Что в своих дневниковых записях писал Андрей Тарковский и объясняет ли написанное не только его величину, но и смысл творчества?
Достоевский говорил: Дьявол борется с Богом, а поле боя – сердце человеческое.Это происходит и так будет и впредь – дьявол борется с Богом. Роль человека искусства в этой борьбе за человеческую душу огромна. Редкие одиночки, такие как Тарковский, Михалков, Бондарчук, Шукшин, Стево Жигон, Добрица Чосич, определяют духовное развитие человека и стараются вывести его на правильный путь. Роль художника огромна, говорит в беседе с корреспондентом «Печати» Николай Бурляев, один из самых выдающихся современных российских деятелей искусства, учредитель популярного кинофестиваля «Золотой витязь», основатель и руководитель Культурного фронта России, депутат Государственной думы.
Свой художественно – документальный фильм, посвященный Андрею Тарковскому, «Господи, я чувствую, что Ты приближаешься ко мне», который недавно показан в г. Новый Сад, готовил, как он говорит, 62 года, с первой встречи с легендой российской, да и мировой кинематографии в 1961 году, когда он, 14-летний парнишка участвовал в кастинге.
«С той минуты, с той встречи Андрей в моем сердце, я интуитивно понял, что передо мной особый человек, гений. Это читалось в его глазах, во всем. Вот он – живой, шутит, поет песни, а по глазам видно, что он там. И 62 года я шел к этому фильму».
Фильм «Господи, я чувствую, что Ты приближаешься ко мне» открывает Тарковского в совершенно новом свете, как глубоко верующего человека. Как вы узнавали эту часть его души, тогда как при жизни он открыто не говорил об этом?
После фильма «Андрей Рублев» я стал вести дневник, фиксировать каждую встречу с ним, говорить журналистам, что Тарковский верующий человек, хотя у меня не было доказательств этому, т.к. о вере, о Христе, о Боге мы никогда с ним не разговаривали. Я ждал подтверждения из-за какого-то своего ощущения и понимания Андрея. После того, как Андрей ушел от нас, я читал его дневники и там нашел молитву, которая звучит так: «Господи, я чувствую присутствие Твое, чувствую Твою руку на своем затылке и только тяжесть грехов моих и злоба в душе моей не позволяют исполнить волю Твою. Верю, Господи, и хочу видеть мир и людей такими, какими ты их создал. Ничего не прошу, Господи, помоги и прости!». Добыл-таки я подтверждение. Поскольку близился юбилей – 90 лет со дня рождения Андрея Тарковского – я обратился я в Министерство культуры и снял этот фильм.
Много труда понадобилось, чтобы проникнуть в душу великого человека. С какими вызовами и недоразумениями пришлось вам столкнуться в работе над этим фильмом?
Творчество, настоящее творчество – это способность получить импульс от Господа Бога. Господь-Бог нами движет, нам всё диктует. Я не знал, что фильм таким получится, никто этого не знал. Когда я показал этот фильм самым близким Тарковскому людям, его сестре Марине Тарковской, она сказала: «Я не думала, что фильм будет таким». Да и я не думал. Фильм рождался день за днем, все происходило спонтанно. Например, одна из главных сцен в фильме – погружение маленького Андрея в воду. А как до этого дошло, этого не было в сценарии? Приехали мы в родные места Тарковского, в Завражье, шли по берегу Волги и провожатый нам сказал: «Там на Волге, в 300 метрах от берега, был дом Тарковского, он затоплен». Это меня тронуло и я подумал, что надо бы снять мир Тарковского, который ушел под воду. Я это сказал своему оператору и сорежиссеру Дмитрию Черницову, очень талантливому человеку: «Дима, мы должны снять погружение, где он видит свой затопленный дом». Ему это понравилось и это одна из ключевых частей фильма. Мы не думали, что фильм будет игровым, он должен был быть документальным.
В киноискусстве вы пребываете с самого раннего детства, почти всю жизнь. Очень рано добились большого актерского успеха детскими ролями в культовых фильмах. Как вы попали в тот мир?
