. Если мы посмотрим сегодня на тренды, то многие наши отечественные предприниматели радуются тому, что уехал иностранный «крупняк». Оказывается, появились ниши, где они сами могут и уже многому научились. Малый и средний бизнес видит ниши, активно развивается и растет. При всем том, что не у всех получается, потому что от идеи до реализации он может просто погибнуть. Или может быть идея плохая, или же просто денег не хватило. Поэтому общество у нас монолитным никогда не будет, и ждать этого не надо. Нужно реально решать вопросы. Эту операцию нужно в конечном итоге завершать, привести к победе, и чем раньше, тем лучше. Изменится сразу и конфигурация, потому что победителей у нас любят, на победителей ориентируются.
– Любой конфликт заканчивается перемирием или окончательным миром. Достижим ли для России в данной ситуации победный результат?
– Если бы не знали, не верили бы, не делали все для победы, весь народ, который в большинстве объединяется. Мы же верим, чтобы эта победа случилась. Другое дело – цена. Надо сохранить людей, которые участвуют. Неразберихи всегда хватало, в том числе и на фронте. Она и сейчас есть, если понаблюдать за разными перестановками в руководстве, которое ведет эту операцию. Мы видим, как одного заместителя министра, отвечающего за обеспечение, выбирают, вдруг на следующий день заменяют другим. Происходит проверка людей на профессионализм, умение, военный талант. Потому что одно дело – это паркетные генералы, другое дело – окопные.
Губернаторов вместо генералов?
– Среди военкоров бытует мнение, что пора отказываться от генералов, а оставлять только военных на уровне полковников, с командованием только полками, и максимум дивизиями. Все остальные должны быть гражданские менеджеры, которые состоялись в гражданской службе. Они гораздо эффективнее и решают много задач в гражданской жизни. Тот же губернатор будет грамотнее какого-либо генерала.
– Это мнение военкоров. Не все его поддерживают. Потому что у нас своя традиция. В нашей стране сегодня министр обороны – это человек не армейский, но как министр обороны он очень удачный, прошедший школу МЧС, и так далее. Он современный руководитель, у него получается. На Западе взяли моду назначать женщин министром обороны. У нас это не пойдет. Могу сразу сказать, что у самого простого солдата есть единственная женщина – мама, но не министр обороны. Это дискуссия, а в каждой дискуссии есть польза. Эта польза не для того, чтобы нивелировать роль и значение высших воинских званий. Просто посмотреть с другой стороны, насколько их много. Предмет для дискуссии явно небесполезный.
– К сожалению, погибших очень много с районов башкирского Зауралья. Это у нас достаточно депрессивные районы. Это народ наш башкирский такой воинственный, или они пошли добровольцами и не уклонились от мобилизации, потому что живут хуже?
– Причин очень много. Это, допустим, горячие батыры. Хотя горячность не всегда нужна, нужен уровень подготовки. То, что добровольцами идут именно те, которые за счет этого хотели и хотят решить финансовые вопросы своей семьи, то в этом нет ничего плохого, это нормально. Я считаю, что в Зауралье может быть больше таких людей. Поэтому здесь надо все в комплексе смотреть. Другое дело, что в процессе слаживания, проверки профессионализма надо четко смотреть, на что годятся эти люди. Чем они могут заниматься именно на фронте. Поэтому, я думаю, что это вопрос бережного использования человеческих ресурсов.
– Недавно оформилась передача БСК в доверительное управление компании «Русский водород». По мнению многих экспертов, за компанией стоят Ротенберги. Уехавший на Запад соратник Радия Хабирова Ростислав Мурзагулов*(иноагент) дал одному из украинских изданий большое интервью. Он продолжает давить на то, что якобы башкиры воевали в свое время за Куштау для Ротенбергов. Так ли это? Ведь что-то люди получили в результате того, что шиханы отстояли?
