Раздел II. Практика организации информационно-аналитической работы
§ 2. Организация информационно-аналитического обеспечения политики безопасности и обороны ФРГ
2. Механизм информационно-аналитической работы при формировании и реализации политики безопасности и обороны ФРГ
Информационно-аналитическое обеспечение политики безопасности и обороны Германии можно рассматривать как согласованный механизм, представляющий собой совокупность процессов, норм, средств и методов, из которых складывается процесс информационно-аналитического обеспечения, посредством которых достигается цель и решаются его задачи.
Официальная позиция руководства Германии состоит в том, что своевременно полученная информация о нарастании неблагоприятных тенденций является важной предпосылкой такого использования военных средств, которое позволит «предотвратить, ограничить или прекратить насилие или войну»[1]. Чтобы применение военной силы ФРГ было превентивным и эффективным, не допускающим в последующем масштабного применения военных средств, требуется вмешательство на ранней стадии конфликта, для чего необходимы прежде всего эффективные «инструменты раннего выявления кризиса[2], так как значительно проще гасить искру, чем огонь. Искры в неспокойном мире нашего динамичного будущего станут возникать все в большом количестве»[3].
Поэтому информационная поддержка процессов подготовки и принятия политических решений выступает как важнейший элемент механизма реализации информационно-аналитического обеспечения политики безопасности и обороны ФРГ. Объектом информационно-аналитического обеспечения в данном случае выступает политическое руководство страны.
Германские военные эксперты обоснованно утверждают, что в настоящее время улучшению способностей своевременно распознавать признаки кризисов и конфликтов на начальном этапе их возникновения объективно способствует насыщенность современного мира информацией.
При анализе подготовки и принятия решений в сфере безопасности и обороны следует учитывать, что эти процессы имеют, как правило, скрытый характер, что затрудняет определение действительных намерений и планов политических акторов. Здесь уместно привести точку зрения германского эксперта по коммуникации Штефана Хартвига. По его мнению, в условиях формирования информационного общества, когда действия политических акторов протекают в реальном масштабе времени, ни одна из сторон «не делает свои военные, политические и коммуникативные мероприятия транспарентными»[4].
Руководство Германии заинтересовано в первую очередь в получении такой информации, которая позволит сделать объективный вывод о доктринальных установках, экономической, социальной, научно-технической, военной политике, оборонном потенциале тех или иных государств и их коалиций, интересах и намерениях правительств и политических группировок. При такой оценке должны своевременно вскрываться тенденции возможного нарастания кризисного потенциала, прогнозироваться вероятность возникновения ситуации риска, угрозы или опасности для Германии[5].
В интересах принятия оптимальных решений руководством Германии действуют многочисленные информационно-аналитические, дипломатические и разведывательные службы. Так, внешнеполитические органы консультируют правительство ФРГ о военно-политической ситуации, складывающейся в той или иной стране или регионе. Собственно военные учреждения и ведомства «посредством анализа ситуации, проведения исследовательских и образовательных работ… способствуют федеральному министерству обороны и руководству бундесвера в подготовке решений»[6].
Как показывает опыт конфликтов последних лет, оценка обстановки, по результатам которой принимается решение о применении военной силы, является исключительной по сложности задачей. Немецкий политолог Мартин Хох в связи с этим отмечает, что в современных условиях «принятие политического решения о применении военной силы может оказаться несравненно более сложной проблемой, чем само ее использование»[7].
Процесс принятия решения, в частности, осложняется отсутствием ясности по многим параметрам оцениваемой обстановки, невозможностью отделить военные и невоенные цели вследствие их «двойного» использования, определить военные и невоенные угрозы безопасности, что порождает в результате недоразумения, заблуждения, ошибки, промедление в принятии ответных мер. Положение осложняется и тем, что противником, против которого ФРГ и НАТО могут применить военную силу, сегодня далеко не всегда выступает конкретное государственное образование.
