Мы стали свидетелями многопоколенческого спада в понимании прочитанного. Мы читаем меньше, запоминаем меньше того, что читаем, и испытываем трудности с критическим анализом. И если эта тенденция продолжится, мы рискуем подорвать самые основы нашего общества.

В эпоху небольшого контента и вирусных медиа слишком многие из нас потеряли — или теряют — способность и терпение к чтению длинных, сложных текстов. Мы просматриваем и пролистываем, вместо того чтобы внимательно читать. Наше внимание сократилось до нескольких секунд. Хотя технологии позволили широко распространять информацию, они также фрагментировали наше мышление. Мы перегружены шумом и сенсационностью.

Заголовки-кликбейты и посты в социальных сетях обращаются к нашим эмоциям, а не интеллекту, делая нас уязвимыми для дезинформации. Мы делимся статьями, не читая их, просто реагируя на провокационные заголовки и аннотации. Контекст, нюансы и точность больше не имеют значения. Объективная правда стала вторичной по отношению к субъективным чувствам и базовым импульсам.

Без понимания прочитанного мы не можем обдуманно обрабатывать информацию и принимать обоснованные решения. Мы теряем способность тщательно анализировать проблемы, критически мыслить, понимать разные точки зрения, выявлять логические ошибки и взвешивать доказательства. Наши мнения формируются тревожной риторикой и подтверждением собственных предвзятостей, а не фактами. Мы потребляем информацию, но не перевариваем её на самом деле. Это разрушает самые основы здоровой демократии — образованное население.

Может быть, слишком упрощенно говорить, что люди полностью потеряли навыки понимания прочитанного. Точнее будет сказать — мы забыли, как применять внимательное чтение к современным медиа. Мы все еще обладаем базовыми когнитивными способностями, но мы их не используем. Мы реагируем на политически заряженные видео на YouTube, вместо того чтобы смотреть их, анализировать и задавать вопросы.

Мы просматриваем онлайн-посты, чтобы найти точки зрения, подтверждающие наши предвзятости, вместо того чтобы рассматривать разные перспективы. Мы позволяем громким голосам в социальных сетях влиять на наше мышление, вместо разумного дискурса. Мы стали интеллектуально ленивыми, не тренируя наши критические способности.

Чтение — это не просто утилитарный навык. Оно открывает нам новые идеи, культуры и опыт. Книги позволяют нам представлять другие жизни, расширяя наши мировоззрения. Глубокое, вдумчивое чтение тренирует наши умственные способности. Оно развивает концентрацию, аналитические навыки и абстрактное мышление. Чтение формирует эмпатию и сострадание. Через истории мы получаем эмоциональное понимание человеческой природы. Эрозия критического чтения препятствует когнитивному росту и эмоциональному интеллекту.

На фоне ChatGPT некоторые утверждают, что ИИ представляет собой величайшую экзистенциальную угрозу нашего времени. Продвинутые алгоритмы могут автоматизировать рабочие места, обеспечить манипуляции с помощью дипфейков и орудовать дезинформацией. Но системы ИИ все еще разрабатываются людьми. Их возможности ограничены тем, что разрабатывают программисты. Хотя потенциально опасные, текущие ИИ не обладают сознанием — способностью думать и чувствовать.

В отличие от этого, смерть критического чтения наносит ущерб мыслящим умам миллиардов. Умы, которые разрабатывают, строят, регулируют и используют технологии во благо или во вред. Умы, которые делают этические суждения с глобальными последствиями. Потеря способности понимать мир вокруг нас и осмысливать сложные идеи — это экзистенциальный кризис.

Никакой алгоритм не может заменить человеческую мудрость и анализ. Но никакому алгоритму и не придется, если мы полностью откажемся от тысячелетнего критического чтения и мышления.

Каждый из нас может приложить усилия, чтобы читать разнообразно, глубоко размышлять и проверять утверждения перед их распространением. Мы также можем сознательно применять навыки критического чтения к современным медиа, вместо того чтобы реагировать рефлекторно. Но индивидуальные выборы и действия недостаточны.

Снижение уровня понимания чтения — это сложное явление. Его нельзя свести к простым объяснениям, таким как «технологии разрушили наше внимание». И возложение вины на поколение Z игнорирует массовую уязвимость к плохо структурированной дезинформации, проявляемую старшими пользователями, которые толпами устремились к Qanon.

