Когда я родился, у меня было всё, а имя мне дали Неманя – неимущий, тот, у кого ничего нет.
В Сербии, дитя моё, лучше быть побирушкой, чем царем.
Везде это так. Умрет царь, придет другой, его убьет третий, третьего свергнет четвертый, пока пятого не свергнет шестой, и так по очереди пока есть цари и царства.
Хуже всего, когда нет ни царства, ни царя, ни королевства, ни короля, ни власти, ни властителя, а есть только бестолковый и распущенный народ, такой как наш, готовый любого с легкостью признать царем и властелином, чтобы потом еще более легко его низвергнуть и отречься от него, как от прокаженного.
С побирушкой такого не бывает.
Я, дитя моё, имел счастье и несчастье править Сербией. Самое большое, чего я смог достичь, это стать великим жупаном, мегалоиупаносом, а это часто значило по сути – быть великим слугой великих царей.
Чужие цари и короли не дали нам основать своё королевство и царство. Самая большая милость царская начиналась и заканчивалась тем, что мне, великому жупану, дают управлять этим народом, с которым сами они не могут справиться, ибо нас никогда не могут ни покорить, ни признать нас себе равными.
Нужен им кто-то, кто вместо них возится с этим бестолковым окраинным народом, собирает им армию для войн, собирает налоги и, как огромная непробиваемая живая стена, защитит их на границах царства от других народов.
Пока мы это делаем, мы хорошие, можем быть и великими жупанами. А как подумаем о себе и своей стране, они тут как тут с огромной армией, чтобы нас покарать и показать нам, кто хозяин, а кто слуга в нашей родной стране.
А когда двинутся походом на Сербию, больше рассчитывают на наших военачальников, а не на своих. Перед своей армией посылают глашатаев, чтобы объявить, как царь сокрушит великого жупана, а на его место поставит того военачальника сербского или князя, который ему в этом более всего поможет.
Сербские полки переходят тогда, один за другим, на сторону царя, а великий жупан бежит с небольшим числом своих сторонников в глубокие леса и пещеры или ищет защиты у какого-нибудь другого царя.
Сербского властителя не признает никто, ни царь, ни король, ни папа, ни патриарх, ни иноземец, ни брат, ни последний лапотник. В Диоклитии был один наш убогий лапотник Блаж. И этот нищий лапотник не признавал меня. Надоели лапотнику шило и ремень и ушел он в леса и на большую дорогу, и собрал большую дружину из таких, как он сам. И надумал Блаж-лапотник короноваться и завладеть не только лесом и дорогой, но и всем государством.
Дитя моё, когда такое решение надумает лапотник, то почему не может князь и воевода. В конце-концов все осталось так, как и было, только шило осталось без лапотника, княжества без князей, а армия без своих военачальников. Бог и все святые мне помогали.
Дитя моё, что такое наша история, как не постоянное назначение и свержение правителей, бесконечные попытки установить власть и создать государство.
Когда я родился, у меня было всё, а имя мне дали Неманя, неимущий, тот, у кого ничего нет. Второе моё имя Стефан – тот, кто носит венец. Стефан Увенчанный, а на мою голову не пали ни венец, ни корона. Сейчас я Симеон, монах, а от всего моего имущества осталось мне это немощное тело, а от власти – голая душа. Сейчас это тело предам земле, по которой оно ходило, а душу свою грешную оставляю тебе, дитя моё, чтобы ты молитвами своими очистил её от грехов перед судом небесным.
Миле Медич
Перевод с сербского: Владимир Наумов
Жупан – князь или старейшина у южных славян.