ГЛАВА 18. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФОРМИРОВАНИЯ ДОВЕРИЯ МОЛОДЕЖИ К ВЛАСТИ
CHAPTER 18. LINGUISTIC ASPECTS BUILDING YOUNG PEOPLE’S TRUST IN GOVERNMENT
Аннотация. В главе рассматриваются проблемы формирования доверия молодежи к институтам власти в условиях становления новой реальности и резкого обострения международной обстановки, вызванного политикой США в борьбе за сохранение однополярного мира и попытками ослабления России как одного из важнейших центров борьбы за многополярный мир и сохранение традиционных духовно-нравственных ценностей. Предпринята попытка обосновать идею о том, что одним из важнейших средств формирования институционального доверия является язык.
Abstract. The chapter examines the problems of building youth confidence in government institutions in the context of the emergence of a new reality and a sharp escalation of the international situation caused by the US policy in the struggle to preserve the unipolar world and attempts to weaken Russia as one of the most important centers of the struggle for a multipolar world and the preservation of traditional spiritual and moral values. An attempt is made to substantiate the idea that language is one of the most important means of building institutional trust.
Ключевые слова: лингвистическая безопасность, национальная безопасность, институциональное доверие, новая реальность.
Keywords: linguistic security, national security, institutional trust, new reality.
Введение
Доверие к институтам власти – комплексный социальный феномен, о чем говорят различные подходы к пониманию его причин и внешних проявлений. Даже в рамках одной ситуации уровень доверия или его динамика могут иметь прямо противоположные объяснения. Разнообразие интерпретаций не в последнюю очередь объясняется изменениями, происходящими в экономической, политической и социальной жизни российского общества.
В области формирования доверия молодежи к институтам власти в условиях новой реальности и резкого обострения международной обстановки, вызванного политикой США в борьбе за сохранение однополярного мира и попытками ослабления России как одного из важнейших центров борьбы за многополярный мир и сохранение традиционных духовно-нравственных ценностей, серьезную роль играет язык как важнейшее средство коммуникации.
Как символическая система и коммуникативный код язык надолго сохраняет речевые стандарты и нормы речевой культуры, благодаря чему осуществляется связь настоящего с прошлым и будущим. Закрепленные в языке факты и явления прошлого открывают смыслы, которые, трансформируясь под влиянием изменений мира, вместе с тем сохраняют то духовное содержание, которое обеспечивает воздействие прошлого на настоящее [13; 23; 25].
Данная проблемы актуальна не только в национальном, но и в международном масштабе. Она неразрывно связана с обеспечением информационной и лингвистической безопасности в сфере взаимодействия институтов власти с обществом, и в первую очередь с такой его частью, как молодежь.
В работах, посвященных исследованию институционального доверия в российском обществе, особое внимание уделяется анализу структуры и динамики доверия в контексте происходящих событий и процессов, поскольку исследуемый феномен находится в постоянной динамике под влиянием разнородных и разнонаправленных процессов, что особенно характерно для переходных этапов в развитии обществ, когда одновременно с равной силой действуют устойчивые и ситуативные, объективные и субъективные, внешние и внутренние факторы.
Доверие рассматривается исследователями как «эмоционально окрашенное, устойчивое отношение индивидов к институтам» [11, с. 51]. Оно является основой для эффективной деятельности политических и социальных институтов. Институциональное доверие включает в себя доверие различных социальных групп населения социально-экономическим, политическим и другим институтам. По справедливому утверждению И. Н. Шориной, институциональное доверие является условием стабильности современного российского общества [25, с. 3–4].
Институциональное доверие связано с убеждением, что субъекты будут действовать на основании предписанных норм [8].
Содержание институционального доверия отражает настроения общества и является показателем легитимности власти. Х. А. Кобелева отмечает, что для менталитета россиян характерны настороженность, подозрительность в отношении представителей власти и государственных структур. Это обусловлено рядом причин. Так, с 1990-х гг. проводимые непродуманные реформы, невыполненные обещания политиков привели к падению уровня и качества жизни и, как следствие, к снижению доверия к политическим институтам. А современные процессы, происходящие во властных структурах, в том числе наличие многочисленных дублирующих служб, непрерывная борьба за перераспределение компетенций, коррупция и др., еще больше усилили недоверие со стороны россиян [12, с. 51].
А. С. Спирина и С. Г. Максимова полагают, что гарантом общественного доверия может выступать доверие к власти, которая работает с учетом общественных потребностей. Недоверие вызывает недовольство россиян деятельностью различных социальных и политических институтов. И это приводит к нестабильности и конфликтам, что находит отражение во всей жизнедеятельности общества [21].
