Ущерб для выстроенной Западом финансовой мировой системы от объявления о том, что они арестовали, заблокировали российские активы, на порядки превышает те условные триста миллиардов долларов, которые они у России отняли, считает политический обозреватель РИА “Новости” Петр Акопов.

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

— Петр, в преддверии очередной встречи в Рамштайне хотелось бы поговорить об итогах саммита Евросоюза в Брюсселе. С чем вернулся Зеленский? Как мы понимаем, самолетов не дали, и членство в Евросоюзе тоже призрачно, облачно и недостижимо.

— Здесь важна была демонстрация для Европы, для Запада и для Киева, важна была демонстрация этого единства, что мы станем все вместе, Европа вместе с Зеленским, Украиной, что будут стоять до конца, что Россия не победит никогда, что Украина выдержит все это дело, и Европа то же самое — вместе с ней будет упрямо идти к победе над Россией.

Это была скорее политическая акция, потому что и поездка в Лондон, и награждение в Париже орденом Почетного Легиона, саммит в Брюсселе с аплодисментами — все это шоу для европейцев.

Европейцам показывают, что у них элиты едины, что они стоят вместе с Украиной, что они будут и дальше курс этот продолжать, а украинский президент, из которого сделали за этот год на Западе «рок-поп-звезду» мирового масштаба, нового Нельсона Манделу — у него боевой настрой, он благодарит за поддержку и требует новой.

Я бы не видел здесь ничего нового, кроме масштабной политической акции, потому что реально вопросы были решены до этого по прогибанию Германии с танками. Теперь с этими танками будут еще несколько месяцев они возиться и требовать больше и больше, организовывать поставки того, что уже обещали.

Но координация работы с Украиной продолжает оставаться в руках англосаксов, то есть все равно Штаты и Англия являются основными игроками на украинском поле, европейцы здесь только как подыгрывающие — притом то, что первое время Макрон тот же говорил, что вот, мы (Европа. — Ред.) должны повысить свою роль, мы должны не забывать про свои интересы.

Но сейчас практически Европу привели в положение, когда она может только на словах периодически напоминать о своих интересах, а так — она жестко и стойко, твердо стоит в общей линии западной, которая определяется англосаксами.

Европа ее как-то корректирует, как-то смягчает, тормозит, но это все нюансы. Главное — жесткий курс на участие Запада в этом конфликте до победы Украины, до поражения России, — он остается неизменным, и это было подтверждено в Брюсселе, Париже и Лондоне.

— Эта общая победа Запада над Россией по большому счету для чего это? Это все-таки вдохновение? У вас в телеграм-канале об этом написано. Нюрнбергский суд, потом международный трибунал по бывшей Югославии, и вот теперь мы все хотим так наказать и судить Россию в лице Владимира Путина.

— Ну конечно, это все часть одной игры, одной линии. Обещания оружия Украине, утверждение, что будем стоять вместе, угрозы в адрес России и Путина, всей руководящей нашей верхушки о том, что «будем судить вас в Гааге или другим судом» — это все одна линия, которую Запад ведет. Это элемент психологической войны в том числе.

Есть война такая — на поле боя, есть война технологическая, промышленная, через поставки оружия, есть война финансовая, торговая, через торговые санкции, ограничить наш экспорт и лишить нас валюты и всего прочего.

И есть война пропагандистская, в которой нужно давить на психику противника, пугать его всякими карами страшными, в расчете на то, что он испугается, засомневается и приползет — пойдет на переговоры.

Европейцы были бы только за, если бы Россия согласилась на переговоры на условиях, близких к украинским. Но, понимаете, это нереально. Поэтому Европа оказывается в заложниках, она не может выйти из американского контроля по Украине, вынуждена… А определяют курс в Лондоне и Вашингтоне. Там не заинтересованы даже в быстром окончании (конфликта. — Ред.).

Заинтересованы в том, чтобы (конфликт продолжался. — Ред.) как минимум еще несколько лет, для того чтобы можно было ослабить Россию как можно больше, держать Россию в таком состоянии, как это есть сейчас. И европейцы поэтому будут ослабляться, еще больше впадать в зависимость от Штатов.

Здесь тоже очень важный момент для Запада, для англосаксов — им нельзя допустить вообще развала Европы, чтобы Европа, устав от этого конфликта, через год-два-три начала внутри себя раскалываться по каким-то линиям: поляки в одну сторону, немцы — в другую. Чтобы это все держалось вместе — как Евросоюз, управляемый англосаксами.

Поэтому здесь тонкая линия, которую они пытаются блюсти. Им нужно сохранить единство Евросоюза и оставить его под контролем. И при этом минимизировать любые не только связи Европы с Россией, но и шансы на то, что в будущем — через пять-десять-пятнадцать лет — эти связи возобновятся.

Нужно гарантировано сделать так, чтобы никогда в обозримой перспективе никто из европейских политиков даже не думал о том, что с Россией можно иметь дело по энергетическим вопросам, по вопросам безопасности — по любым. Нужно настроить руку на долгое время против России. Эта задача пока не выполнена, но проблема в том, что на пути выполнения ее можно потерять немножко Европу. Она может немножко сломаться и расколоться.

И это двойная цель англосаксов — не знаю, как они ее будут достигать, потому что сложно одновременно вести войну против России несколько лет, затягивать возвращение России Украины, держать в жестком подчинении Евросоюз и выхолащивать местные элиты настолько, чтобы уже даже ни у кого не было мысли о том, что с Россией можно иметь дело.

Я, честно говоря, не вижу возможности того, чтобы это все получилось. Не говоря уже, что Россия не заинтересована в том, чтобы война длилась пять лет, и Россия будет делать всё для того, чтобы в течение года-двух максимум завершить разгром Украины и сделать так, чтобы Украина как нынешнее государство перестала существовать.

— Еще одна интересная тема в новостях, которую хотелось обсудить, звучит она как народно-европейская мудрость: чтобы передать российские активы Украине, нужно их сначала найти. По крайней мере, так отмечает юридическая служба Евросоюза, которая фактически подтвердила, что никто не знает, где находится порядка 86% замороженных активов Центробанка России, общие размеры которых примерно оцениваются в 258 миллиардов долларов. Как вы думаете, это все-таки какая-то байка для того, чтобы не передавать активы Украине, или что-то другое?

— Это не байка, это правда. Дело в том, что наших активов на момент начала войны было порядка шестисот миллиардов (долларов. — Ред.). Тогда же звучали оценки, что (можно найти. — Ред.) только около трехсот миллиардов.

Условно говоря, столько находилось в различных активах в виде расписок, бумаг, в западных странах в целом — США, Япония… Не только Европа. На Европу приходилось 280 миллиардов. Но когда они стали потом копать, рыть, то они поняли, что эти бумаги и эти расписки, облигации, всевозможные обязательства не так-то просто выцепить.

Более того, наши игроки сумели потом какую-то часть их еще… не перепрятать, а изменить их статус и положение. Эти разговоры о том, что мы потеряли столько-то, столько-то арестовано… Да, нам заблокировали возможность их использовать — это да. Но даже конфисковать Запад их не может, потому что он не понимает расположений всех (резервов. — Ред.). Оценки были такие — 400 миллиардов в мире и почти 300 миллиардов в Европе. Но когда доходит дело до конкретного — по банкам, по странам разбора, то этой суммы и близко не набирается.

Они не могут найти концы и ходы к большей части наших резервов. Это такая задача, загадка. И нам не удается ими пользоваться, но и Запад не может их забрать.

Здесь я бы сказал, это не боевая ничья, но она дико невыгодна Западу. Мы-то — понятно, нам заблокировали наши резервы, но мы все равно получаем доходы от экспорта нефти и ресурсов в других валютах. Мы уже не торгуем за доллары, за йены, за фунты, мы торгуем за юани, дирхамы, рупии и прочее, и за рубли в том числе. Поэтому у нас новый приток есть.

А то, что Запад хотел арестовать, конфисковать наши активы — это отрицательный дает имидж, наносит удар по отношению к Западу в остальном мире. Грубо говоря, арабы, китайцы, Латинская Америка, Африка, весь остальной мир смотрят на эти валюты (доллар, евро. — Ред.), как на опасные. Они понимают, что держать что-либо в перспективе в этих валютах очень рискованно, потому что у тебя начнут все это арестовывать.

Ущерб для доллара, для евро, для выстроенной Западом финансовой мировой системы от объявления о том, что они арестовали, заблокировали наши (российские. — Ред.) активы, — он на порядки превышает те условные триста миллиардов, которые они у нас (у России. — Ред.) отняли.

Тут даже невозможно оценить в деньгах. Потому что потеря не просто репутации, а потеря доверия стратегического всего незападного мира к западным валютам — оно стоит дорогого, оно стоит очень много. Я вообще считаю, что это самый главный невоенный результат всей нашей спецоперации и ответа Запада на нее.

Это событие эпохального масштаба, оно если не в разы, то очень сильно ускорило процесс изменения всей мировой финансовой системы — то, что называют отказом от доллара, уходом от доллара, дедолларизацией, смертью нефтяного доллара. Эти процессы дико ускорились именно потому, что Запад пытался арестовать, заблокировать наши активы.

— Землетрясение в Турции и Сирии. Примирение двух лидеров стран — Эрдогана и Асада — насколько это возможно в условиях всеобщей трагедии, и что бы это поменяло на Ближнем Востоке?

— Поменяло бы очень многое, потому, что Турция — ключевая страна в плане гражданской войны в Сирии. Все прекрасно понимают, что если бы турки не поддерживали повстанцев антиасадовских, то давно бы их разгромили сирийская армия вместе с российской и иранской.

Именно поддержка Турции… Собственно, вся граница турецко-сирийская контролируется турками и контролируется созданными ими или ориентированными на них отрядами. У турок есть одна озабоченность — это курды. Их (Турцию. – Ред.) можно понять, они в своей стране не могут с курдами толком справиться до конца, а уж сирийские курды, которые поддерживают своих турецких товарищей, для них тем более опасны и представляют угрозу национальной безопасности.

