Прошло два полных месяца с момента трагедии М. Амини, которая запустила в Иране волну народных протестов. Ситуация в настоящее время характеризуется снижением массовости протестной активности, но одновременно и её радикализацией. В последние годы мы себя постепенно приучили к тому, что любая форма общественного недовольства автоматически модерируется извне, и, надо сказать, что веские причины для такого взгляда на это явление имеются. Тем не менее, у Ирана есть своя специфика: там выражение массового недовольства это не нечто экстраординарное, а, скорее, наоборот – одна из форм социальной активности. В нашей «реальности» это довольно непривычно звучит, но в Иране с 2000 года массовые акции проходили с периодичностью в несколько лет. Некоторые из них были относительно короткими – неделя, некоторые длительными – с перерывами в течение полутора лет. Были протесты экономические, были экологические и даже религиозные («протесты дервишей»). В случае признания уровня насилия критическим Тегеран без тени сомнения пускал в ход инструменты военного противодействия и вынесения приговоров к высшей мере наказания.
Ряд авторов в СМИ пишет о некоем «беспрецедентном» уровне эскалации, что не является таковым в «историческом разрезе». Однако свои важные особенности у нынешних выступлений действительно есть. Эти особенности нам в России необходимо понимать и учитывать, поскольку сегодня Иран это единственная страна в мире, которая полноценно играет с Россией на одной стороне шахматной доски. Более того, в отличие от таких стран, как Индия и Китай, наш южный сосед не зависит критически от состояния рынков Еврозоны. Сложно сказать, почему этот аспект так мало освещается в наших медиа, но и Индия, и Китай откровенно подталкивают нас к снижению интенсивности украинской кампании, поскольку резкие колебания инфляционных «ножниц» (соотношения между уровнем промышленной и потребительской инфляции) достигли к октябрю критических для Европы значений (37 % и 15 % соответственно). Если рынки не адаптируются, не будут проведены меры по смягчению ценовых ударов, которые не имеют мгновенного эффекта, то это серьёзным образом отразится и на экономиках Индии и Китая. Об этом нам говорили в мягкой, но весьма настойчивой форме на саммите ШОС, об этом идёт много иных сигналов.
Вот Иран не зависит столь критично от состояния этих рынков, а формы и способы давления на Россию и Иран весьма схожи как технически, так и идеологически. Для Ирана, в отличие от Китая и Индии, доступ к рынкам России и шире ЕАЭС, расчёты в нацвалютах, доступ к военной технике и технологиям России важнее (по крайней мере, сегодня) того, насколько жёстко инфляция берёт за разные места европейских промышленников и потребителей. В то время как, к примеру, в Казахстане периодически возникает дискуссия на тему «а зачем нам ЕАЭС», в Иране вступление в ЕАЭС видят как один из важных внешнеполитических приоритетов. Такая синергия в наше время это большая редкость.
Наши «дорогие западные партнёры», несомненно, прекрасно осознают и то, что за последние десять лет Иран «подобрал» под себя большой пласт ближневосточной т. н. низовой торговли и часть каналов наличных расчётов. В США участие Тегерана в таких каналах оценивали от 16 % до 20 % в зависимости от региона (не считая Сирии, где эта доля в разы выше). А это де-факто контроль торговли целых областей. Так как и то обстоятельство, что никуда не исчезли планы постройки железной дороги к Персидскому заливу и даже, пусть пока и гипотетического проекта, водного канала. Это слишком большая потенциальная синергия двух крупных государств, которые находятся к «западному блоку» в антагонистической позиции и сходных условиях санкционного давления.