С. В. Мареева считает, что повышение доверия в обществе выступает предпосылкой повышения эффективности деятельности государства, а снижение его уровня объясняется неэффективностью реформ, проводимых органами государственной власти и местного самоуправления. Недостаток доверия к результатам деятельности политических институтов ведет к снижению общественно-политического потенциала и политической активности россиян, которые не хотят принимать участия в политической жизни страны [14, с. 126]. На уровне эмпирического анализа институциональное доверие измеряется на основе постановки вопроса о доверии различным общественным и государственным институтам [14]; рассматриваемый феномен является динамическим и позволяет отследить изменения в уровне декларируемого доверия со стороны граждан [10]. Предполагается, что степень институционального доверия определяется ожиданиями населения с позиции справедливости и эффективности деятельности политических, социально-экономических и других институтов [14, с. 127].
Доктор политических наук И. Н. Трофимова отмечает, что «структура институционального доверия отражает присущие российской политической культуре специфические черты, в то время как его динамика – происходящие в обществе изменения. Взаимодействие социально-культурных, экономических и политических факторов обусловливают постоянный “перетокˮ доверия от одного института или группы институтов к другим, обеспечивая одновременно устойчивость и адаптивность институциональной системы к изменяющимся условиям» [23, с. 1].
Некоторые исследователи связывают уровень доверия с изменением экономического поведения в условиях кризиса, когда все большее число россиян вынуждены полагаться на себя и меньше рассчитывать на государство [3]. По мнению Б. Дубина, исследование динамики институционального доверия показывает, что оно имеет разную природу у групп с разным уровнем материальной обеспеченности: более рациональную и независимую у богатых и более эмоциональную и патерналистскую у бедных. Это еще раз подтверждает тезис о конфликтной политической культуре российского общества, порожденной не столько разными политическими взглядами, сколько социальной неоднородностью, сильным неравенством, которое проявляется в несбалансированном распределении доходов среди населения [9, с. 214].
В публикациях зарубежных исследователей анализ доверия к политическим институтам проводится в зависимости от различных социально-демографических характеристик респондентов. Так, в работе С. Бин (C. Bean) установлено отсутствие зависимости доверия жителей Австралии от пола и уровня образования, но такая связь присутствовала в отношении возраста респондентов: старшее поколение больше, чем молодежь, доверяет армии и полиции [27]. По данным исследования Б. Трантер (B. Tranter), З. Скрбиз (Z. Skrbiš), уровень доверия политикам среди молодежи связан с гендерными, семейными характеристиками и вероисповеданием [30]. По данным исследований среди жителей Китая, выявлена взаимосвязь возраста респондентов, наличия бизнеса и принадлежности к партии и отношения к местной власти [6; 29].
Как отмечает Г. Алмонд (G. Almond), доверие институтам власти – это основной аспект политической культуры, выражающий совокупность оценок восприятия деятельности государственных институтов, политических партий и политических деятелей, статусов и ролей в отношениях с властью [26]. У. Мишлер (W. Mishler) и Р. Роуз (R. Rose) полагают, что с точки зрения культуры доверие к политическим институтам является экзогенным. Оно зарождается вне политической сферы в глубоко посеянных убеждениях, которые уходят своими корнями в культурные нормы и передаются через социализацию на ранней стадии жизни [28].
Определяющую роль в формировании и укреплении доверия к институтам власти играет политическая социализация, в ходе которой происходит апробация первичных знаний о политике, их расширение и углубление, адаптация молодежи в государственно организованном обществе, освоение новых социальных ролей, включение в общественно-политическую жизнь. В процессе политической социализации происходит не только усвоение, но и выработка индивидами собственных политических взглядов, ценностей, идет формирование установок и моделей политического поведения [19, c. 247].
В условиях специальной военной операции, перехода к новому мироустройству, формулирования новых смыслов трансформации российского государства и общества происходят революционные изменения в политическом и общественном сознании, в гражданско-политической социализации подрастающего поколения России. В этих условиях, как считает Т. Н. Самсонова, «политическая социализация призвана содействовать формированию гражданского общества и гражданской культуры. Показателем эффективности процесса социализации является уровень политических знаний и политической активности человека, т. е. степень его вовлеченности в политическую жизнь, и его гражданская ответственность» [17, c. 43]. Все это остро ставит вопрос о необходимости разработки адекватных объяснительных схем происходящих перемен, выработки новых подходов к решению возникающих проблем. Здесь по-прежнему важен вопрос: как в процессе политической социализации формируются те традиционные, в том числе и политические, ценности и установки, «которые позволяют индивиду ориентироваться, выбирать между конкурирующими образами социально-политической действительности, реализуя усвоенное в своем последующем политическом поведении и участии» [18, c. 20]?
