98-летняя волгоградка Евдокия Косарева получила письмо от незнакомой женщины из Курганской области. Оказалось, 87-летняя Валентина Кошкарова выписывает журнал о здоровье, в котором было напечатано письмо Евдокии Петровны с адресом автора: волгоградский поселок Горная Поляна. Место, где погиб и где похоронен отец курганской читательницы.
Место, где погиб и где похоронен отец курганской читательницы. Одна пенсионерка попросила другую об услуге: навестить могилу папы Сергея Ефремовича Шушарина. Здоровье не позволяет самой съездить в Волгоград. И та откликнулась…
“Родина” связалась с обеими женщинами, которые не понаслышке знают, что такое война.
Валентина. Вкусное слово “Ягодное”
Последний раз Валя Шушарина видела отца, когда ей было пять лет. В августе 1941 года его призвали в армию.
– Помню, как ведет он меня за руку. Поднимет, поцелует и опять на землю опустит. Только его поцелуи и запомнились, – вздыхает Валентина Сергеевна. – Уже потом выяснила, что погиб он 24 ноября 1942 года под Сталинградом. Когда принесли похоронку, дедушка сказал, что папу убили в селе Ягодное. Хорошо запомнила это название. Слово такое вкусное: Ягодное!
Детям войны было не до вкусностей. Жили на траве и картошке. Счастье, что семья держала корову, – без нее бы не выстояли. Когда пришло время идти в первый класс, девочку отправили в другую деревню, поселили у чужих людей – только на выходные возвращалась домой. Поэтому бабушка снаряжала на неделю вперед: бидон молока и лепешки из муки с картофелем. Кокшарова до сих пор удивляется, как ответственно несмышленая школьница подходила к распределению продуктового набора. Есть хотелось всегда, но растягивала паек на всю неделю. Зимой молоко ей отдавали в замороженном виде, а вот осенью и весной оно через несколько дней скисало. Валентина Сергеевна морщится, вспоминая зловоние из посудины. Но выбора не было. Когда стала взрослой, бидонов в хозяйстве никогда не держала…
Не легче в военную годину пришлось и ее волгоградскому адресату.
Евдокия. Три месяца ада
– Мой папа пропал без вести в Ростовской области, – рассказывает Евдокия Косарева. – Уходя, сказал: “Дочка, ты старшая. Не бросай бабушку с дедушкой”. Мне ведь к началу войны было уже 17. В классе 18 мальчишек и две девчонки. Парни ушли на фронт, а одноклассница вышла замуж и уехала. Осталась одна я. Работала с утра до ночи: пашня, козы, овцы… А летом 1942 года пришли немцы.
Три месяца село Плодовитое (Малодербетовский район Калмыкии) было под оккупацией. От захватчиков девушку прятали в погребе. Спала на кадушке с зерном. Если приходилось выбираться наверх, то только в лохмотьях и лицо измазано сажей. Но в калмыцких степях было слышно, как гремит Сталинград. И в ноябре через село побежали закутанные в тряпье румыны. По-русски жаловались женщинам, показывая семейные фотографии: “Матка, матка, посмотри. Это моя жена, это дети. Мы не хотим войны. Гитлер капут!”
Когда в Плодовитом расквартировали наших раненых, Дуся стала медсестрой. Одному бойцу, которого выходила, подарила валенок и рукавицу – у него были прострелены нога и рука. Потом получила письмо с фронта: “Здоров. Но твои подарки везде вожу с собой”.
Надо ли говорить, что она ничуть не удивилась просьбе незнакомки. Люди военного поколения и без слов понимают друг друга.
Дочкины цветы
Конечно, самой было не добраться до братских могил, но помогли в районной администрации, выделили машину. Евдокия Петровна нарвала в огороде цветов и отправилась на мемориал. Постояла у гранитных плит. Помолчала. Поклонилась, как просила дочка, 29-летнему сельскому учителю Сергею Шушарину.
И всем, кто отстоял Сталинград.
Волгоград – Верхняя Теча
Источник: https://rg.ru/2022/11/14/dve-stalingradki.html