– Шиханы стоят на месте, их никто не разрабатывает. Этого же добивались? А насчет заявлений Ростислава*, это 100% спекуляции. А то, что интересы к собственности, которая есть в республике, имеют самые влиятельные олигархи, так было всегда и всегда будет, потому что на такие жирные куски желающих много. БСК – это же не просто национальное достояние, это производство, технологии, которые надо развивать.
– В том же интервью, он [Мурзагулов], намекая на одного знакомого губернатора, которого считал раньше другом, как бы указывает на бывшего своего патрона. Он говорит, что в среде политической элиты, управления России и нашей республики, достаточно сильно распространены негативные вещи: наркотики, половая распущенность, коррупция и прочее. Он о себе рассказывает или своих бывших друзьях, или опять это спекуляции?
– В данном случае, наверное, больше о себе. Как говорится: «С волками жить, по волчьи выть». Вот этот вой и раздается, но уже из-за рубежа.
– Ведение специальной военной операции должно для общества, государства, элит, стать поводом и причиной для самоочищения. А получается, губернаторы ставят главной задачу показать, сколько добровольцев поставили. При этом, если мы возьмем соседний Татарстан, где население гораздо благополучнее, а экономическая ситуация лучше, они в разы меньше дали мобилизованных и добровольцев. Нашему чиновничеству сейчас это индульгенция: будьте в системе, работайте, и все будет у вас нормально?
– Как я обычно говорю, это было всегда. Взять, почитать классику, того же Салтыкова-Щедрина, аналогии прямые, с любым чиновником. Нечистые на руку люди есть, и с ними надо бороться – это безусловно. Но очень часто эту ситуацию создают сами люди. Так случилось, что это, мне кажется, еще со времен советской власти, как говорится, «не помажешь, не поедешь». Что-нибудь изменилось? Сейчас меньше стало таких контрактов. Но они есть, и говорить о том, что их никогда не будет, и это зависит от кристальной честности первого руководителя – нет. Это зависит от человека. Человек за последние практически 2000 лет не изменился.
– Смотрим аналогии: перед Первой мировой войной в 1914-1915 году общество тоже сначала консолидировалось, земства помогали. Молебны, крестные ходы за Царя и армию. А через один-два года, когда все это затянулось, в обществе было явное разочарование. Нет ли у нас сейчас таких рисков?
– Определенные риски есть, конечно. Люди не могут вечно быть в напряжении. В данном случае, я думаю, что все оправдано. Если мы говорим о теории четырех Россий, то столичная Россия телевизор не смотрит. Смотрит только базовая, глубинная Россия, которая получает оттуда информацию, импульсы. Поэтому здесь работа должна быть не только на массу, но в данном случае нужно индивидуализировать работу по разъяснению тех или иных вещей. Как вы сказали, что в начале пытались дозировать информацию по количеству погибших, но шило в мешке не утаишь. Человека привезут, его надо похоронить, у него есть родственники, поэтому здесь прежде всего важна честность и уважение к погибшему, к родственникам, и тем, кто на фронте.
О «Бессмертном полке» и парадах
– Политтехнолог Андрей Потылицын высказал мысль, что власти не случайно решили отменить шествие «Бессмертного полка», и риски теракта не при чём. Он полагает, что власти боялись, что люди выйдут не с фотографиями дедов, а с фотографиями братьев, сыновей, мужей…
– Я так не думаю. Ну выйдут, и что. Сейчас даже рекомендуется, чтобы эти фотографии использовались в новом формате Бессмертного полка — на автомобилях. На самом деле, думаю, есть целый ряд причин. Опасность терактов, она возрастает, к этому готовились, мы видим последние события в Кремле. Плюс еще и другие ситуации. Например, старики все хотят там быть, а физически уже не могут. Формат, который тоже активно использовался, и то, что прийти домой к подъезду, пройти торжественным маршем, спеть военные песни, не забыть и обязательно поздравить, – это ведь тоже поиск новых форматов. То, что люди вынесли бы, и Слава Богу, что они бы вынесли фотографии этих героев. Сейчас же никто не скрывает, едешь по трассе, и есть фотографии и описание подвига. Это как раз показатель уважения и доброго отношения к людям, которые на фронте. Кто уже ушел, тот ушел, а память и уважение к тем, кто воюет, как раз в этом и проявляется.
