
В России не хватает 1,5 млн высококвалифицированных кадров, заявил вице-премьер Александр Новак. И хотя вузы каждый год выпускают тысячи молодых специалистов, строить самолеты и ракеты, создавать новые технологии некому. Почему так происходит?
Своим мнением с aif.ru поделился народный учитель России, член рабочей группы по образованию Совета по правам человека при президенте РФ, профессор РГПУ им. А. И. Герцена и замдиректора Президентского физико-математического лицея № 239 Санкт-Петербурга Сергей Рукшин.
Смотрели на Запад
— С проблемой нехватки квалифицированных специалистов государство столкнулось уже давно. Если в 1990-е годы, судя по опросам детей (и это не шутка), мальчики хотели стать рэкетирами, а девочки — освоить древнейшую валютную профессию, то потом вошли в моду специальности типа «купи-продай», которые не требовали знания физики, математики, химии, биологии, информационных технологий. И при этом смотрели в сторону Америки и других западных стран, где цивилизация есть, а культуры нет. У нас сместились акценты. Стало модно и престижно быть экономистами (правда, для этого надо что-то знать), государственными служащими, юристами, адвокатами, нотариусами, управленцами. Это стало синонимом успеха и благополучия. Постепенно, как и на Западе, эта доминанта вошла в сознание родителей, а потом передалась детям.
Вместо вуза — ПТУ
Параллельно шел кризис образования, в первую очередь среднего. Представители поколения советских учителей, которые не только знали, как надо учить, но и умели это делать, которые не оказывали образовательную услугу, а служили государству, детям, людям, в силу естественных возрастных причин умирали, часть уходили из профессии из-за нищенских оплат, менялся учительский корпус.
Потом началась реформа высшего образования — переход на Болонскую систему (вместо пятилетнего обучения ввели четырехлетнее), когда мы сделали из подготовки специалистов педагогическое ПТУ. Учителей стали готовить четыре года и называть бакалаврами. С учетом того, что бакалавриат кончается защитой дипломов в июне, получаются те же 3 года 10 месяцев, что и в педучилище. Более того, бакалавриат для тех, кто хочет работать учителем, насытили совершенно чуждыми исциплинами. Ну зачем будущему учителю в вузе изучать русский язык и историю страны? Он что, этого не изучил в школе? Если не изучил, так это позор школе. Появились и вовсе странные дисциплины о межпредметном сотрудничестве. Начался двойной отрицательный отбор. Сначала те, кто не попал на престижные специальности в вузы, пошли в пединститут. А потом худшие из них остались в школе. Потому что лучшие не выдерживают нищенской оплаты, бюрократических придирок, требований, чтобы все хорошо учились в смысле оценок, родители не жаловались, дети не возмущались.
Суть педагогической профессии извратили так, что статус педагога оказался приравнен к женщине легкого поведения, которая должна нравиться.
Свобода не учить и не учиться
Техническое образование в стране окончательно добили единым государственным экзаменом. Базовую математику на ЕГЭ сегодня может сдать грамотный выпускник пятого класса, равно как и русский язык. И вот у тебя уже диплом о среднем образовании. В школе наступила двойная свобода. Для учителей — всерьез своим предметам не учить. А для детей — не учиться. Им нужны два-три предмета, необходимые для поступления на выбранную специальность. Физика, химия, биология, информационные технологии не обязательны для всех, их выбирают только те, кому это сознательно нужно. В итоге 2023 году на бюджетные места инженерно-конструкторских специальностей не хватило около 30 тыс. людей. Просто потому, что выпускников школ, которые сдали информатику или физику, было почти на 30 тыс. меньше, чем бюджетных мест.
Стоит отметить также негативную роль раннего профильного обучения с седьмого класса, когда ребенок (или родители?) после шестого класса должен выбрать профиль, а на деле — судьбу, потому что в старших классах этот профиль фактически уже не поменять, если интересы ребенка изменятся. Причем выбор должен состояться, когда ребенок не знаком со многими предметами — физикой, химией, современной биологией. Как в старом анекдоте: и привел Бог Адаму Еву, да и говорит ему: «Выбирай себе жену!»