Современные реалии показывают, что такой противник, как правило, не стремится раскрыть себя и взять ответственность за те или иные деяния. Сложность идентификации противника затрудняет ответ на вопрос, какое средство, против какого противника, где и в какой момент должно быть применено.
Кроме того, разработка и реализация концептуальных установок политики безопасности и обороны представляет собой сложный и комплексный процесс, осуществляемый в Германии с учетом особенностей функционирования политической системы страны. В этот процесс вовлечены практически все силы, составляющие политическую организацию общества: институты государства и гражданского общества, в том числе средства массовой информации, общественное мнение.
Названные обстоятельства побуждают субъектов политики безопасности и обороны Германии в процессе практической деятельности, связанной с принятием решений, вступать в активное коммуникативное взаимодействие, которое нередко может осложняться вследствие несогласованных, и даже противоречивых политических интересов, затрудняющими достижение консенсуса.
Такая ситуация обусловливает необходимость согласования и удовлетворения информационных потребностей субъектов политики безопасности и обороны, организации процесса коммуникации между ними. Так, только с января по май 2000 года в связи с обсуждением в парламенте ФРГ возможности и условий применения вооруженных сил на территории бывшей Югославии министерство обороны Германии 22 раза предоставляло бундестагу обстоятельные доклады о положении в Косово и развитии обстановки на Балканах[8].
Поскольку политические решения должны способствовать усилению внешней и внутренней легитимности власти, то при их подготовке, как показывает анализ немецких источников, учитывается не только информация, полученная посредством анализа обстановки в сфере обороны и безопасности, но и результаты прогнозирования возможной реакции в мировом сообществе на политические акции, а также результаты оценки степени поддержки проводимой политики населением и личным составом вооруженных сил ФРГ.
В целом же политическая практика современной Германии свидетельствует об усилении влияния общественности на принятие политических решений в сфере обороны и безопасности. Немецкие эксперты отмечают, что «общественное мнение будет постоянно принуждать к тому, чтобы политическая цель достигалась возможно меньшим применением военных средств»[9]. Следовательно, в ФРГ общественное мнение выступает в качестве существенного сдерживающего фактора при принятии решения на применение военной силы.
Реакцию общественного мнения следует в данном случае рассматривать как важный канал обратной связи в процессе политической коммуникации, складывающейся в сфере безопасности и обороны. Так, бомбардировки Афганистана в 2001 г. вызвали негативную реакцию в немецком обществе, повлекли обострение ряда внутриполитических проблем в стране, привели к значительному росту в короткие сроки числа отказников среди молодых людей, подлежащих призыву на военную службу[10], что власти не могли не учитывать.
В целом же на информационные связи, образующиеся в процессе принятия в ФРГ решений в сфере безопасности и обороны, оказывают влияние различные факторы.
Так, в современных условиях усиливается тенденция целенаправленного воздействия на общественное мнение со стороны различных групп интересов. Эти группы все в большей степени предпочитают использовать для достижения своих целей опосредованные, непрямые каналы давления на государственные институты, что чаще всего осуществляется через формирование соответствующей реакции общества на конкретные действия власти, в том числе связанные с применением военной силы. Германские эксперты отмечают наличие попыток использовать общественное мнение для принуждения руководства страны к прекращению военных приготовлений на всех этапах принятия политического решения в сфере безопасности и обороны[11].
Деятельность германских СМИ особенно активизируется в период обсуждения в обществе участия бундесвера в военных операциях. Так, в период проведения в ФРГ политической дискуссии об участии люфтваффе в операции по контролю воздушного пространства бывшей Югославии, по немецкому телевидению был показан репортаж о бундесвере с характерным названием «Боеготов условно». Германскими экспертами это было расценено как целенаправленная акция, направленная на осложнение процесса принятия военно-политического решения[12].