– Есть мнение, что не нужно было помпезных парадов в этом году, особенно с военной техникой, привлечением солдат с мест боевых действий. Побеждать сначала надо, потом парады проводить.
– Думаете, почему Сталин провел парад в 1941 году на Красной площади? Это традиция. Стоит только отменить, мы тут же увидим кучу критических замечаний тех же ветеранов, военных. Как так? Почему испугались? Все же работает. Предприятия работают, промышленность работает, мы говорим, что преодолели санкционное давление. Парад – это символ победы прошлой, настоящей и будущей. Ни в коем случае отменять нельзя.
– Вы говорите про «глубинную Россию». Схожий термин не так давно использовал Евгений Пригожин. В качестве глубинного государства он как раз сравнил слияние столичного бомонда и политического руководства страны. Он сказал, что это главная беда нашей страны, когда в элитах настроение отличное от основной массы. Для вида они могут говорить что угодно с экранов телевизора, но в приватных разговорах даже наши политические управленцы, даже наши башкирские депутаты Государственной Думы РФ считают совсем наоборот и просто боятся.
– В данном случае я могу сказать, что такие люди всегда были, и все это описано в великой русской литературе. Возьмите Алексея Толстого «Хождение по мукам», там тоже разные точки зрения и разные подходы. Ситуация сейчас, конечно, не как в Гражданскую войну, но, с другой стороны, те же люди, которые родились в СССР. А за 39 лет изменить сознание, как показывает нынешняя практика, легко. Мы же видим, как в других странах идет подмена исторического сознания. И если мы не будем отмечать День Победы или изменим его формат, мы частично поддадимся этому давлению по изменению сознания.
На голой пропаганде патриотизм не построишь
– Очевидно, что за последние годы, даже не с 2014 года, а намного раньше, мы Украину во многом потеряли, просто потеряли свой братский народ, наших сограждан, по крови, по духу. Кто должен ответить? Почему никого не наказывают?
– Наверно, наказывают, мы просто не знаем об этом. Я специально интересовался историей Украины, причем не только от наших специалистов. Не так много пишут. Украина никогда не была единой. Возьмем Костомарова, он родом оттуда, и он много интересного пишет. Того же Грушевского почитать, он потом стал президентом Академии наук, а изначально был одним из лидеров украинских националистов во Львове. Когда Сталин и Ленин решили укрепить пролетарскую прослойку Украины и просто передали все республики Украине. А там были республики Луганская и Донецкая, они ни в коем случае не хотели входить в состав Украины, не были ее частью, там население смешанное. Усилили пролетариат, в конечном итоге началась политика так называемой коренизации. Проводил ее Каганович, первый секретарь ЦК партии Украины. Это все привело к перемещению Запада на Восток, мы сами создали себе эту проблему.
– Если мы берём многие запрещенные организации в России, которые представляют украинских националистов, в том числе вооруженные формирования, они ведь не с Западенщины. Это Харьков, это те же выходцы с Донецкой или Луганской областей.
– За 30 лет незалежности Украины промывка сознания прошла сильно. Почитайте книжку Кучмы «Украина – это не Россия». Кстати, написана она на русском языке, потому что диктовал он на русском. Кучма прошел советскую школу руководителей, руководил крупнейшим предприятием. Я потом повышал квалификацию в Киевском Державном Университете им. Тараса Григоровича Шевченко. И сразу после того, когда прошло разделение, мы проспали. Черномырдин водку там пил, показывал, что он казак оренбургский и с украинскими казаками у него одна кровь. Потом бывший министр здравоохранения, что он там делал? Ведь можно было все это дело предотвратить и держать в орбите. И даже Путин, когда пришел к руководству, что он там мог? Он даже не знал ситуацию в полной мере, и многие не знали. Потому что была сделана ставка теми же самыми американцами на Украину, а где тонко, там и рвется.
