Это текст по поводу: во вторник наш президент провёл Совет по русскому языку.
Если бы президентом был я, то совместил бы заседания этого совета с заседанием Совбеза: от того, насколько сохра́нен язык, благополучие будущих поколений зависит не меньше, чем от гиперзвуковых ракет.
Попробуйте определить критерии исторического успеха нации. По-моему, их три: контролируемая территория и природные ресурсы, численность населения, степень распространения языка.
На распространение языка влияют его совершенство, качество, определяемое, в частности, наличием эталонной орфографии и корпусом написанных на этом языке текстов. Счастье, если тексты образуют литературу – тогда язык становится для нации «языком программирования».
Как это бывает? Ничего сложного. Дмитрий Быков полагает, например, что Украина такой, как мы её знаем, создана, «запрограммирована» текстами Гоголя. Ещё пример – связь поколений нашего народа. Она обеспечивается тем, что мы, наши родители и наши дети не просто говорят на одном языке, они на нём прочли выдающиеся тексты, и эти тексты сформировали у нас систему опознавания «хорошее-плохое», или, если хотите, «свой-чужой».
Сегодня для того, чтобы заставить говорить на своём языке граждан другой страны, вовсе не обязательно эту страну колонизировать или завоёвывать. Никакая колонизация не обеспечила бы английскому языку такое распространение, которое дали IT вообще и Интернет в особенности.
В связи с зависимостью современных языков от IT мы должны обратить внимание на необходимость сохранения грамотности, возведения её в ранг высокой добродетели. Если для этого нужна утилитарная причина, то вот она: без всеобщей грамотности не смогут эффективно работать поисковые машины. Возьмите любое неверно написанное слово (мне в голову пришло «коаллиция»), скормите его поисковой машине и посмотрите, что будет.
Однако не в Интернете дело. То, что вытворяют с нашим языком офлайн, просто опасно. В лихие 90-е с материальным народным достоянием обращались так же, как сейчас обращаются с русским языком.
Телевизор смотрит огромное количество говорящих по-русски. Некогда власть, понимая это, обеспечивала (что совершенно несложно) безупречное использование языка дикторами и комментаторами. Сейчас же редакторов по этой части на ТВ либо нет вовсе, либо они сами безграмотны.
Не меньше языку вредят чиновники. Читать то, что у нас пишут в приказах, установлениях, законах и пр. – тяжкий труд. Ограничимся одним примером: словосочетание «информационно-телекоммуникационная сеть «Интернет». Оно кочует из бумаги в бумагу, и потребуется целая реформа, чтобы отказаться от этой трёхэтажной конструкции в пользу всем понятного «Интернет».
Роботы, спасибо им, помогают справиться если не с безграмотностью, то с её проявлениями. Чтобы найти на Яндексе что-то по ключу «венегрет», надо постараться, т.к. умная машина, прежде чем искать, исправит опечатку. Не меньше пользы приносят системы проверки правописания в текстовых редакторах.
Ещё – сайты знакомств. Благодаря им грамотность постепенно становится мужским достоинством: лучшие особи женского пола отбирают кандидатов на знакомство не в последнюю очередь в зависимости от того, насколько умело эти кандидаты владеют русской речью. Как следствие, естественный отбор идёт в верном направлении.
Но главное, что нужно и что можно было сделать для русского языка, и что всё ещё не сделано – это контент Рунета. До сих пор делом государственной важности считается дать гражданам широкополосный доступ. Доступ – к чему именно? Такой ерундой никто голову себе не забивает. «К Интернету», и всё тут.
А ведь кому-то по долгу службы давно положено было построить в стране национальную электронную библиотеку. Позарез нужна возможность, например, читать онлайн периодику предыдущих лет, хотя бы центральные издания. Книги, оставшиеся в немногих экземплярах. Документы из архивов. И многое, многое другое.
Не сделаем – деградируем.