Владимир Путин в разговоре с Павлом Зарубиным сделал ряд важных заявлений по международной повестке. Запад еще не успел отойти от интервью Такеру Карлсону, продолжает его анализировать и выдавать реакции, а тут новое интервью, в котором есть ощущение, что многое сказано для Запада. Президент говорил о СВО: он высказал сожаление, что «активные действия на Украине не были начаты раньше, но триггером СВО послужил полный отказ Киева от Минских соглашений». А чего мы от Путина еще не слышали, это прямого ответа на вопрос: кто из нынешних претендентов на пост президента США более приемлем для России? Путин прямо сказал, что «Байден для нас более приемлем – он более прогнозируемый, политик старой формации». Но президент подчеркнул, что «Россия будет работать с любым лидером США, которого выберет американский народ».
Сергей Михеев: Интервью Карлсона продолжают обсуждать, анализировать; его посмотрели сотни миллионов зрителей, что говорит о большом к нему интересе. Может быть это интервью подогреет интерес ко всем остальным высказываниям Путина. Понятно, что интервью российским журналистам такого резонанса не вызовет, но эксперты, политики могут это услышать. По поводу того, что «надо было раньше начинать». На мой взгляд, тут история длинная и неоднозначная. Не надо было питать иллюзий по поводу постсоветского пространства – оно распалось. Было ясно, что внятной политики у российских властей, особенно при Ельцине, в отношении постсоветских государств не было. На мой взгляд, Ельцин в какой-то момент испытывал иллюзии по поводу того, что всё само собой наладится и главным будет он. Эти иллюзии были глупыми, они быстро развеялись. Надо было понимать, кому отдаешь власть и кто за этим стоит. После этого долгое время потакали всему, что происходило в этих странах, включая и национализм как главную идеологию всех (кроме Белоруссии) постсоветских государств. Она и сейчас там остается такой. Во всех постсоветских странах главной идеологией является этнический национализм – очень ограниченная, опасная и тупиковая ветвь развития.
Что касается Украины, то были моменты, когда можно было ситуацию более жестко выстроить экономическими путями: санкциями, экономическим давлением. Когда в 2014 году всё это случилось, надо было применять жесткие меры, чтобы ситуацию купировать. Я всегда придерживался той версии, что можно было оставить президентом Януковича. Он законный президент, законность его избрания признали все страны НАТО, США. Надо было поддержать его вооруженными силами: он – законный президент, а кто против него – сепаратисты. Была бы зеркальная ситуация той, которая сложилась: киевские власти объявили Донецк, Луганск, Крым сепаратистами, а сами они «законные власти». А мы зачем-то де-факто сначала признали президентом Порошенко, а потом Зеленского. На мой взгляд, доверие было необоснованным.
Что касается Байдена: интерпретировать или разъяснять слова Путина считаю бессмысленным. Что он думал и что вкладывал в эти слова, знает только он. От себя скажу: пусть будет Байден – при нем всё быстрее развалится, потеряется видимость управления. Видно, что ему все тяжелее справляться со своими обязанностями. Да, он политик старой формации, но мне кажется, что его предсказуемость заключается в том, что будет всё хуже.
Россию, похоже, это устраивает. Владимир Путин говорил в интервью, словно оправдывая физические возможности Байдена: «Кто из нас с вами не ударялся головой?», или «Пусть первым бросит в меня камень», или «И я в свои бумажки смотрю». Это звучало с улыбкой.
Сергей Михеев: Мне кажется, это легкое издевательство. Прямая поддержка Трампа со стороны Путина будет истолкована не в пользу Трампа. Он здесь ответил на вопрос, который задал ему Карлсон: «Кого Вы поддерживаете – Трампа или Байдена?» Путин исходит из того, что прямая откровенная поддержка навредит Трампу, и в Америке все начнут это раскручивать. Хотя они и так обвиняют Трампа, что он «агент Путина». Они уже об этом говорили, но доказать ничего не смогли, потому что это не так. Это первое.
Второе: я не исключаю, что это может быть попытка некой подачи в контексте возможных переговоров. Путин Карлсону в интервью несколько раз сказал, что «мы готовы к переговорам». Ясно, что эти переговоры должны быть с Западом. О чем и Такер говорил: «Не вступить ли Вам в прямые переговоры с Западом?» На что Путин говорил, что «это тонкий момент, но здесь можно найти выход». Да, выход найти можно – было бы желание. Не исключаю, что так он сказал администрации Байдена: «если вам интересен выход из ситуации, то его можно найти». Одновременно за этим прослеживался сарказм. Я думаю, что из этих слов каждый сможет сделать такой вывод, какой захочет.
