Переход всех вузов РФ на новую систему высшего образования в основном произойдет в течение двух лет, модель уже поддерживается профессиональным сообществом, сообщил в интервью РИА Новости глава Минобрнауки РФ Валерий Фальков. Министр также рассказал о новых правилах регулирования платных мест в вузах страны и обозначил даты приемной кампании в этом году. Беседовала Алиса Осипова.
— Валерий Николаевич, в России скоро стартует приемная кампания в вузы. Когда, какого числа абитуриенты смогут начинать подавать документы в университеты? И когда приемная кампания завершится? То есть сколько у ребят есть времени?
— Старт приемной кампании состоится совсем скоро, 20 июня. Подать документы можно будет во все российские университеты и филиалы российских вузов за рубежом. Подача документов продлится не один, не два дня, она будет идти почти до конца июля в зависимости от специфики. Активная фаза (подачи согласия о зачислении – ред.) завершится 6-7 августа. Для большинства абитуриентов это основные дни зачисления. Дополнительные дни – 11-12 (августа – ред.). Здесь, в принципе, ничего нового нет. Чем меньше изменений, тем комфортнее должны себя чувствовать выпускники школ, абитуриенты во время приемной кампании. Так что 20 (июня – ред.) стартуем. И, я думаю, в первой половине августа основная часть уже увидит приказы о зачислении.
– Все те филиалы, о которых вы сказали, насколько они готовы к старту приемной кампании, принимать абитуриентов? И, по вашим ощущениям, с учетом того, сколько выделено бюджетных мест, как все пройдет?
– Каждая приемная кампания по-своему уникальна. Но в данном случае, мне кажется, очень хорошие предпосылки. Какие именно? Количество бюджетных мест у нас остается беспрецедентно высоким. Более 600 тысяч мест выделено для поступления школьников, выпускников колледжей. И 73% из них направлены в регионы. Это очень хорошая новость. И, конечно, возможность сегодня поступить на бюджетные места – она является одной из самых высоких за последние годы. Второе: у нас появился и с каждым годом совершенствуется такой очень важный инструмент обеспечения доступности высшего образования – это суперсервис “Поступи в вуз онлайн”. Абитуриент в режиме реального времени гораздо больше имеет возможностей оценить ситуацию, свои проходные баллы, конкурс, наличие бюджетных мест, наличие платных мест, наличие общежитий и многое-многое другое в электронном формате. Ему не надо выезжать из дома. И, конечно, это приближает сам университет к выпускнику школы, к абитуриенту. При этом мы заметили, что за годы использования суперсервиса у нас увеличилась межрегиональная мобильность. То есть абитуриенты из одного региона стали, как правило, выезжать не только в Москву и в Питер, а очень много стало, допустим, поступать из Рязани в Саратов, из Саратова в Ростов и так далее. Когда мы стали анализировать ситуацию, в том числе спрашивать студентов, то выяснилось, что раньше они просто не знали о таких возможностях. И целый ряд хороших университетов в регионах (абитуриенты – ред.) не рассматривали для себя. Ориентировались либо на свой регион, что логично, потому что там, где живешь, лучше знаешь ситуацию, либо имели мечту поступить в один из ведущих столичных университетов. Вот суперсервис в этом смысле на пользу идет пространственному развитию страны.
– В этом году еще больше ребят приняли участие во Всероссийской школьной олимпиаде. В прошлом году призеры, победители столкнулись с некоторыми трудностями, не хватило бюджетных мест. Вот в этом году как Минобрнауки проработало этот вариант поступления? Будут ли такие же проблемы, может быть?
– Эта ситуация отчасти имеет обусловленный характер. Обусловлена она в первую очередь большим престижем семи-десяти российских университетов, расположенных, как правило, в городе Москве. И она касается не всех направлений, а только ряда наиболее востребованных направлений, где количество мест всегда несколько меньше, чем количество олимпиадников. Надо сказать, что мы провели большую работу с университетами. Понимаете, тут не только надо увеличить количество бюджетных мест, но в первую очередь надо, чтобы сам университет был готов к большому спросу со стороны абитуриентов. И выход здесь всегда один. Понимаете, тут все равно есть особенности год от года, в каком университете конкурс побольше и на какую специальность или направление. Но ведущие вузы выход нашли следующий: они всех, кто поверх бюджетных мест подают заявление, берут за счет собственных средств, поскольку это самые талантливые ребята, девушки, самые талантливые выпускники школ. Я думаю, в этом году мы точно таким же образом эту работу организуем.
– Кого, как не вас, абитуриентам послушать с точки зрения кадрового прогноза, потребности, куда сейчас стоит поступать? На какие направления?
