Выжить в суровейшем «углу» планеты позволили наделённые Творцом и природой качества народа и компенсаторные механизмы в общественно-политической жизни и в национальном характере.
Хозяйственные, общественные и государственные традиции в России не похожи на западные потому, что позволили самосохраняться. Уровень урожайности в сельском хозяйстве (основной хозяйственной отрасли страны) был несоизмерим с затратами труда. При сверхнапряженном и угрожающе зыбком образе жизни крестьяне проявляли максимальную осторожность ко всякой новизне в земледельческих технологиях и были привержены к проверенным стародавним традициям. Поэтому «живучесть архаичных приёмов земледелия была связана не с воображаемой культурной отсталостью крестьян, а с острой жизненной необходимостью» (Л.В. Милов). Семьи русских крестьян веками существовали на грани выживания: малая урожайности земель, летние заморозки в средней полосе и засухи в черноземье, частые набеги кочевников – несли смертельную угрозу, ибо продовольствия едва хватало, чтобы прожить от урожая до урожая. Крестьянская община была не только официальным социальным институтом, но и набором приёмов в борьбе за совместное выживание.
Феномен «кусотничества» существовал ещё и в XIX веке. Наибольшим жизненным напряжениям и опасностям подвергались прежде всего молодые семьи, в которых два работника должны были содержать детей и престарелых родителей. Когда в доме заканчивалась еда, младшие, затем старшие дети, затем старики одевали торбы (тряпичные мешки), и в каждом доме с ними должны были поделиться куском хлеба, если даже это был последний хлеб. Отказ был невозможен, ибо это означало стать изгоем в общине. Если семья не успевала убрать урожай, или теряла жильё от пожара, на помощь выходила вся община, – это означало, что и потерпевшие призваны при случае выйти на помощь другим…
Современные историки, изучая сельскохозяйственный уклад России и Европы обнаружили, что у русских крестьян был значительно больший набор хозяйственного инвентаря и приёмов. Ибо, чем суровее условия жизни, тем большего количества средств борьбы за существование требуется. Например, в Европе не было обнаружено знаменитое русское коромысло, – удобный предмет для несения женщиной двух вёдер воды. Воду носят женщины, а не мужчины потому, что летом мужчины изнурительно трудятся в поле, а все заботы по дому падают на женщин, которые должны успевать приготовить еду и принести в поле. За отведённые природой две недели (в обогретой Гольфстримом Европе – два месяца) на сенокос мужчины трудились почти без сна, немного «расслаблялись» – до четырёх часов сна в посевную и при сборе урожая.
Поэтому «ретроградство» и жёсткость форм русской жизни обусловлены не наклонностями народа, а объективными условиями борьбы за существование. Русский народ нёс основное бремя обеспечения и защиты государства. С. М. Соловьев видел в крепостном праве «вопль отчаяния государства, находящегося в безвыходном экономическом положении». Когда позволили условия, крепостное право было отменено верховной властью в 1861 году. Через несколько лет после этого в США рабовладение отменили в результате кровавой Гражданской войны.
Суровая жизнь требовала большей, чем на Западе, роли государства. Русская государственность – это форма самосохранения народа в тяжелейших условиях существования. Развитие общественных форм сдерживалось не произвольными посягательствами государства, а тяжестью исторической жизни. «Постоянные войны тормозили и ограничивали и свободное развёртывание бытия» (И.А. Ильин). Жёсткие условия хозяйственной жизни требовали большего, чем в Европе, участия государства в экономике. Единодержавная власть была необходимостью в огромной многонациональной стране.
КАК ИЗДРЕВЛЕ – ВСЕМ МИРОМ ПОБЕДИМ!
“All together” is a form of Russian self-preservation
The qualities of the people, endowed with the Creator and nature, and compensatory mechanisms in socio-political life and in the national character made it possible to survive in the harshest “corner” of the planet
Viktor Aksyuchits
Источник: https://t.me/RossiyaNeEvropa/27802