Случайно … Но у Господа не бывает случайностей. Я не хотел становиться артистом, хотя мои дедушка и бабушка были артистами. Дедушка был комиком, а бабушка играла в драмах. Это уже было в генах, а дальше – обстоятельства. Помню, в 1959 году я возвращаюсь из школы домой, мне 13 лет, иду по центру Москвы и какой-то молодой человек подходит ко мне и говорит: «Мальчик, иди сюда, ты мне нужен». Говорит, что он режиссер, заканчивает кинематографический факультет, и что все лето ищет такого мальчика. Я внимательно его выслушал и спросил, есть ли у него документы. Он засмеялся и протянул мне свою зачетную книжку. Открываю и читаю – Андрей Михалков (Кончаловский). Так все и началось.
Я спросил Андрея, почему он остановил меня на улице, а он ответил: «По улице шел ангел». Я ему очень благодарен, он определил мою судьбу. Глядя на Андрея Михалкова -Кончаловского, я захотел и сам стать режиссером, как он, так как он был замечательным режиссером в свои тогда 22 года. Добавлю: если бы не было встречи в 1959 году с Андреем Кончаловским, может быть встретил бы Андрея Тарковского в 1960 году. Это должно было случиться. Но случилось через Андрея Кончаловского.
До сегодняшнего дня у вас было огромное количество сыгранных в кино ролей. Могли бы вы выделить какую-то из них и почему?
Было у меня 70 ролей в кино, и из них выделяю авторский фильм моей судьбы «Лермонтов», затем «Иваново детство», «Андрей Рублев», а сейчас добавляю и мой фильм об Андрее Тарковском. Возможно, это главное, что мне надо было снять.
Вы известны как большой деятель культуры России. Благодаря вам славянский мир десятилетиями объединяется вокруг известного фестиваля «Золотой витязь», а с недавнего времени руководите и Культурным фронтом России. Какова его идея?
Культурный фронт России сформирован год тому назад с моцартовской легкостью. И это удивило всех моих коллег, даже депутатов в парламенте, которые спрашивали, как это возможно что-то подобное сделать, когда это подразумевает путь до самого верха страны, до администрации президента, показывать, доказывать, унижаться. А мы никого не спрашивали. Шестьдесят три подразделения оформлены за три месяца. Общероссийский народный фронт, имеющий поддержку президента, создавался три года, а мы все сделали за три месяца. Дальний восток, Калининград, Север, Кавказ, Сибирь … все вступили во фронт. Как это получилось? Кто-то мне сказал, что надо бы оформить Культурный фронт. А я думаю, какой фронт, только этого мне не хватает, столько обязательств и дел. Мысль созревала в течение года. А потом я решил, что надо формировать, и сейчас в него вступили лучшие люди России, лучшие из сферы кино вступили. Сейчас сопредседателями этого фронта стали такие всемирно известные имена, как Валерий Гергиев, Юрий Башмет, известные писатели к нам присоединились. Все это от Господа, это должно было произойти.
Со своим неразлучным сербским другом Йованом Марковичем вы основали фестиваль «Золотой Витязь». Как родилась идея о создании этого ныне весьма авторитетного кинофестиваля, собирающего и демонстрирующего культуру славянских народов?
Все это промыслом Божьим родилось. В конце 1991 года, когда в России все распадалось, и на наши экраны хлынул американский и всякий иной мусор, лежал я ночью и думал, что мне делать. И вдруг сверху пришла мысль, что надо организовать кинофестиваль. Хорошо, а как его назвать? Хотелось, чтобы было русское название, непобедимый, святой, мощный, и получился – витязь, потом «Золотой витязь». Дальше идут мысли о том, что необходим девиз фестиваля, и он приходит: «За моральные идеалы, за возвышение человеческой души», за то, что мне завещали предтечи Андрей Тарковский, Сергей Бондарчук … За 33 года он не только стал самым крупным кинофестивалем в России, который любят и в других странах, но даже стал основой указа президента России Владимира Путина, который он подписал в 2014 году, об основах государственной политики в области культуры. Я инициатор этого указа. Мне удалось идею этого указа довести до патриарха, который сказал президенту, что необходима государственная стратегия культурной политики, президент согласился с патриархом и появился указ, основанный на «Золотом витязе», на нашем девизе «За моральные идеалы, за возвышение человеческой души».
Мы являемся свидетелями беспощадной борьбы. Православный мир славянский, не вписывающийся в замыслы глобалистов, является нескрываемой, открытой мишенью для тех, у кого нет ничего святого. Ваш взгляд на эту борьбу?