В процессе становления институционального доверия большую роль играет язык как основное средство, с помощью которого закрепляются и пере-даются культурно-политические коды от одного поколения к другому. В связи с этим злободневной становится проблема лингвистической безопасности.
Впервые словосочетание «лингвистическая безопасность» прозвучало из уст М. В. Горбаневского и Е. И. Галяшиной на научно-практическом семинаре «Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах» в 2002 г. В своей статье «Будь осторожен, выбирая слово!» М. В. Горбаневский обращался к журналистскому сообществу с призывом ответственно относиться к своим высказываниям, написанным или произнесенным в СМИ, причем говорил об ответственности не только морально-этической, но и юридической [5].
Ю. А. Бельчиков, Н. Д. Голев и др. в своих публикациях, посвященных вопросам лингвистической безопасности, обращаются прежде всего к изучению тех случаев, явлений и их воплощений в языке и речи, которые квалифицируются в качестве нарушений моральных и правовых норм: порочащие сведения, оскорбление и клевета, неприличная форма выражения, возбуждение национальной, расовой вражды, оскорбление национальной чести и достоинства, пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к национальной или расовой принадлежности и др. [2; 4]. Такое направление в изучении лингвистической безопасности было обусловлено нарастающим потоком судебно-лингвистических экспертиз по спорным документам и текстам СМИ и результатами этой практики. Данное обстоятельство привело к формированию нового научного направления в языкознании – юрислингвистики. В настоящее время исследования в области лингвистической безопасности постоянно расширяют свои границы. Логическим продолжением обсуждения проблем лингвистической безопасности стало появление таких понятий, как лингвоэкология и эколингвистика, языковая самооборона [22, с. 25].
С усилением негативного внешнеполитического и экономического воздействия со стороны США и их сателлитов на Россию, а также с внутренними проблемами в сфере образования, воспитания, национальных отношений и психологии населения исследователи увязывают обеспечение национальной безопасности России с задачей укрепления лингвистической безопасности русского языка. В этой связи А. А. Бартош выделяет геополитические, собственно политические, социальные, а также личностные факторы конструктивного и деструктивного характера [1].
Стратегический вектор понимания лингвистической безопасности России был задан в 2006 г. И. И. Халеевой. Она обратила внимание на такой источник опасности, как однополярная ориентация общества на один из мировых языков, выступающий в качестве важнейшего средства коммуникации в международных, межнациональных и даже межличностных отношениях. Таким образом, И. И. Халеева связывает лингвистическую безопасность с обеспечением полноценного функционирования русского языка в качестве одного из ведущих языков мира, устойчивого развития общегосударственного языка во взаимодействии с другими языками народов России [24].
Значительный вклад в разработку теории лингвистической безопасности и ее практическое воплощение внесли ученые Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова. Начиная с 2018 г. в университете ежегодно проходят международные научно-практические конференции по языковой политике и лингвистической безопасности.
В качестве теоретико-методологической основы исследования выступает совокупность положений, рассматривающих доверие как комплексный социальный феномен. Институциональный подход предполагает, что доверие является политически эндогенным, рациональным и зависит от оценки гражданами эффективности деятельности институтов власти. Также использовались системный и структурно-функциональный подходы.
В исследовании проблемы выбора наиболее эффективных видов деятельности, связанной с проблемами формирования институционального доверия, нами были использованы следующие научные методы:
– метод сравнительного анализа, на основании которого была предпринята попытка рассмотреть особенности формирования институционального доверия в условиях новой реальности, доказать, что показателем эффективности процесса установления институционального доверия является уровень политических знаний и политической активности человека, т. е. степень его вовлеченности в политическую жизнь страны;
– системный метод, имевший целью определить степень устойчивости формируемых в процессе политической социализации качественных признаков доверия, складывающегося в ходе взаимодействия между группами населения и политическими институтами в условиях новой реальности, доказать необходимость установления устойчивой связи в обеспечении национальной безопасности России с задачей обеспечения лингвистической безопасности русского языка, в обеспечении развития русского языка как общегосударственного языка во взаимодействии с другими языками народов России;
– метод количественного анализа, примененный при анализе результатов исследования, проводимого с целью уточнения степени эффективности использования новых информационно-коммуникативных технологий в практике политической социализации подрастающих поколений и выбора наиболее результативных приемов и средств формирования институционального доверяя;
– контент-анализ, использованный при рассмотрении государственной молодежной политики по сохранению и защите традиционных российских духовно-нравственных ценностей в комплексе мер по обеспечению национальной безопасности РФ и установлению институционального доверия между социально-возрастными группами населения страны и политическими институтами;
– исторический метод, примененный при изучении проблемы использования символов исторической памяти и других традиционных культурных кодовых систем, рассматриваемых в контексте ценности и историко-культурной неповторимости многонационального, поликонфессионального российского государства, богатства и многообразия русской культуры и русского языка.
В контексте заявленной темы авторы статьи обратились к результатам социологических исследований среди учащейся молодежи Нижнего Новгорода и Нижегородской области, проводимых с 2005 по 2019 г. учены-ми НГЛУ в рамках проекта «Динамика ценностных ориентаций молодежи» [7; 20], а также к данным других исследований (Института социологии РАН, Всероссийского центра изучения общественного мнения и др.), которые позволили выявить динамику ценностного сознания молодежи в ее отношении к институтам власти.
Результаты исследования
В настоящее время мы видим, как формирующаяся новая реальность привносит новые способы коммуникации, новые порядки взаимодействия людей в коммуникативном пространстве. Появляется новый подход к пониманию нормы в языке, в том числе в официальных документах известных политиков, общественных деятелей, творческих работников [2]. Если еще недавно к официальным документам предъявлялись высочайшие требования с точки зрения эрудиции, общей грамотности, орфографии, орфоэпии, пунктуации, стилистики, то сегодня мы видим у некоторых зарубежных политиков и общественных деятелей снижение уровня культуры речи, снижение требований к использованию профессиональной терминологии выступающими с трибуны политическими и общественными деятелями, наблюдается упрощение языка выступлений, что нередко бывает связано с желанием оказаться ближе к своему электорату, показать свою демократичность. Вместе с тем мы видим усиливающуюся неприкрытую антироссийскую агрессию, которая, будучи элементом гибридной войны, представляет собой акт лингвистической опасности.
В чем же заключается эта опасность? Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к ситуации прежде всего в российской молодежной среде.
Очевидно, что в ракурсе проблематики отношения молодежи к институтам власти определяющим является политический аспект исследования. Содержание и особенности данного аспекта исследования раскрываются в ответах респондентов, в выражении ими своего отношения к политике, властям, чиновникам, экономике страны, гражданской позиции различных групп населения, желании активно участвовать в политической и экономической жизни общества. Полученные в результате соцопросов данные выявили значительное число респондентов, затруднившихся с выбором своей позиции по рассматриваемым вопросам (до 32 % от общего числа опрошенных по некоторым вопросам) [20, с. 104]. С одной стороны, с точки зрения изучения результатов соцопроса встает логичный вопрос: как оценивать эти данные? С другой стороны, принимая во внимание тот факт, что 70 % респондентов – это студенты вузов и средних профессиональных образовательных учреждений, изучающих согласно государственным программам обучения современное общество, напрашивается другой вопрос: почему они так отвечают? Ведь это группа молодых людей, чья профессиональная и общественная деятельность будет формировать будущее страны.
В то же самое время молодежь четко определяет интернет в качестве приоритетного источника информации, который наиболее сильно влияет на оценочное отношение молодых людей к происходящим событиям. Молодежь, как группа людей, чьи ценностные установки находятся в стадии формирования, наиболее подвержена воздействию внешних факторов [7, с. 202; 20, с. 230]. И если тех, кто твердо убежден в значимости себя как актора общественной жизни страны, будет достаточно сложно подвергнуть манипулированию, то тех, кто сомневается, как раз можно небольшими усилиями подтолкнуть к «нужному» решению.
Мы видим, как в российском и международном медийном пространстве в условиях проведения против России гибридной, психологической, когнитивной войны разворачивается борьба за тех, кто еще «не определил-ся». В условиях низкой политической грамотности у многих представителей современной молодежи ввиду отсутствия источника информации, которому они доверяют или хотят доверять, единственной базой достоверных, по их мнению, знаний в политической области становится интернет. Более того, согласно данным проведенного исследования, количество респондентов, выбирающих интернет в качестве источника информации, составило за период с 2005 по 2019 г. в среднем 76 %, при этом количество тех, кто ежедневно просматривает новостные программы в информационной телекоммуникационной сети Интернет, составило 35,6 % [7, с. 202].
Традиционно в период повышенной неопределенности в развитии социальных, политических и экономических процессов растет медиапотребление [15]. Специальная военная операция, начавшаяся в феврале 2022 г. и активно освещаемая в СМИ, резко обострила необходимость понимания политических процессов внутри страны, а также в рамках международной обстановки. Арабо-израильский конфликт кратно усилил религиозно-политическую напряженность во всем мире.
В расширяющемся многообразии социокультурных факторов новой реальности особую значимость приобретает проблема регламентации коммуникативных процессов и повышения качества информационной сферы в ее воздействии на культуру, образование, политику [16]. В условиях неустоявшихся, достаточно подвижных ценностных ориентаций, что свойственно молодому поколению, современному человеку крайне трудно адаптироваться к сложной ситуации формируемого мирового порядка, события которого требуют от молодежи не только не растеряться в большом массиве поступающей информации, но и проводить грамотную оценку происходящих политических событий. К примеру, по данным Роскомнадзора, только за первое полугодие 2023 г. было заблокировано или удалено 885 тыс. сайтов и 1,1 млн отдельных материалов, распространяющих информацию экстремистского характера, недостоверную информацию или информацию, порочащую российскую армию [15]. Очевидно, что информационная составляющая политических процессов связана непосредственно или опосредованно с проблемами лингвистической безопасности. В условиях использования оценочных высказываний западными политиками в текстах официальных выступлений (иногда основанных на вымышленных фактах или заведомо ложной информации, преподносимой аудитории в «нужное» время и с акцентированием внимания на определенных смыслах и действиях) в идеологических или прагматических целях лингвистическая опасность усиливается. Языковые средства передачи и сохранения информации являются важнейшим механизмом воздействия на процессы социокультурного развития общества, его политической системы, формирования и укрепления у граждан, и прежде всего у молодежи, доверия к институтам власти. Факты и явления прошлого и настоящего, получившие закрепление в языке, дают возможность молодому поколению открывать новые смыслы, которые позволят развивать и укреплять российскую государственность, обеспечивать ее безопасность и стабильность развития.
Заключение
Используемые западными политиками оценочные выражения в адрес русской культуры, российского президента и известных политических деятелей направлены на снижение уровня доверия россиян, в первую очередь молодежи, к институтам власти, к политическим деятелям, президенту РФ, что может иметь деструктивный характер по отношению ко всему российскому – русскому государству, русской цивилизации, русскому миру [23; 25]. Мы видим решение этой проблемы в повышении общей и особенно политической грамотности молодого поколения страны.
Литература
1. Бартош А. А. Геополитические аспекты обеспечения лингвистической безопасности России и стран СНГ // Вестник Академии военных наук. 2010. № 4 (33). URL: https://avnrf.ru/index.php/zhurnal-qvoennyj-vestnikq/arkhiv-nomerov/441-vestnik-avn-4-2010 (дата обращения: 20.08.2024).
2. Бельчиков Ю. А., Горбаневский М. В., Жарков И. В. Методические рекомендации по вопросам лингвистической экспертизы спорных текстов СМИ: Сб. материалов. М.: Информкнига, 2010. 208 с.
3. Вахштайн В. С., Степанцов П. М. Доверие к государственным институтам и стратегии экономического поведения населения. URL: https://vk.com/wall-65321314_1781?ysclid=m5rt3rnnpp568800502 (дата обращения: 18.06.2024).
4. Голев Н. Д. Экспертиза конфликтных текстов в современной лингвистической и юридической парадигмах // Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах: Сб. материалов Международного научно-практического семинара. Москва, 7–8 декабря 2002 г. Ч. 2 / Под ред. М. В. Горбаневского. М.: Галерия, 2003. С. 64–73.
5. Горбаневский М. В. Будь осторожен, выбирая слово! // Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по за-щите чести, достоинства и деловой репутации. 3-е изд., испр. и доп. / Под ред. М. В. Горбаневского. М.: Галерия, 2002. С. 15–36.
6. Демидова О. А. Моделирование доверия населения к основным социальным и политическим институтам: сравнительный эконометрический анализ // Прикладная эконометрика. 2011. № 1. С. 114–132.
7. Динамика ценностных ориентаций молодежи (2006–2014 гг.): Монография / Под общей ред. д-ра филос. наук, проф. Е. П. Савруцкой. Н. Новгород: ФГБОУ ВПО «НГЛУ»; СПБ.: Изд-во РХГА, 2014. 232 с.