– А что делали Сурков, Козак там еще до СВО? Они же отвечали за направление уже при Путине.
– Козак отвечал за переговоры. Не знали, с какой стороны подойти. Надо было, когда были Беловежские соглашения, там надо было решать. Давай проведем референдум и опрос. Незалежность? Пожалуйста, но вся ли.
– Крым же в 90-е тоже голосовал за Россию, если я не ошибаюсь?
– В начале голосовали за единство. Потом проголосовали за незалежность и очень быстро, причем Донецк с Луганском тоже. Они рассчитывали, что это в принципе решит их проблемы. Но в результате, как оно есть, так и есть. И не вернешь ничего, не перекрутишь обратно. Сейчас надо решать вопрос. СВО – это один из способов решения, радикальный способ решения вопроса.
– Достигнем мы рано или поздно мира, а отношения-то у нас восстановятся с людьми?
– Здесь могу сказать, что все непросто. Даже после победы в Великой Отечественной войне на западе те же самые бандеровцы более 10 лет воевали. Были «лесные братья» Прибалтики. В конечном итоге потом вроде бы помирились, но сколько было жертв. А людей с испоганенным сознанием даже сейчас на новых территориях немало.
– Мы начинали с того, что вы сказали, что есть одна из Россий. Воюющая Россия, непосредственно участники, их семьи, друзья и знакомые. Но ведь с 2014 года и на Украине есть воюющая Украина. Она все росла. Почему в 2014-2015 годах тот же Харьков, Одесса сами чуть не стали республиками, а сейчас это стали самые жесткие, сопротивляющиеся регионы. 8 лет их мужья, братья, сыновья участвовали в АТО, соответственно, вовлекали их в орбиту своего настроения окружающих. Если миллион прошло через АТО, то умножай на пять.
– Страх. Украинские фашисты ничем не отличаются от гитлеровских фашистов по стремлению напугать, заставить. Это все там активно работает, те же методы. Человек слаб сам по себе. А Одесса после «Дома профсоюзов» вообще пала. Хотя уже той Одессы нет, которая была, после того, как все евреи уехали в Израиль. Кто там остался? Смешение населения, Запад рядом, я имею в виду украинский запад. Я помню еще разговоры с тех краев, в тех же Черновцах была ностальгирующая группа, что вот когда мы были в Румынии, у нас было то-то, а сейчас не так. Поэтому с обществом надо работать. У нас вдруг вспомнили о патриотизме. Патриотизм не речами воспитывается, а делами. Я буквально еще года 3 назад зашел в наш книжный магазин, смотрю – книжка называется «О патриотизме». Знаете, где она продаётся? В уцененном отделе. Поэтому, мне кажется, из уцененных понятий нужно их превращать в реальные, живущие, за которые надо бороться.
– Пропаганда не может заменить патриотизм?
– Пропаганда – нет. Работа. Могут использовать практически все что есть. Во-первых, классиков наших, литературу великую. Достоевский в свое время очень негативно относился к Западу. Я недавно перечитал его путешествие по Европе, и впечатления, которые у него складывались. Он сразу увидел, что там в принципе не любят русских. Потому что большие, богатые, и все, кто въезжал в Европу, были гораздо богаче тех, кто там жил постоянно. Что и сейчас происходит.
– Разве сейчас эта ситуация не повторяется? Разве наших богатых там не начали щипать?
– Повторяется. В истории вообще много что повторяется. Поэтому я и говорю, что надо заниматься серьезной работой. Школа, которая была при советской власти, это было одно, сейчас – другое. Но надо заниматься, поэтому историческое образование, литературу надо серьезнейшим образом развивать, это и формирует как раз базовое сознание народа.
Источник: https://prufy.ru/news/novosti/136860-sushchestvuyut_chetyre_rossii_politolog_o_razdelenii_obshchestva_shchipanii_bogatykh_i_pochemu_na_sv/