Владимир Путин назвал госсекретаря США Энтони Блинкена «нашим человеком» в связи с наличием у него предков, которые жили в России. Вспомнив слова Блинкена о том, что его родственники бежали из России в 1904 году от «еврейских погромов», президент подтвердил, что архивы прослеживают данные об этом. Прадед Блинкена уехал из Российской империи. Родился в Полтавской губернии, а затем уехал из Киева. Путин задал вопрос: Считает ли Блинкен это место исконно русской территорией? Президент добавил, что рассказ Блинкена фактически признаёт отсутствие Украины в начале XX века!
Сергей Михеев: На месте всех «Блинкеных» я не стал бы поддерживать нынешний режим на Украине, потому что он опирается на неонацистскую идеологию. Был бы я евреем, для меня это была бы катастрофа. Огромное количество евреев находится в руководстве Украины –сам Зеленский, его офис, окружение – и все они поддерживают неонацизм, плюя на память своих предков. А потом воздевают руки по поводу Холокоста. Блинкен такой же. Твоим предкам не нравился антисемитизм, а сейчас он тебе нравится! Потому что все неонацисты из числа бандеровцев – антисемиты. Блинкен, ты предатель своего собственного народа, памяти тех, кого закопали в Бабьем Яру! Это серьезный вопрос к мировому еврейству. Как у вас это в головах сочетается? Холокост, слезы по этому поводу и нежелание замечать откровенную поддержку неонацизма и антисемитизма среди стран бывшего Советского Союза или бывшего социалистического лагеря.
Это уже другие люди.
Сергей Михеев: Что значит «другие»? Спросите Блинкена о его отношении к нацистской Германии и Холокосту. Он скажет: «Конечно, осуждаю». А про это скажет: «Это другое». Что «другое»? Те же люди с лозунгами, с такими же символами. Ясно, что он говорит одно, а думает совершенно другое и живёт в постоянном раздвоении между этими полюсами.
Путин подловил его на том, что его предки уезжали из Киева, и это явно противоречит концепции «вечной Украины», которая якобы была. Они (но не Блинкен конкретно) говорят, что и Украину освобождали «украинцы», а не советские войска!
Президент напомнил, что Арахамия не исключил завершение украинского конфликта ещё полтора года назад, если бы принятые сторонами договоренности были исполнены. «Господин Арахамия сам об этом сказал. Мы его за язык не тянули – он сказал то, что думал. Такой откровенный человек», – сказал Путин. Прозвучало как насмешка.
Сергей Михеев: Не очень понятно, зачем Арахамия всё это выложил. Дальновидных, мудрых политиков там нет, а есть заброшенные наверх авантюристы – хитрые, коварные, подлые люди. Взяли и переложили всю ответственность на Джонсона: «Это всё Джонсон – мы ни при чем; нам сказали – мы послушали». Возможно, он оправдывался перед собственным населением, понимая, что ситуация разворачивается не в ту сторону, в какую хотелось бы.
Я думаю, что здесь глупость перемешана с наивной попыткой перенести ответственность с себя на других. Долгое время Запад отрицал свою причастность и говорил, что «это украинский народ борется, а мы здесь ни при чем».
Владимир Путин заявил, что не получил полного удовольствия от интервью американскому журналисту Такеру Карлсону, поскольку ждал острые вопросы, на которые готов был дать такие же ответы. Но Такер избрал другую тактику. По словам президента, журналист оказался на удивление терпеливым, выслушивая длинные диалоги, касавшиеся истории.
Сергей Михеев: Я думаю, что Карлсон с другими говорил бы по-другому. Он сказал, что его сначала немножко раздражала лекция по истории, но потом он понял ее смысл. Считаю, что он проявил уважение. Это хорошо. Мне не очень понятно, какие «острые вопросы» ожидал Путин? Карлсон находится в другой парадигме.
Внутри США противостояние двух лагерей, условных демократов и условных республиканцев, обостряется с каждым месяцем. Они друг друга местами люто ненавидят. Поэтому республиканцы и Карлсон относятся к Путину скорее с симпатией. У него не было цели завалить Путина вопросами, поставить его в сложную ситуацию. Я думаю, что для него сам факт интервью с Путиным был очень важен. Это очень серьезно подняло его авторитет, рейтинги, и он фактически перешел в ранг политика. Потому что никто больше не говорит с Путиным так долго и откровенно. Что касается «лекции по истории»: у огромного количества людей на Западе на том месте, где должна быть история России и Украины, абсолютная пустота. Теперь на это место встала версия Путина. Они ее послушали, ею будут оперировать, от нее будут отталкиваться, потому что другого знания по этому поводу у них не было. Я думаю, что его не было и у Карлсона, конгрессменов и сенаторов. Может быть было немного затянуто, но в итоге это заменит блок информации, которой не хватало.
Источник: https://dzen.ru/a/Zc8QELYT0W0ehwyJ