Таинственный зов прозвучал. Спящая красавица Россия проснулась и улыбнулась сама себе. Узнаем ли мы в этой прекрасной женщине Россию двухлетней давности? А ведь это она и есть. Кто из социологов мог спрогнозировать такую радикальную смену вех?
Русское общество, как, пожалуй, и всякое другое, имеет несколько уровней саморефлексии и поведенческой ответственности. Эта исторически заложенная глубина восходит к некой цивилизационной онтологии, которую трудно зафиксировать в повседневных внешних проявлениях.
Как-то в одном из интервью питерский философ Александр Секацкий сказал мне, что у общества нет корректных научных методов, чтобы зафиксировать его скрытые возможности. Социологические методы точны и хороши только для описания его наличного состояния здесь и сейчас, но не то, что лежит под спудом и в любой момент может проявиться.
Однажды общество слышит некий зов, отвечает на него и меняется в одночасье вплоть до того, что его прежнее состояние кажется совершенно невозможным. Николай Данилевский называл эту способность к мгновенным переменам ненасильственностью. В его трактовке это вовсе не миролюбие, но умение стремительно, без сопротивления, меняться при условии, что новое состояние будет согласно с внутренним представлением общества о должном. Зовом при этом может стать такое стечение обстоятельств, которое предугадывает только тот, кто видит призрачные и расплывчатые черты русской цивилизации. Социология тут бессильна.
Вот пример.
В 2006 году Россия присоединилась к так называемому Европейскому социальному исследованию, которое в Европе проводится с 2001 года. Это исследование, охватывающее до 3 тыс. человек в каждой стране-участнице, призвано репрезентировать наиболее глубокий и полный портрет общества. Опросы населения проводятся раз в два года. Результаты ЕСИ – это социологический максимум, главное, что социолог мог тогда знать о России.
Каков же портрет русского общества? Вплоть до начала СВО социологи говорили об одном и том же. Нашей главной общепризнанной ценностью являлись деньги. Фанатичная преданность деньгам коррелировала с крайне низким уровнем благотворительности. Наше общество было болезненно разобщено, все низовые горизонтальные связи в нем создавались с большим трудом. Чувство несправедливости было прямо пропорционально уровню профессионализма: чем квалифицированнее работник, тем больше он недоволен своим положением. Наше общество, говорили нам европейские социологи, настолько разобщено, что никакой протест в стране в принципе невозможен. Для этого надо организоваться, но к этому мы не способны.
Поэтому в СМИ появлялись «сенсационные» статьи о том, как меркантильны и агрессивны «эти русские». Тут у любого ответственного социолога случался инфаркт. Потому что данные опросов это одно, а интерпретация результатов – это совсем другое. Опросы, считают социологи, только сигнализируют о проблемах. Найти их причину – вот задача интерпретатора.
И вот на стадии осмысления результатов картина русского общества видится совсем другой. Мы вовсе не меркантильны, убеждены социологи. Просто наш катастрофически быстрый переход от социализма к капитализму превратил деньги в фетиш. Способность помогать друг другу у нас тоже никуда не делась, просто не до конца сложились традиции благотворительности. До самого начала СВО наше общество не нравилось само себе и было глубоко убеждено, что его истинное лицо совершенно другое.
Наш национальный герой, как следует из ценностных предпочтений россиян, красив и совершенен. Его портрет легко считывается. Это мужчина средних лет, частный предприниматель, состоятельный, но не безумно богатый человек, достигший всего сам. Он занимается благотворительностью, верует в Бога, имеет большую дружную семью. Свою семью он обожает и проводит с ней много времени. Ходит с женой и детьми в театры и кино, много читает, любит путешествовать. У этого прекрасного человека есть только один недостаток – никто из опрашиваемых его не знает. Это наша мечта, но не наша реальность.
Реальность же нам легко может предъявить Росстат. Самой многочисленной социальной группой в России являются женщины за 50, с неполным ребенком (в смысле, на каждые 100 женщин приходится меньше 100 детей), неполным высшим образованием, одинокие, ведущие замкнутый образ жизни и сводящие концы с концами. Вот этих женщин знают буквально все.
Впрочем, все это уже давно осталось в прошлом. Последние данные ЕСИ относятся к 2021 году. Сайт исследования давно не обновлялся и в условиях санкций есть большая вероятность, что проект в России будет просто закрыт. Но увидеть новые данные социологов было бы интересно.
Why don’t we recognize ourselves
The mysterious call sounded. Sleeping beauty Russia woke up and smiled to herself. Do we recognize in this beautiful woman the Russia of two years ago? And that’s what she is. Who among sociologists could have predicted such a radical change of milestones?
Olga Andreeva