А что же с теми, кто поступил? Тут снова вступает в игру отрицательный отбор. Да, ЕГЭ позволяет школьнику из глубинки попасть в столичные вузы. Но этот школьник ведь идет не туда, куда хочется, а туда, куда возьмут. Куда хватит баллов, чтобы вырваться из депрессивной экономики своего региона, скучной, как ему кажется, жизни, без поп-звезд с билетами на концерты за 15 тыс. руб. Вырваться, как ему кажется, в культурные центры. И вот он поступает абы куда. Надо ли удивляться, что работать по специальности он потом не идет. Я знаю по Санкт-Петербургу, что у нас огромное количество официантов и барменов с высшим образованием, которые приехали покорять имперскую столицу. Государство тратит огромное количество денег на их подготовку и не получает специалистов.
Теряем таланты
Из-за ЕГЭ вузы потеряли целевой контингент. Если раньше в знаменитый питерский «Военмех» шли люди, которые с детства мечтали строить ракеты, проектировать вооружения (и я таких детей знал), то сейчас идут те, кому хватает баллов.
Целевой контингент выявляется на устных собеседованиях: «О чем ты, мальчик, мечтаешь с такими оценками?» Очень часто этот целевой контингент, скажем, знает физику, но имеет мало баллов по русскому языку. Но теперь вместо него на эту специальность поступает будущий официант, который неважно написал ЕГЭ по физике, но зато по русскому, к примеру, набрал 90 баллов, за счет чего и прошел по конкурсу. А чему он способен научиться?
Безусловно, немотивированные и не готовые к обучению в высшей школе были всегда. Их доля была другой. Отказаться от зачисления слабых или отчислить неуспевающих студентов не так просто. Вузы получают нормативно-подушевое финансирование. Чтобы бороться за контингент и не терять оплачиваемые государством места, заставляют преподавателей ставить таким липовые тройки. Есть известное выражение: набираем дубов, а выпускаем липовых специалистов. Высшая школа становится деревообработкой.
Талантливая научная молодежь уезжает за границу. Не потому, что они не патриоты, совсем не обязательно. А потому, что в аспирантуре нищенская стипендия, которая не позволяет сосредоточиться на занятиях наукой. На нее нельзя даже снять комнату, не то что содержать молодую семью. А за границей статус аспиранта позволяет, пусть скромно, но достойно жить: снять жилье, купить машину, обеспечить семью и заниматься своей наукой. В итоге мы катастрофически теряем таланты на уровне перехода в аспирантуру.
Загружены не тем
На президентском совете по науке и образованию 2024 года прозвучало эпохальное заявление о том, что надо кардинально улучшить преподавание в школах математики, физики, химии, информационных технологий. Что мы видим сейчас? Да ничего. В школах один из самых худших учебников по математике вместо гораздо более хороших, катастрофическая нехватка педагогов. Иногда уроки по естественнонаучным предметам ведут учителя физкультуры или иностранного языка под лозунгом: лучше кто-нибудь, чем дети будут слоняться без дела. Кроме колоссальной нехватки учителей в стране, еще и проблема с их квалификацией, а неквалифицированный учитель может загрузить ребенка бог знает чем.
И вот уже родители жалуются, а в Госдуме обсуждают, что дети в школе перегружены. Но, судя по всему, отнюдь не знаниями. Согласно результатам недавнего опроса ВЦИОМ, молодежь 18-24 лет не имеет элементарных понятий по истории, географии, литературе, которые были у каждого выпускника советской школы. Например, ответ на вопрос «Куда впадает Волга?» дали только 18% молодых людей. «Кого и когда свергли большевики?» — 12%. У этой молодежи нет общего с нами, как теперь модно говорить, культурного кода. К их воспитанию, патриотизму, гордости за свою страну нельзя взывать — им нечем гордиться, они об этом ничего не знают. К сожалению, мы идем по траектории западных стран, где успех меряется деньгами, легкой непыльной работой, а Родина — там, где тебе лично хорошо.
Реальный сектор экономики нуждается в математиках, физиках, биологах, специалистах по информационным технологиям. И я не вижу сейчас государственных системообразующих решений, которые способны эту проблему решить. ЕГЭ высасывает из регионов талантливых школьников. Лучшие поступают в столичные вузы, в регионы не возвращаются. А в регионах есть свои производства, исследовательские учреждения, и они остаются без кадров. Страдают огромные территории. А страна может развиваться, не распадаясь, только когда во всех местах жить хорошо. Не только госуправленцам и чиновникам. А вот когда зарплата учителя или врача зависит от региона, в котором он работает, это плохо. Это угроза распада региональных экономик.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции