10. Итоги трагедии
До кровавой развязки стремились быть нейтральными региональные политические элиты, армия и силовые структуры, а также большая часть общества. Инициативы Патриархии об умиротворении сторон власть использовала в качестве идеологической завесы, скрывающей её цели и действия. Полной блокадой Дома Советов, оголтелой информационной пропагандой, чередой кровавых провокаций сторонникам Ельцина удалось внушить обществу миф о многочисленных вооружённых «коммуно-фашистских» отрядах в Белом Доме, являющихся угрозой общественной безопасности. Способствовали этому и провокационные маршировки перед телекамерами отрядов праворадикалов с фашистской символикой, провокационное нападение на здание штаба СНГ левых радикалов «Союза офицеров» Терехова. В результате с огромными усилиями Ельцину удалось вынудить армейское руководство подавить сопротивление. Невиданный в цивилизованных государствах расстрел законного парламента из танков и кровавая расправа над его защитниками понадобились Ельцину для запугивания общества и оппозиционных политических сил. Свирепая акция устрашения во многом достигла своих целей: региональные лидеры, многие колеблющиеся политики поспешили продемонстрировать лояльность победителю.
На выборах в Федеральное собрание были выбиты из борьбы патриотические некоммунистические организации. Ряд их лидеров был арестован, у них изымали помещения, отключали телефоны, перекрывали возможности финансирования предвыборной кампании, их активистов в разных городах милиция задерживала при сборе подписей, они не допускались к государственным радио и телевидению, по которым шла интенсивная дискредитация их деятельности.
В то же время были предоставлены все возможности для предвыборной кампании Жириновского, который получил голоса многочисленных избирателей-патриотов, так как все остальные патриотические объединения не были допущены к выборам. Общество оказалось неспособным противостоять губительным действиям режима потому, что в народе, измученном десятилетиями репрессий и подавления, ещё не восстановилась историческая память, не возродилось национальное самосознание, не пробудилась национальная воля. Создав безвластную Думу, сформировав марионеточную оппозицию, полностью контролируя правительство, команда Ельцина развязала себе руки. Но с этого началась жёсткая борьба различных кланов в правящей олигархии, что и определило многие последующие события.
Главный вывод из всего этого недоступен не только авторам обращения либеральной интеллигенции к президенту, но и многим современным радикал-демократам. Нормально, что в обществе ведётся политическая борьба и даже конфронтация. Нормально, что все мы придерживаемся различных политических взглядов. Патология начинается в тот момент, когда ради своих целей вожди превращаются в палачей. Ещё более патологично, когда люди, называющие себя интеллигенцией, пытаются всех убедить, что альтернативы кровавому разгрому быть не могло. Выбор был и в те дни, он был совершен со всей определённостью: большинство сегодняшних реалий, которые так не нравятся и демократам-обращенцам, являются роковым следствием кровавой акции насилия. Если демократией называть расстрел безусых юношей на стадионе, тогда что такое фашизм? До сего дня русская либеральная интеллигенция, презиравшая Лескова, не подававшая руки Достоевскому, подарившая России три революции, – остаётся верна своей исторической безответственности перед судьбой России.