Достоевский говорил: «Дьявол борется с Богом и поле боя – сердце человека». Так происходит, так будет и дальше – дьявол борется с Богом. Роль художника в этой борьбе за человеческую душу огромна. Редкие одиночки, такие как Тарковский, Михалков, Бондарчук, Шукшин, Стево Жигон, Добрица Чосич, определяют духовное развитие человека и стараются вывести его на правильный путь. Роль художника огромна. Один наш русский режиссер, который учился в одной группе с Тарковским, сказал как-то на телевидении: «Что такое киноэкран? Да это просто тени». А как тени могут влиять на человека? Это великое заблуждение! Полотно экрана – невероятное оружие, которое действует прямо на подсознание. Потому и у нас, и здесь, в Сербии, выросли поколения, которые свернули с правильного пути. И это произошло из-за тех якобы-художников, которые снимают блокбастеры, и для которых важнее всего кассовый успех. Они искажают истинный смысл. Это злодеи. Они искривляют человеческие пути и ведут людей в ложном направлении, не к Господу Богу, а к дьяволу. Я преподаю авторскую режиссуру, учу быть авторами, полными авторами собственных произведений. И чтобы мои студенты могли написать сценарий, учу их законам драматургии, а также тому, чтобы они это режиссировали и сыграли. Для меня существует такая табель о рангах: Чарли Чаплин, Бондарчук, Шукшин, Эмир Кустурица, Никита Михалков. Они авторы, полноценные авторы. Они это написали, срежиссировали и могут сыграть.
Действительно ли либеральная идея в России постепенно идет на убыль?
Пытались нас повернуть к Западу, к либеральным идеям свободы и прав человека. Это западный путь. А мы, русские, и с Западом у нас разные пути. У них – самоутверждение, права человека, эго, а у нас, русских – стремление к святости. И потому Запад не может понять русскую душу. Говорят – непонятная, загадочная, мистическая русская душа. А мы думаем не только о себе, но и о России, о своих близких …
У моего студента был огромный кассовый сбор, и я печалюсь о нем. Речь о русской сказке, снятой с помощью компании «Дисней», которая дала деньги. Он исказил смысл русских сказок. Например, Бабу Ягу и Кащея Бессмертного, которые ужасны, он сделал обаятельными и добрыми. Пошел я посмотреть этот фильм. Это было в январе, были школьные каникулы. В зале были дети, рядом со мной сидели мальчик и его мама. И спустя 10 минут мальчик говорит: «Мама, пойдем отсюда!». Дети все понимают. Это опасность, с которой сталкивается каждый режиссер. А сейчас у нас 95% режиссеров, думаю, что не меньше и в Сербии, нацелены на коммерческий успех, на успех первого уикенда, на то, чтобы в первую же неделю собрать все деньги, да еще и обмануть с помощью рекламы. «Приходи, смотри, Россия, приходи, смотри, Сербия». Чтобы обмануть, т.к. позднее поймете, что это ложь, грандиозная пустота. «Андрей Рублев» не имел успеха в первый уикенд, фильм лежал на полке семь лет. А когда появился, был в Каннах, и за 55 лет побил все кассовые рекорды.
Не знаю, как сейчас, но раньше, пять – семь лет тому назад, я путешествовал по миру, был в Париже, в Америке, в Венесуэле … Я видел очереди на фильмы Тарковского. Этими фильмами воспитывалась людская душа, люди открывали для себя историю России.
До фильма «Андрей Рублев» мы не знали о его существовании.
Не знал и я. Когда пришел, чтобы сыграть роль в этом фильме, я не знал, кто такой Андрей Рублев. Да и Сергий Радонежский, кто он, что он? Этот фильм создал духовную крепость нации, да и всего мира. Не без основания считают Тарковского режиссером №1 на планете. Мне об этом говорили разные режиссеры, классики кинематографа. Мне об этом говорили Анджей Вайда, Кшиштоф Занусси, Тео Ангелопулос, Бертолуччи об этом говорил в Лондоне. А Эмир Кустурица мне сказал: «Чтобы понять, что такое режиссура, я тысячу раз на монтажном столе перематывал вашу притчу «Колокол». Да, это настоящий фильм».
Кто для вас образцы для подражания в мире кинематографии?