Эти упрощенные подходы не улавливают нюансы. Нельзя игнорировать, что цифровые платформы теперь доминируют в современных медиа-пейзажах. Хотя эти технологии позволяют быстро распространять информацию, они отдают предпочтение небольшому контенту, оптимизированному для привлечения внимания. Алгоритмы продвигают сенсационные кликбейты вместо вдумчивого дискурса.

Социальные сети предоставляют плодородную почву для дезинформации, особенно эмоционально насыщенных ложных утверждений. Сложно донести до людей сложные, правдивые концепции на фоне шума.

Современная цифровая медиа-среда тренирует наши мозги способами, противоречащими погруженному, созерцательному чтению. Бесконечный поток стимулов разбивает наше внимание на тысячи осколков. Мы многозадачно работаем в приложениях и на сайтах, сталкиваясь с разнообразными идеями, но усваивая мало. Наше внимание мельком перескакивает с одного поста на другой, не углубляясь в какую-либо тему.

Дизайн приложений и сайтов преднамеренно использует наши психологические уязвимости: функции «потянуть для обновления» и автовоспроизведение обманывают наш мозг бесконечными новинками. Уведомления прерывают наши мысли внешними подсказками. Заголовки-кликбейты действуют на эмоции, захватывая любопытство. Алгоритмы точно узнают, какой контент нас увлекает. Вскоре наши умы получают павловскую тренировку жаждать развлечений.

Хуже того, это окружение часто маскирует банальный контент за привлекательными интерфейсами, оптимизированными для максимизации времени на сайте. Мы терпим скучные, повторяющиеся видео, только чтобы увидеть, чем они закончатся. Мы не можем отвести взгляд от красивых людей, торгующих пустыми советами. Страницы, перегруженные рекламой и трекерами, разрушают нашу способность концентрироваться. Наше внимание монетизируется, обогащая тех, кто овладел искусством отвлечения.

Тем временем длинные тексты, полные содержательной информации, испытывают трудности с конкуренцией. Их интерфейсы не предназначены для вызывания зависимости, а для освещения дискурса. Они уважают агентность читателей, а не ловят их алгоритмически. Их создатели больше заботятся о правде, чем о кликах. Но эти оазисы глубокого чтения кажутся все более чуждыми современным умам, привыкшим к постоянной сенсорной стимуляции. Их глубина требует терпения и аналитических усилий, которые кажутся непривычными после лет просмотра и прокрутки.

Цифровые медиа также предлагают множество плюсов, например, знакомят людей с разнообразными точками зрения, с которыми они никогда бы не столкнулись иначе. Но побочный ущерб для внимания реален.

Исследования подтверждают, что люди, занимающиеся многозадачностью, испытывают трудности с отфильтровыванием отвлечений и концентрацией на задачах, требующих когнитивных усилий. Люди, потребляющие много онлайн-медиа, широко ознакомлены, но обладают меньшей глубиной знаний. Цифровые аборигены мыслят и читают фрагментированно, совсем не так, как образованные ученые прошлого.

Хотя причинно-следственные связи требуют дальнейшего исследования, корреляции настолько тревожны, что требуют вмешательства. Сама структура современных медиа угрожает этим способностям, но изменение политик, реформы в образовании и изменение индивидуальных привычек могут помочь возродить глубокое чтение.

Но было бы несправедливо винить только технологии. Экономика новостной индустрии эволюционировала, отдавая приоритет прибылям перед общественной службой. По мере того как традиционные модели доходов рухнули, многие издания стали стремиться к кликам и репостам, а не к качественной журналистике. Они заливают ленты отвлекающими мелочами вместо содержательного письма. Новостной цикл 24/7 ставит скорость выше точности. Эти институциональные давления затрудняют процветание тщательно расследуемых историй.

Школы испытывают огромное давление, чтобы обучать стандартизированным тестам. Педагоги тренируют факты математики и науки в ущерб навыкам критического мышления. Экспозиционное письмо подчеркивается меньше, чем формульные эссе. Учеников чаще награждают за зубрежку, чем за оригинальный анализ. Эта система подрывает интеллектуальное любопытство и терпение, необходимые для глубокого чтения.