Отказ Эрдогана от признания Асада, заявление о том, что он убийца, что он должен уйти, — оно к прошлому году было исчерпано. Эрдоган фактически говорил прямым текстом, что он готов пойти на встречу с Асадом — вопрос времени и условий. Думаю, что встреча бы в любом случае в этом году состоялась.

Ускорит ли ее землетрясение? Это будет зависеть от того, как Эрдоган и Асад сами захотят. Эрдоган был бы не против (встретиться. — Ред.) даже до выборов, до мая месяца. Это показало бы его туркам как человека, который делает большой шаг в завершении сирийского конфликта, который туркам очень будет дорого стоить, очень много беженцев сирийских.

Я не думаю, что Асад на это пойдет, он может сам тянуть время для того, чтобы уже, в свою очередь, отыграться на Эрдогане и дождаться выборов. Я думаю, что он (Эрдоган. — Ред.) победит. И уже после этого, летом или осенью, пройдет их встреча.

Это будет очень важный момент, потому, что Россия спасла не просто Сирию и Асада, она фактически вместе с Турцией и Ираном конструирует новую ближневосточную реальность, в которой американцам уже нет места.

Из Сирии им придется уйти в любом случае. Позиции в Ираке у них еще остаются неплохие, но это все очень шатко, потому что Ирак полуиранский-полуамериканский — это странный гибрид. Страны, которые раньше оставались американскими союзниками ближайшими — Саудовская Аравия и Эмираты — они тоже все больше и больше ориентируются на диверсификацию своих связей и на контакты с Китаем и Россией, на сближение с Китаем и Россией.

Здесь получается сложная игра, в которой для России снятие проблемы турецко-сирийского конфликта, противостояния — оно очень важно. Потому, что нам будет проще взаимодействовать с Турцией, выстраивать с ней игру на Ближнем Востоке после того, как проблема с Сирией в личном, человеческом плане контактов Эрдогана, будет снята.

— А что касается Китая? Какой курс выбран Китаем, насколько он совпадает с нашим?

— Китай проникает везде, где можно. В Китае очень простой курс, он готов от Латинской Америки до Океании вкладывать деньги в обмен на привязку экономики местных стран к торговле с ним.

Где-то ему нужна торговля, где-то — получение полезных ископаемых, но в любом случае Китай является для этих стран прекрасной альтернативой Америке и Европе, чем они и пользуются.

Где-то получается лучше, где-то мешают американцы, где-то европейцы мешают Китаю. Но он продвигается, за последние 25−30 лет мы увидели, как Китай стал ключевым торгово-экономическим партнером для Африки в целом, для Латинской Америки. Кстати, даже для Европы уже, но Европа — отдельная тема.

Если мы говорим про Африку и Ближний Восток и про Латинскую Америку, понятно, что Китай там играет огромную экономическую роль. Он политически ничего особо не требует.

Но Россия обеспечивает в той же Сирии фактически… является гарантом ее существования. Наши позиции в отношениях с арабскими странами Залива тоже очень сильно укрепились в последние лет семь — с Эмиратами и с саудитами, у нас хорошие связи с Алжиром, очень неплохие — с Египтом.

Мы с китайцами на Ближнем Востоке не особо конкурируем. Мы строим атомные станции, продаем оружие, хотим получить порцию дани военно-морской. У китайцев тоже множество интересов — не только экономических, но и военных, но мы тут дополняем (друг друга. — Ред.)… Мы здесь выступает как тандем, который вытесняет в целом американцев из региона.

Иран, который заключил с Китаем договор на 25 лет о стратегическом сотрудничестве, сейчас готовит такой же договор с нами. А Иран — отдельная сила, отдельная тема на Ближнем Востоке. И китайцы, и мы заинтересованы в том, чтобы между Ираном и остальными странами региона были нормальные отношения.

По крайней мере, не допустить, чтобы американцы дальше разыгрывали эту карту противостояния Ирана и арабов, страха: давайте мы вам продадим оружие против Ирана, давайте мы Иран атакуем, давайте мы будем его изолировать.

Китай и Россия снимают эту тему, они пытаются сделать так, чтобы и страны арабские, и Иран находили все больше и больше общих точек соприкосновения, снимали противоречия, по крайней мере, смягчали их.

В этом нет ничего невозможного, потому что хотя они одни шииты, другие сунниты, одни арабы, другие персы, но история показывает, что у них были периоды вполне нормальных отношений. И в их интересах не позволять американцам стравливать их между собой, а, опираясь на Россию и Китай, двигаться в сторону большей независимости, большей самостоятельности арабского мира, ближневосточного региона в целом.

Источник: https://ukraina.ru/20230214/1043559518.html

Поделиться в социальных сетях

Добавить комментарий

Авторизация
*
*
Регистрация
*
*
*
Генерация пароля