8. Доверие институтам // Левада-Центр. 21.09.2020. URL: https://www.levada.ru/2020/09/21/doverie-institutam/ (дата обращения: 02.08.2024).
9. Дубин Б. Интеллектуальные группы и символические формы: Очерки социологии современной культуры. М.: Новое издательство, 2004. 352 с.
10. Институциональное доверие // Левада-Центр. 4.10.2018. URL: https://www.levada.ru/2018/10/04/institutsionalnoe-doverie-4/ (дата обращения: 02.08.2024).
11. Киселев В. О. Доверие к политическим институтам в России: опыт социологического мониторинга // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2014. № 6. С. 51–64.
12. Кобелева Х. А. Институциональное доверие в современной России через призму политического генотипа // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: История. Политология. Социология. 2016. № 1. С. 51–53.
13. Кожинов В. В. История Руси и русского слова. Опыт беспристрастного исследования. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 510 с.
14. Мареева С. В. Институциональное доверие и эффективность институтов в сложных жизненных ситуациях: мнение россиян // Terra Economicus. 2015. Т. 13. № 3. С. 124–135.
15. Медиаландшафт в 2023 году: аудитория, контент и генераторы повестки // Интерфакс. 10.04.2023. URL: https://scan-interfax.ru/blog/medialandshaft-v-2023-godu-auditoriya-kontent-i-generatory-povestki/ (дата обращения: 20.08.2024).
16. Подвигин Е. А. Проблемы институционального доверия как основы взаимодействия общества и государственно-властной элиты в России // Вестник Московского государственного областного университета (электронный журнал). 2017. № 4. URL: https://www.evestnik-mgou.ru/jour/article/download/242/240 (дата обращения: 17.08.2024).
17. Самсонова Т. Н. О гражданском воспитании в условиях институциональных изменений в современной России // Вестник Маковского университета. Серия 18. Социология и политология. 2012. № 2. С. 37–51.
18. Самсонова Т. Н. О становлении политической субъектности российской молодежи в процессе политической социализации // Общество: социология, психология, педагогика. 2018. № 7 (51). С. 18–24.
19. Самсонова Т. Н., Наумова Е. С. Роль СМИ в политической социализации современной российской молодежи // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 2019. Т. 25. № 4. С. 247–264.
20. Современный мир и молодежь: ценности, риски, угрозы: Монография Т. 1 / Под общей ред. д-ра филос. наук, проф. Е. П. Савруцкой. Н. Новгород: НГЛУ, 2019. 268 с.
21. Спирина А. С., Максимова С. Г. Характеристика межличностного и институционального доверия/недоверия в приграничных регионах России (по результатам социологического исследования) // Социодинамика. 2019. № 6. С. 49–62.
22. Трофимова Г. Н. Лингвистическая безопасность: к проблеме толкования // Вестник РУДН. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания. 2012. № 1. С. 24–29.
23. Трофимова И. Н. Институциональное доверие в современном российском обществе: причины и факторы // Политика и Общество. 2017. № 9. С. 1–11. 240
24. Халеева И. И. Лингвистическая безопасность России // Вестник Российской академии наук. 2006. Т. 76. № 2. С. 104–111.
25. Шорина И. Н. Институциональное доверие как условие стабильности современного российского общества: региональный аспект: Автореф. дис. … канд. социол. наук: 22.00.04. Пенза, 2013. 23 с.
26. Almond G. Comparative Political System // The Journal of Politics. 1956. Vol. 18 (3). P. 391–409.
27. Bean C. Citizen Confidence in Social and Political Institutions in a Changing World // Social Change in the 21st Century Conference / Buys. L, Lyddon J., Bradley R (Eds.) Center for Social Change Research Queensland University of Technology, 21 November 2003. P. 1–18.
28. Mishler W., Rose R. What Are the Origins of Political Trust? Testing Institutional and Cultural Theories in Post-communist Societies // Comparative Political Studies. 2001. Vol. 34 (1). P. 30–62.
29. Tao R., Su F., Sun X., Lu X. Political Trust as Rational Belief: Evidence from Chinese Village Elections // Journal of Comparative Economics. 2011. Vol. 39 (1). P. 108–121.
30. Tranter B., Skrbiš Z. Trust and Confidence: A Study of Young Queens-landers // Australian Journal of Political Science. 2009. № 44 (4) P. 659–678.