Андрей Тарковский недостижим для всех мировых режиссеров. Таким был и при жизни. К нам, актерам, которые играли у Тарковского, относились так: «О, это актеры Тарковского, значит, что-то знают, некую тайну». Тарковский очень любил Бергмана, учился на его фильмах, когда был студентом. Он приводил имена, которые были для него интересны. Это Феллини, Антониони, Брессон, Бунюэль. Андрей очень ценил Бергмана. А Бергман написал вот что, цитирую: « Когда я посмотрел фильмы этого молодого русского режиссера, то понял, что у него ключ от той потайной комнаты, в которую я хотел бы уйти. Но я не могу добраться туда, а он чувствует себя тут как дома». Потому и недостижим, что он Тарковский. Тарковский был «проводником» Творца, которого он интуитивно ощущал. Знал, что существует Бог. Об это он писал в дневниках, а я об этом снял фильм, о том, что Творец главный, а ты всего лишь в качестве «антенны» принимаешь и реализуешь, благодаря своему таланту.
Вы руководите Культурным фронтом и у вас большой опыт работника и пропагандиста культуры, творчества, образования. В какой связи находятся образование и борьба за выживание, за сохранение высших человеческих ценностей и идеалов, за которые вы выступаете в России?
Царь Николай Первый в 1826 году позвал к себе Пушкина и задал ему вопрос «С чего бы вы начали реформы?». А Пушкин ответил: «С образования, так как неокрепшие души пойдут за любым водителем».
Образование 30 лет уничтожалось в России, болонская система, абсолютно глупые экзамены, где задают всего три вопроса, из которых вам надо что-то выбрать. Уничтожено самое мощное образование в мире, как говорил президент США Кеннеди. Он сказал, что Россия победила в космосе, потому что у нее лучше образование. Потому мы должны будем вернуться к настоящему образованию и этим будет заниматься Культурный фронт России. Надо вспомнить о том лучшем, что существовало при советской власти. Надо учить детей правильно писать. В школах Китая обучают каллиграфии. Когда пишете рукой, задействуются другие участки вашего мозга и это приводит к другому развитию.
В Москве состоялась конференция Культурного фронта России, на которую я пригласил всех министров, отвечающих за науку, образование и просвещение. Присутствовал и Андрей Кончаловский, который выдвинул идею, что надо начинать с образования, и он прав. Мы подумаем и поможем нашим руководителям пойти дорогой образования, хотя опасности очень большие и сопротивление большое. Даже российский госслужащий Герман Греф, директор Сбербанка, на Валдайском форуме высказался так: «Зачем людям давать культуру? Тогда нам будет трудно управлять ими». Как госслужащий может высказывать такие идеи, которые когда-то высказывал Геббельс? И Гитлер говорил, что культура не нужна. «Умеют считать до ста и хватит им».
Идет борьба. Гоголь сказал: «Сейчас происходит самая важная битва, битва за человеческую душу».
Долог ли путь от указа Путина, включающего образование и культуру в сферу национальной безопасности, до его реализации?
Культура – это национальная безопасность, и это уже принято и подписано нашим президентом, но попробуй объяснить это государственным служащим, которые вообще не разбираются в культуре. Они ничего не понимают, не знают, чем управляют, и потому неправильно выделяют деньги. Не дают деньги на то, что предусмотрено указом президента, на традиционные духовные и моральные ценности, но дают на что-то другое. Назначали гомосексуалистов по театрам и поддерживали шоу – бизнес, абсолютно бесталанный, который уже 30 лет снижает духовный уровень российского народа. И сейчас это все продолжается, трудно их оттуда убрать. Но парламент имеет такое право. Путин нам, депутатам, дал право назначать министров. Так что они придут, а мы им скажем: ”Вы не подходите для управления культурой, потому что не знаете, кто такой Пушкин». Я иногда ходил в Министерство культуры, когда решались кадровые вопросы, чтобы посмотреть, кто в будущем будет управлять культурой. Однажды пришло около 30 человек. Одной девушке лет 27 – 30 я задал легкий вопрос: ”Пожалуйста, назовите русских поэтов 19 -го века». В ее глазах я увидел ужас и полное непонимание того, о чем идет речь. Ушла без ответа. Ушел и еще один человек такого же возраста. Я задал ему тот же вопрос и реакция у него была та же. Вообще не понимал, о чем речь. Какой Пушкин, какой Лермонтов? Борьба идет, так что …
Нет такого места на глобусе, как Косово и Метохия – на таком небольшом пространстве, где находится 1500 святых мест, жгут церкви, рушат кресты и выкалывают глаза Иисусу Христу.