– Здесь нужен разумный баланс между, с одной стороны, тем, что ты чувствуешь сердцем, между своей мечтой, потому что ты должен любить профессию. Конечно, если выбирать только чисто прагматически, то можно и получить качественное образование, но к нему не будет лежать душа. Поэтому, с одной стороны, надо прислушиваться к себе, к тому, что тебе нравится. Но, с другой стороны, надо очень внимательно смотреть на рынок труда сегодня и в перспективе. И мы понимаем, что рынок труда претерпевает серьезные изменения. Вся аналитика сегодня дана. В дополнение к этому можно и нужно посмотреть разного рода рейтинги, достаточно в том числе обстоятельные по качеству трудоустройства. И вот с учетом этих обстоятельств, кем бы ты хотел стать, как будет развиваться ситуация на рынке труда, и дальше соотнести свои баллы, свои возможности с регионом и университетом, делать окончательный выбор. Но мы с вами понимаем, что этот выбор все равно предполагает определенный маневр, потому что сегодня ты не в один университет подаешь, а в целый ряд. Это могут быть университеты в разных регионах, разные по требованиям. Конкурсы все живые и, конечно, абитуриенту лучше держать руку на пульсе.
– Госдума недавно приняла закон о регулировании объема платных мест в университетах. В чем необходимость такого регулирования?
– Потому что за предыдущие десятилетия накопились очевидные диспропорции. У нас количество тех, кого мы готовим, очевидным образом не соответствует запросам рынка труда. При этом возникает парадоксальная ситуация, что по ряду профессий у нас не хватает квалифицированных представителей этих профессий, но объемы подготовки превосходят все разумные пределы. И, соответственно, мы понимаем, что, скорее всего, целый ряд университетов дают не образование хорошее, а просто дипломы о высшем образовании. Ведь любой выпускник университета после окончания задает себе вопрос, если он не может трудоустроиться: что было не так? И эти вопросы в том числе он адресует университету. Если он получил образование и не может трудоустроиться, то он задает эти вопросы себе и университету. И вот, посмотрев на те баллы единого государственного экзамена, с которыми поступают выпускники школ в те или иные вузы, посмотрев процент трудоустройства в соответствии с полученным образованием, среднюю заработную плату, можно определить, так скажем, ту группу риска, где очевидным образом есть проблемы с образованием. Вот и все.
– Если говорить про какие-то конкретные вузы, направления, вот каких именно университетов коснется это регулирование?
– Регулирование в этом смысле как принцип вводится, оно коснется всех без исключения специальностей и направлений, но мы понимаем, что наибольшая проблема сосредоточена в двух крупнейших областях образования: это “Экономика и управление”, “Юриспруденция”, проще говоря, социально-гуманитарная сфера. Это вовсе не означает, что нам не нужны специалисты в этих областях. Нужны. Более того, как это ни странно, на рынке дефицит квалифицированных юристов, экономистов, менеджеров. Наша задача – отсечь некачественное высшее гуманитарное образование, с одной стороны. С другой стороны, надо понимать, что и в других областях образования: в естественно-научном, в инженерно-техническом тоже есть проблемы. И там тоже надо смотреть, что делать с бюджетным приемом и регулировать платный прием. Поэтому я сознательно хочу обратить внимание, что эта работа комплексная и она касается как государственных, так и негосударственных вузов, она касается как регионов, так и столичных университетов, она касается всех без исключения областей образования, но вот с наибольшим акцентом на две укрупненные группы – “Экономика и управление” и “Юриспруденция”.
– А с какого года это все начинается?
– Закон вступает в силу с 1 сентября 2025 года, но работу мы уже начали. И у нас есть обстоятельный анализ по всем регионам, по каждому университету. И уже в этом году, используя весь имеющийся подручный инструмент, мы совместно с Рособрнадзором, с нашими коллегами из регионов эту работу начинаем проводить. И вот совсем скоро у нас будет большой обстоятельный разговор с ректорами негосударственных вузов, поскольку там тоже есть, на что обратить внимание. И, конечно, эти решения должны в первую очередь приниматься руководством университетов, поскольку высшее образование – это общественное благо, и здесь вопросы извлечения прибыли не должны ставиться во главу угла, а в первую очередь надо понимать, для чего мы готовим тех или иных специалистов и насколько они востребованы.
– А если абитуриент еще задолго до поступления решил поступать на платное обучение, то этот вид абитуриента не ощутит дефицит платных мест?
