В преддверии Второй мировой войны в европейской философии стало использоваться понятие «тотальная мобилизация» (ТМ): оно означает не всеобщую отправку военнообязанных на фронт, а концентрацию общественных, духовных, государственных, экономических сил. Говоря упрощённо, ТМ стирает психологическую границу между фронтом и тылом. Гость «АН» – философ Андрей КУЗЬМИН, старший преподаватель кафедры философии и биоэтики Санкт-Петербургского государственного медицинского университета. Вольно или невольно следуя профилю вуза, наш собеседник уделяет внимание терапевтическому эффекту сложившейся ситуации.
Конец прозябанию
– Итак, что же за терапию вы обнаружили в происходящем?
– ТМ предполагает не только возрастание количества вовлечённых в неё людей, но и возрастание их качества. Критические ситуации заставляют мобилизовать в себе духовный ресурс и обнаруживают в человеке не столько дурное, сколько светлое. Способность к преодолению эгоизма, взаимовыручке, к радению за нечто большее, чем просто какие-то обывательские, индивидуалистические, атомарные интересы. Чрезвычайность выводит человека на новый уровень восприятия мира и самого себя, даёт возможность наполнить жизнь высшим смыслом. Происходят кристаллизация духа, его обнажение. Мишура слетает, дух остаётся один на один с пограничной ситуацией.
Это не просто пафосные слова, это наш исторический опыт. Все мобилизационные сюжеты нашей истории оборачивались мощным рывком в развитии страны и, главное, в качестве людей. Я не хочу сказать, будто современный быт предполагает сплошные развлечения и сплошной комфорт, – нет, люди тратят немало сил, чтобы добывать деньги на хлеб, выплачивать ипотеку за жилплощадь и так далее. И всё же это, повторюсь, задачи обывательские. Повседневность засасывает нас. Пусть не физически, но духовно мы прозябаем. Пребываем в полусне, в мороке. А при ТМ происходит сосредоточение. Собирание человека из рассеянного, расслабленного состояния в состояние целеустремлённости. Речь идёт уже об особых целях – не житейского характера, а исторического, даже сверхисторического. О сохранении нашего государства, суверенитета, идентичности. Духовное становится важнее телесного. Становится понятно, что телесность – лишь средство.
И касается это каждого. Не только военного, но и художника, и рабочего…
– Насчёт художника понятно, он производит смыслы. Насчёт рабочего, улавливая эхо советского пафоса, тоже более-менее понятно. А как это касается, например, кассира в фастфуде?
– Он тоже поддерживает функционирование социальной системы как живого организма. И тоже может транслировать идею.
– Вместо «свободная касса» кричать: «Слава Родине»?
– Хороший у вас пафос. Я имею в виду несколько иной подход. И речь идёт о проявлениях человека не только на рабочем месте: каждый из нас, общаясь с окружающими, в своей мере транслирует некоторую идею и определённое настроение, и необходимо, чтобы всё это не было депрессивным и пораженческим, – это тоже аспект ТМ. А ещё замечу, что социальная значимость многих профессий часто недооценивается. Например, в пандемию с её локдаунами оказалось, что чрезвычайно важную функцию выполняют курьеры. Они стали кровяными тельцами, которые поддерживают кровообращение общества. В том-то и ценность кризисных ситуаций: выясняется, что герои – вокруг нас, среди нас.
Больше искренности
– Каковы ваши личные перспективы в рамках объявленной частичной мобилизации?
– Я проходил срочную службу, нахожусь в запасе. Мой сослуживец уже получил повестку, кстати. «Косить» я не намерен, если вы об этом. В то же время, находясь здесь, в тылу, я считаю неуместным эстетизировать фронт и говорю преимущественно о тыле.
– Вы убедительно и вдохновенно рассуждаете о происходящем, задавая нужный настрой. Проблема в том, что у вас нет возможности сказать это каждому, кто получил и получит повестку.
– Я редко смотрю наше телевидение, но если включаю и попадаю на программу Киселёва, то остаюсь вполне удовлетворён качеством российской пропаганды. В то же время соглашусь, что нашим СМИ в сегодняшней ситуации не хватает философской оп