Помимо этого, бедность и неравенство играют значительную роль. Уровень грамотности сильно коррелирует с социально-экономическим статусом. Те, кто борются за удовлетворение основных потребностей, имеют меньше времени и энергии для книг. Бедные районы страдают от недофинансированных школ с переполненными классами и ограниченными ресурсами. Эти экологические недостатки становятся препятствиями для грамотности.

Культурные стереотипы также оказывают влияние. Многие ошибочно считают чтение некрутым интеллектуальным занятием, особенно для мужчин. Даже увлеченных читателей маркируют как ботаников. Социальные стигмы создают психологическое сопротивление чтению, особенно среди молодежи, чрезвычайно обеспокоенной своим имиджем.

Эта проблема переплетает множество сложных общественных аспектов — технологии, медиа, экономику, образование, демографию и культуру. Нет единственных причин или решений.

Снижение уровня понимания чтения несет тревожные последствия для общества в целом. На кону стоят инструменты, необходимые для понимания все более сложного мира. Без способности и желания глубоко читать мы теряем основные способности понимать проблемы, взвешивать факты, вести уважительные дебаты, сочувствовать разным точкам зрения, отделять правду от лжи и интеллектуально взаимодействовать с медиа.

Последствия проникают во многие аспекты общественной жизни. В политике дискурс сводится к бездумным слоганам, сенсационализму и племенному мышлению. Без тщательного анализа партии распространяют дезинформацию, подтверждающую их предвзятости. Избиратели принимают неосведомленные решения. Средства массовой информации превращаются в гонку за рейтингами и порнографию возмущения, а не в рациональный анализ проблем. Партийные разногласия усиливаются, поскольку мы теряем общие источники информации и способы общения через различия — общество распадается без общего базового понимания правды.

Гражданская активность страдает, поскольку граждане не желают читать аналитику политики и длинные журналистские статьи. Дезинформированные активистами и политической рекламой, люди становятся апатичными, отстраненными и циничными. Сложные социальные вызовы упрощаются до стереотипных конфликтных вопросов. Протестные слоганы заменяют обдуманные дебаты и образованный активизм. Движения выдвигают хорошо продуманные, но ошибочные требования из-за поверхностного понимания. Без граждан, способных понимать нюансы, демократии не могут функционировать здорово.

Бизнес-решения принимаются рефлекторно на основе интуитивных реакций руководителей, а не на основе изучения данных, анализа и точек зрения. Политики формируются для достижения краткосрочных целей, а не для долгосрочного воздействия на общество. Этические соображения отходят на второй план, если лидеры не обладают философскими рамками. Неосведомленные инвесторы принимают решения, основываясь на слухах, хайпе и эвристиках, а не на экономических основах. Финансовая инженерия превосходит реальные инновации, требующие научной грамотности.

В медицине избегание медицинской литературы способствует распространению шарлатанства и псевдонауки. Пациенты не могут взвешивать статистику, риски и рекомендации экспертов. Люди отказываются от полезных вакцин, принимают ненужные добавки, проходят ненужные процедуры и принимают непродуманные решения о образе жизни. Общественное здравоохранение страдает без понимания эпидемиологии.

В различных областях мы теряем общие основы для точной коммуникации идей. Без чтения сложной литературы словарный запас сокращается, дискурс становится эмоционально насыщенным, а аналогии заменяют факты. Мы теряем связь с историей, искусством и культурой. Антиинтеллектуализм нарастает, поскольку чтение отвергается как элитарное и нерелевантное, а не как эмпауэрмент.

Общество, которое не может терпеливо читать длинные тексты, испытывает трудности с пониманием мира таким образом, чтобы мудрое суждение, эмпатия между различиями, эффективные политики, технологический прогресс, экономическая справедливость, научное обоснование и фактическая правда преобладали над заблуждениями. Возрождение понимания чтения может быть одним из самых насущных приоритетов для будущего цивилизации.

Источник: https://dzen.ru/a/ZlGMjn4_qXGT_2xC

Поделиться в социальных сетях

Добавить комментарий

Авторизация
*
*
Регистрация
*
*
*
Генерация пароля