В жизни своей я побывал на многих литургиях. Каждую субботу и воскресенье – в церкви. Но только в монастыре Дечаны я ощутил что-то, чего ни до, ни после не ощущал. Тридцать монахов жили под охраной итальянских военнослужащих, которых убивают албанцы. До того времени, когда я был там, они убили 21 итальянского военнослужащего. У монахов была возможность выходить за стены монастыря только в сопровождении четырех итальянцев, которые их охраняли. Прибыли мы в Дечаны в пять часов утра на литургию, которую я буду помнить до конца жизни. Помню, что в неосвещенном храме, где был только благодатный утренний солнечный свет, стояла тишина. Тридцать сербских монахов, одетых в белое, летали по храму, как ангелы, ходили, молились. Смотрел я на них и для меня это была главная литургия. А почему главная? Те тридцать монахов приносят себя в жертву, в жертву кресту. Их могут убить каждую минуту, зная это, они служат Господу. Уехал я с Косово, будучи уверен в том, что пройдет время, и Косово, сердце Сербии, снова станет биться как сербское сердце, – говорит в продолжение нашего разговора для «Печати» Николай Бурляев, один из самых выдающихся деятелей современного российского искусства.
Косово и Метохию вы посетили сразу же после официального прекращения военных действий. Какие воспоминания у вас остались после посещения святой сербской земли, которая в те дни официально стала оккупированной?
Действительно, у меня было желание попасть на Косово, в связи с чем я обратился за помощью к нашему послу в Белграде. Он мне ответил, что не может гарантировать мою безопасность. Тогда мои сербские друзья договорились с Кфором, чтобы они нас сопровождали и охраняли. Это была невероятная поездка, первая поездка человека из области культуры – нас трое русских и шестеро сербов.
Помню, как мы ехали автобусом, нас 9 человек и вооруженное итальянское обеспечение. На окнах занавески. Нам было сказано, чтобы мы их не убирали, т.к. если албанцы увидят, что здесь русские и сербы, то всякое может случиться, а итальянцам, в свою очередь, не дано разрешения стрелять и убивать. Ехали мы в том автобусе с закрытыми занавесками, пока нашему русскому режиссеру белорусских кровей Михаилу Пташуку все это не надоело. Открыл он свою сумку, вынул бутылку белорусской водки, открыл ее и дал итальянцу. Итальянец взял ее. Через 15 минут открыли мы занавески и запели «Тамо далеко». Вот так это было. Это был момент вдохновения и осознания истины.
С того времени до сегодняшнего дня мало что изменилось – КиМ по прежнему под оккупацией и с флагом самопровозглашенной страны. Как вам видится будущее Косова и Метохии в свете новых размежеваний, новых границ?
Проблема Косова – самая важная проблема для Сербии. Сербия никогда не примирится с тем фактом, что у нее украдено Косово, сердце сербского народа, где имеется 1500 церквей на очень небольшой территории. Такого места нет нигде в мире – 1500 церквей, которые жгут, рушат кресты, выкалывают глаза Иисусу Христу… Происходит распятие, дьявол борется с Богом. Из-за непродуманных действий предыдущих вождей вы разрешили на сербской земле селиться людям, чужим по духу – албанцам. Что для них Косово? А для вас Косово – это все, это ваше сердце. Оно еще бьется и будет биться. Попытаются учинить нечто страшное на Косово, выгнать оттуда всех сербов, но пройдет какое-то время, не знаю, какое, 5, 10, 20 лет, и Сербия будет косовской, и Косово будет сербским.
Во время вашего недавнего пребывания в Сербии вы встречались с патриархом Порфирием. Как протекала эта встреча?
С патриархом Порфирием мы встречались и раньше, в монастыре Ковиль, когда он был там игуменом. Напомнил мне о том, что мы встречались, три раза. У нас было очень непринужденное, братское общение, удивительное, от сердца к сердцу. Мы разговаривали об очень важных для сербской и русской церквей вопросах и их взаимодействии, т.к. я в российском парламенте, по Божием промыслу, отвечаю за контакты между государством и церковью. Я предложил провести через Госдуму некие совместные программы для сербской и русской церквей с поддержкой из государственного бюджета. Эту идею патриарх Порфирий благословил, и когда вернусь в Москву, буду работать над этим.
В течение всех этих лет у вас была возможность познакомиться с нашим народом. Как вы объясняете эту нашу обоюдную, сильную и неразрывную связь, преданность и приверженность друг другу народов России и Сербии, что так не нравится той части мира, которую мы называем Западом?
Это та самая таинственная русская душа. Любовь нельзя уничтожить, так как любовь – это Бог. Недостаток любви на этом свете ведет мир к катастрофе, к глобальной катастрофе. Наш президент сказал: «За что сейчас Россия борется на Украине? Она борется не только за русский мир». Вообще, Украина – это мой дом, мои предки с Украины. Мы сейчас боремся за весь мир, а мир этого не знает. Но люди, которые жили на Западе, в разных странах, ясновидцы Эдгар Кейси, Нострадамус, мыслители разных веков говорили одно и то же – спасение России означает спасение мира, а смерть России это смерть мира. Мы не умрем. Победим, определенно победим. И станем примером новой цивилизации нового мира, цивилизации, которая гармонична, светла, праведна, такова, какой ее русский народ хочет видеть.
Не все у нас сейчас идет так, как надо, с олигархами, да и со всем капитализмом. Но ничего, это борьба. Мы наведем порядок. И конечно, мы сейчас спасаем мир. Об этом отлично говорил Андрей Кончаловский, назвавший глупостью отказ Запада от русской культуры. Да как можно отказаться от света Божьей культуры? Это невозможно, она в любом случае победит! Мы бережем западную культуру и сохраним ее. Они глумятся над своими классиками, приняли гомосексуальность и ЛГБТ, а Россия сказала нет. Я горжусь, что был одним из трех депутатов, предложивших закон против ЛГБТ. Под этим законом подписались почти все депутаты Госдумы, а их 430. Мы спасем этот мир!
Какие у вас планы на будущее, если иметь в виду кинематограф?
Я не хотел снимать фильмы после «Лермонтова». Было это в 1986 году. Началась перестройка, рыночная кинематография, и я ушел. Но потом я сыграл роль в фильме «Мастер и Маргарита». И после этой роли уже 25 лет отказываюсь играть в российском кинематографе, т.к. он мне не близок. Мне рыночное кино, этот базар не нужен.
Буду снимать новый фильм об одном из моих самых близких друзей, о ком, как и о Тарковском только я могу сказать то, что скажу. О нем много снято, написано, об этом моем новом герое. Но надеюсь, что Бог мне это даст, потому что люблю этого человека, хочу спеть песню о нем. Затем планирую фильм о Святом Сергии Радонежском, на что получил благословение Его святейшества патриарха Кирилла. Не знаю, дойдет ли до сьемок этого фильма, но постараюсь его снять, и все это «протащить» через госчиновников. Появилась и еще одна идея – снять фильм о Суворове и его сыграть, и я знаю, что я это сделаю. Если в том, что касалось других героев, я сомневался моя ли это роль, теперь нисколько не сомневаюсь, это моё.
Планирую продолжать и развитие Культурного фронта России, и активную работу через наш парламент. Ко мне в парламенте прислушиваются. Постараюсь и до шефа страны довести простую мысль – культура и рынок понятия несовместимые. У них разные задачи: у культуры – образовываем и гармонизируем, а у рынка – делаем деньги, чем он и занимается. Это неправильно! Мы уничтожаем поколения. Когда я приехал в Белград, в тот же день в отеле вечером смотрел телевизор, перебрал 250 каналов. Боже мой, какой ужас! На сербском телевидении катастрофа, примитивные передачи, шоу, американские фильмы ужасов … Ужас! Упавши духом, пошел спать. Наутро проснулся и пошел на Книжную ярмарку к своей подруге Лиляне Хабьянович Джурович, которая издала две мои книги, переведенные на сербский язык. И что я там увидел? Я был со своим другом Йованом, который спросил меня, вижу ли я десятки тысяч молодых людей, школьников 10,12,15 лет, которые на автобусах прибыли из Боснии, Хорватии, Черногории… Тысячи молодых людей идут навстречу книгам, словам … И там я получил, я думаю, правильное впечатление, что Сербия жива. При всех попытках государственных чиновников ее обрушить, изувечить, предать … Но, как говорил Лермонтов, есть ощущение истины в сердце человека. И дети приходят колоннами … Тысячи и тысячи людей идут на встречу со словом, с истиной … Сербия будет жить!
Интервью взяла Мила Милосавлевич
Перевод с сербского: Владимир Наумов