Почему автор начал с протестов, но уделяет этим международным аспектам так много внимания? Ровно потому, что именно внешнеполитическая конфигурация в условиях украинской кампании является определяющим фактором реакции «западного блока» на иранские протесты и степень вовлеченности в них. Традиционно к любой форме общественного недовольства в Иране США стараются прислониться «хоть тушкой, хоть чучелком». В конце концов, на этом осваиваются бюджеты многих ведомств. Облегчалось это тем фактом, что значительная доля иранского общества стоит на сугубо гражданской позиции (в Иране два типа общества – военно-религиозное и гражданское) и традиционно приветствовала любые формы взаимодействия с Европой. А осложняло участие в протестной активности то важное обстоятельство, что даже гражданская часть общества весьма негативно реагирует на навязывание и прямое управление. Также для западного политикума является непривычным и зачастую просто удивительным тот факт, что даже трагические эксцессы, связанные с гибелью протестующих, в Иране не являются триггером для аналога украинского Майдана.
Полноценно сменить власть в Иране невозможно даже путём переворота со стороны верхушки военно-политического крыла, которое выступит на стороне протестующих, поскольку другая (военно-религиозная) часть общества не даст такому перевороту развернуться, да и полной поддержки от «гражданских» таким действиям тоже не предвидится. Это уникальная конструкция общественно-политической системы, которая допускает колебания и волнения, но демонстрирует поразительную устойчивость в целом. По всем западным методическим рекомендациям, такое разделение общества на две части это идеальная основа для полноценной гражданской войны, то есть наилучшего сценария для «борьбы за демократию». Однако Иран раз за разом на протяжении тридцати с лишним лет эти методические рекомендации опровергает, а борцы осваивают выделенные средства и отступаются до следующего случая.
Но нынешняя обстановка, когда Иран находится де-факто на стороне России, причём его участие с каждым месяцем становится всё весомее, заставляет Запад менять устоявшиеся схемы. Как традиционно уже разворачивалось противостояние? В ответ на протесты Тегеран пытался вначале жёстко подавить их – если это не получалось, то делался шаг назад и собирались проправительственные и весьма массовые митинги, а пропаганда вычленяла максимум фактуры внешней модерации, высвечивала их и таким образом с двух сторон сжимала кольцо вокруг протеста, выдавливая из него неангажированное гражданское население. Собственно, так оно было и на этот раз. После террористического акта в г. Ширазе, ответственность за который взяла на себя группировка ИГИЛ (запрещено в РФ), протесты стали идти на спад, поскольку мало кто на Ближнем Востоке сомневается в причастности к ней США, а в Иране – так и вообще самого Израиля.
Западный «блок» начал переходить к другой тактике, которой, по всей видимости, будет придерживаться ближайшие месяцы. Отличается она следующими особенностями.
Во-первых, акции становятся не массовыми, но ежедневными и с широкой географией. Ежедневно в десяти-пятнадцати городах проходят выступления, которые собирают по сто-двести (и менее) человек. На следующий день в новых городах. Полноценно заработал над Ираном Старлинк И. Маска, на территорию перебрасываются терминалы через Курдистан и Белуджистан. Переход Твиттера под контроль И. Маска может что-то и поменял в США, но не для Ирана. Обычно такие акции протеста власть купировала массовыми проправительственными, антиизраильскими и антиамериканскими демонстрациями. Но проблема в том, что реагировать каждый раз подобным образом становится сложно даже просто организационно, хотя Тегеран раз за разом и собирает многотысячные акции панихид «замученных бунтовщиками» и поддержки пострадавшим.
Во-вторых, становится понятно, что осуществляется переход к планомерному террору. Так, 3 ноября в Захедане (пров. Систан и Белуджистан) перед мечетью был застрелен мулла С. Шахраки, 16 ноября уже в центре страны в г. Изех (пров. Хузестан) в результате теракта гибнут семь человек. Ежедневно гибнут по несколько человек, связанных либо с полицией, либо с военизированной организацией Басидж. На постоянной основе организуются различные акции в Мешхеде, одном из крупнейших городов Ирана и традиционно беспокойном и в обычное время.