– Не надо разделять буквально бесплатное и платное (обучение – ред.) с точки зрения качества. Потому что у нас в ведущих университетах – и столичных, и региональных – качество образования бесплатного и платного или обучение на бюджетных и платных местах, оно не различается. Потому что в одних группах учатся и те, кто поступил на бесплатные места, и те, кто поступил платно. И в этом смысле во главу угла надо ставить качество. Смотреть надо на то, неважно это платные места или бесплатные, насколько качественное образование. Вот и все. Наша задача сбалансированная: сделать таким образом, чтобы у каждого выпускника школы была возможность получить качественное образование в соответствии со своими представлениями, в том числе в том регионе, где он окончил школу. Что очень важно как с точки зрения пространственного развития страны, так и с точки зрения рынка труда и экономики. Ведь многие абитуриенты голосуют ногами, уезжая в другие регионы либо в столицы. Почему? Потому что с их точки зрения не существует качественного образования там, где они окончили школу. Поэтому наша задача не просто регулировать платный прием – это одна из мер – а посмотреть на все в совокупности. Это и развитие инфраструктуры в регионах, это укрепление кадрового состава наших вузов, это и другое качество взаимодействия с рынком труда, это и материально-техническая база в широком смысле, в том числе полигоны и разного рода практикумы, где что-то важно для, скажем, тех же инженеров. Что касается регулирования платного приема, предпосылки зрели давно. Мы в этом году инициативно выступили на совете (по науке и образованию – ред.) и попросили президента (России Владимира Путина – ред.) дать нам такие полномочия. Спасибо главе государства, и Государственной думе, и Совету Федерации. Очень быстро был принят соответствующий закон. И сейчас нам очень важно быстро двигаться, и в то же время у нас нет желания наломать дров и каким-то образом создать сложности для абитуриентов. Для них должно быть больше возможностей.
— Мы в процессе отказа от бакалавриата, магистратура будет иная. Когда вузы начнут переходить на эту новую модель образования, как это будет технически происходить? Объясните, пожалуйста.
— Мы планируем, что масштабный этот переход начнется в 2026-2027 годах. И сейчас у нас сформировалось уже полное представление об этой модели. Более того, готов проект соответствующего федерального закона (готов проект изменений в федеральный закон об образовании для перехода на новую модель высшего образования – ред.). И мы видим, что эта модель – во всех основных ее элементах – поддерживается профессиональным сообществом, работодателями и хорошо воспринимается в обществе. Поэтому наша задача сейчас – нормативно провести большую работу, потому что там есть целый ряд изменений на уровне федерального законодательства и большое количество новых нормативных правовых актов, которые должны принять и министерство, и правительство. Мы эту работу сейчас готовим с тем, чтобы до конца 2025-го, до середины 2026-го эту работу провести. Но вообще эта новая модель – она будет включать в себя практически все ключевые значимые элементы системы высшего образования. То есть изменения произойдут везде. В частности, речь идет о новых специальностях, которые мы должны утвердить. Это новые стандарты, которые подразумевают ядро (единое ядро – ред.) того или иного профильного образования: инженерного, медицинского, педагогического. Для чего мы вводим понятие ядра? Это некий перечень предметов, обязательный к изучению студентами во всех без исключения университетах независимо от того, куда они поступили, и единое методическое обеспечение этого ядра. Это очень важно для повышения качества образования и для обеспечения единства образовательного пространства страны. Любой студент, который поступает на первый курс, если он идет на определенного инженера, то мы должны понимать, что мы везде учим одинаково. Так же, как и, допустим, будущего учителя готовим одинаково по учебным программам. С другой стороны, в современном образовании не хватает практико-ориентированности. Оно все еще остается оторванным от передовых практик, которые есть у лидеров отраслей или у лидеров в социальной сфере. И, конечно, здесь важно не просто нарастить количество часов, а здесь важно изменить сами методические подходы к практике. Она должна быть по-другому организована, другой уровень ответственности должен быть у руководителей, не только университетов, а по-хорошему того места, где ты проходишь (практику – ред.). Вообще надо практику переосмыслить. Это должно быть не просто время, когда ты ходишь только потому, что это предусмотрено учебным планом, и ты никому не нужен на производстве. А это должно быть знакомство с лучшими передовыми технологиями, которые внедряют компании, либо с лучшими практиками организации труда, знакомство с лучшими наставниками, которые тебя могут, действительно, погрузить в самое передовое знание. Ну и третий важный принцип, он в некоторых университетах сегодня уже реализован, но в целом по системе пока еще здесь есть над чем работать, – это гибкость образования. Так уж устроено высшее образование, вернее, запрос на него в современном мире, что, с одной стороны, это должна быть фундаментальность, допустим, первый-второй курс, прежде чем активно изучать профессиональные дисциплины, надо иметь очень хорошее базовое знание по ключевым, в общем-то, школьным предметам. Либо в последующем это уже не школьные предметы, а базовые такие курсы университетские, я имею в виду математику, физику, химию, биологию, информатику, историю и производные от них дисциплины. Они могут по-разному именоваться, но это именно такие знания. Потому что если ты не знаешь целый ряд предметов в области физики и математики и вообще физику и математику, то ты вряд ли станешь хорошим инженером. Это очевидно, но, к сожалению, не везде это сегодня обеспечено. Поэтому, с одной стороны, – фундаментальность, а, с другой стороны, рынок труда сегодня настолько динамично меняется, и так он фрагментирован, что человек одной профессии может попадать в совершенно разные компании, в разные отрасли. Ну, допустим, химик. Одно дело нефтехимия, а другое дело – фармацевтика. И там, и там нужны хорошие знания в области химических технологий. Но специфика компании и рынков может быть настолько сильной, что, конечно, тебе целый блок нужен новых знаний не таких, как у твоего соседа. Отсюда должна быть гибкость. И чем старше студент идет, чем дальше он осваивает образовательную программу, тем больше он сам, по-хорошему совместно с работодателем, должен влиять на учебный план. То есть он должен иметь возможность выбора дисциплин. Он должен понимать, что сможет получить соответствующие знания не в своем университете, а в другом вузе, уедет в другой университет. И это должно быть все нормативно, институционально легко реализуемо. Он может часть знаний получить в компании, как это ни странно, потому что у нас же университет не обладает монополией на все, без исключения, знания, а качественное образование зачастую предполагает получение очень уникальных знаний. Особенно, если речь идет о старших курсах. И, знаете, когда уже огранка идет специалиста, нужны такие курсы, которые может позволить себе прочитать либо компания, которая накопила соответствующую компетенцию, либо университет – один или два в стране. А в каждом региональном вузе это не сделать. Поэтому три основных принципа высшего образования в XXI веке – это фундаментальность, практико-ориентированность и гибкость. Ну и дальше все изменения, не буду повторяться, которые должны касаться и преподавателей, укрепление кадрового состава, изменения расчета нагрузки и систем вознаграждения, и материально-технической базы, и взаимоотношений с работодателями. Ну и, конечно же, стандарты, перечень специальностей, требования к методическому обеспечению. Все то, что составляет понятие “современного университета” или “современного высшего образования”.
– Вы сейчас много планов озвучили. Действительно, серьезная реформа. Вот сколько времени, по вашим прогнозам, должно занять, чтобы Россия полностью перешла на обновленную систему высшего образования?
– Мы третий год сейчас работаем, если говорить с момента обсуждения идеи. Активно начали работать в 2022 году, вот третий год – 2025-й. Я думаю, что в течение ближайших двух лет мы уже эту работу в основном завершим. Повторяю, что предыдущий цикл, связанный с переходом к бакалавриату и магистратуре, занял более 15 лет.
— Всех университетов России это коснется?
— Конечно, речь же идет о новой модели высшего образования, она не должна быть фрагментирована. Но здесь важна не скорость проведения изменений, а опять же их качество и главное восприятие. Такого рода изменения должны вести к увеличению качества образования, к изменению отношения работодателей к университетам и вообще к выпускникам. И, конечно, к уровню удовлетворенности самим образованием и студентов, к изменению отношения преподавателей к тому, что они делают. Поэтому это очень сложные процессы. И по щелчку такого рода изменения не проводятся.
— А как на приемную кампанию все эти нововведения повлияют? В следующем году будут ли какие-то серьезные изменения в связи с переходом?
— Да, конечно, мы же планируем принять новый перечень специальностей и направлений уже в этом году. И, следовательно, на будущий год мы по этому перечню все больше студентов будем принимать. Но я напоминаю, у нас есть пилотный проект в этом году, мы увеличиваем количество в этих шести университетах тех, кого принимаем на программы. Смотрим, потому что, знаете, как они относятся к этим новым программам. Уже есть выпуски. Смотрим, как они востребованы на рынке труда. И пока опыт целого ряда университетов показывает, что мы на правильном пути. Те, кто поступил на эти программы, они чувствуют себя комфортно. Они востребованы у работодателей. Несмотря на то, что это программы, они более трудоемкие. И, как правило, срок обучения у них, если это инженерные специальности, увеличился с четырех до пяти лет.
– Спасибо большое, Валерий Николаевич.
– Благодарю.
Истогчник: https://ria.ru/20250617/obrazovanie-2023284204.html