По сути дела, это тактика осиного роя, которая направлена не на смену власти, не на аналог украинского Майдана, а на осложнение функционирования органов власти и правопорядка Ирана. Инциденты происходят по периметру Ирана, а исполнители стараются уйти то на территорию Азербайджана, то Иракского Курдистана, то Пакистана, потом переносятся в центр и снова на периферию. Массовость заменяется широкой географией, что затрудняет работу государственного аппарата и держит в напряжении всё гражданское, полицейское управление и органы контрразведки. Одновременно на эти преступления работают в полную силу все возможные каналы контрабанды, перекрыть которые в ряде провинций очень и очень проблематично. Пока организаторам полноценно не удаётся задействовать этнический фактор (например, для Иракского Курдистана это совершенно не нужная «перспектива»). Работы в этом направлении со стороны США ведутся постоянно, и как минимум они уже добились того, что отношения Ирана с соседями охладились.
Всё это означает, что, с одной стороны, США не ставят перед собой глобальных целей по «смене режима», но и Иран не может полноценно задействовать обычные способы для купирования протестов, и теперь ведётся игра буквально на моральное истощение. Тегеран не может стрелять налево и направо ежедневно, а США не могут и не смогут обеспечить своим акциям настоящую массовость. Последняя попытка сыграть на «европейских чувствах» гражданской части общества произошла буквально накануне, когда было объявлено об окончательном выходе из т. н. «ядерной сделки» (СВПД). Выход из этого соглашения – это сигнал иранскому обществу, что ни разблокировки активов, ни снятия санкций можно не ждать, а значит – нормальной и полноценной работы с ЕС, которую хотели бы многие, не предвидится. Но здесь «кара» приходит с большим запозданием, поскольку ядерная сделка и так четыре года откровенно саботировалась американцами.
Расчёт американцев строится на том, что Тегеран рано или поздно если и не сломается политически, то совершит какую-нибудь серьёзную ошибку в плане возмездия, под которое, учитывая активность ЦРУ, могут в теории попасть буквально все соседи, неосторожно сыграв в американскую игру. А цена выхода из ситуации, на первый взгляд, проста и банальна – отказ от взаимодействия с Россией как минимум по украинскому направлению. На сайтах, связанных с известным «Институтом изучения войны» (ISW) можно практически в онлайн режиме наблюдать посуточные отчёты о протестах по каждому иранскому населённому пункту, городу, инциденту. На самом деле это не просто отчёт, а основа платёжной ведомости.
Несколько дней раскачивается тема якобы отставки главы СовБеза Ирана А. Шамхани, который (удивительное совпадение) координирует военно-техническое взаимодействие с Россией. Идут постоянные информационные вбросы о том, что КСИР планирует наземные операции в Иракском Курдистане (КРГ), а значит и официальный Багдад просто обязан подключиться к решению вопроса «общеиракской безопасности». Иран действительно периодически (последний раз 14 ноября) наносит удары с воздуха по формированиям, которые базируются на территории КРГ, но это не «новость» года. Турция так вообще не стесняется там проводить полноценные военные операции. Но информационный повод довольно звучный. Недавно был атакован израильский танкер. Что характерно, атакован он был у берегов Омана, перед визитом главы МИД Султаната в Тегеран. Интересно то, что в регионе именно Оман является своего рода «стыковочной площадкой» между персами и арабским миром.
Всё это означает, что США будут стараться этот «кейс» использовать долго, всю зиму так точно. Тем более что всегда сохраняется и опция подпортить работу нефтяных перевозок, списав всё на «месть Тегерана».
Иран же пока США пишет обоснования для платёжных поручений, на днях провёл в прикаспийском Реште совещание Международного совета торгового сотрудничества Торгово-промышленной палаты прикаспийских стран, где озвучил цифру товарооборота между Ираном и Россией в 4 млрд долл. Сумма невеликая в мировом масштабе, но показательная, учитывая околонулевые показатели, с которых нынешний год стартовал. В общем, сдаваться Тегеран явно не намерен, зимний период для него, очевидно, превратится в череду постоянных провокаций.
Источник: https://topwar.ru/205380-ssha-iranskie-protesty-i-taktika-osinogo-roja.html