Результаты мониторинга общественного мнения современных исследований показывают, что для Германии характерен достаточно высокий уровень интереса граждан к проблемам, связанным с обеспечением обороны и безопасности страны. Подавляющая часть населения считает, что Германия, как суверенное государство, для противостояния политическому давлению и шантажу должна иметь такой институт как вооруженные силы[13]. Это позволяет руководству ФРГ осуществлять военное строительство и использовать вооруженные силы в рамках Основного закона. Результаты исследований и выработанные на их основе рекомендации учитываются руководством Германии при принятии политических решений[14].
В то же время германские эксперты подчеркивают необходимость проявления политической воли, чтобы решения по вопросам безопасности и обороны не были детерминированы только результатами опросов общественности. Правомерно утверждается, что признание этих результатов в качестве единственного критерия эффективности политики «не только является недальновидным, но и угрожает в конечном итоге безопасности своих граждан»[15].
В системе информационных связей, складывающихся в процессе формирования и реализации политики безопасности и обороны Германии, важное место занимает и информация, полученная в результате анализа «внутреннего облика» бундесвера. При этом изучаются степень поддержки личным составом конституционного предназначения бундесвера; удовлетворенность военнослужащих своей профессией, их мотивация и боевая готовность; служебный климат, качество управления личным составом и сплоченность воинских коллективов; условия службы и боевая подготовка; удовлетворенность военнослужащих информацией; внутренний порядок и дисциплина в войсках; степень социальной защищенности личного состава. Опросы военнослужащих по этим проблемам, в том числе тех, которые находятся непосредственно в регионах применения бундесвера за пределами Германии, проводятся ежеквартально[16].
Особую роль в создании реальной картины о происходящем в вооруженных силах ФРГ играет институт уполномоченного бундестага по делам бундесвера. В настоящее время в адрес уполномоченного ежегодно поступает из войск примерно 8–10 тыс. жалоб и заявлений[17], что позволяет бундестагу составить четкое представление о настроениях в армии. То есть парламент ФРГ располагает своеобразной системой раннего предупреждения о нарастании тех или иных тенденций среди личного состава бундесвера, что дает возможность своевременно реагировать на происходящее.
В целом же в процессе информационной поддержки подготовки и принятия политических решений в сфере безопасности и обороны ФРГ циркулирует в основном информация:
а) об обстановке, складывающейся в сфере безопасности и обороны,
б) об общественном мнении в Германии и за рубежом,
в) о морально-психологическом состоянии бундесвера.
Серьезной аналитической работы требует и обеспечение реализации политических решений в сфере безопасности и обороны.
Воздействие так называемого «фактора СNN»[18], по мнению германских экспертов, вынуждает считаться с виртуализацией и медиатизацией политики: чем ниже потери своих войск и размеры побочного ущерба, которые видит общественность в теленовостях, тем большей свободой действий располагает политическое руководство страны для применения военной силы[19].
В ФРГ считают, что в процессе организованной информационной деятельности появляется возможность избежать или окончить военные действия, добиться доверия и поддержки со стороны германской и зарубежной общественности, конфликтующих групп и населения в регионе конфликта, сформировать у объектов информационного воздействия заданный алгоритм поведения.
Анализ немецких источников свидетельствует, что в информационном обеспечении реализации решений в сфере безопасности и обороны в ФРГ участвуют различные политические институты, среди которых следует выделить:
· во-первых, правительство Германии, подчиненные ему ведомства, специально проводящие информационную работу и работу с общественностью;
· во-вторых, средства массовой информации ФРГ;
· в-третьих, вооруженные силы, в составе которых есть специально созданные структуры для ведения специфической информационной деятельности.
Объектами, получающими информацию, могут выступать: а) общественное мнение как внутри ФРГ, так и за рубежом; б) германские и зарубежные СМИ; в) личный состав бундесвера и вооруженных сил союзников ФРГ; г) политическое руководство, вооруженные силы, население противостоящей стороны в ходе военного конфликта; д) население, противостоящие группировки при осуществлении миротворческих операций с участием бундесвера. Выбор форм и методов информационной деятельности определяется с учетом решаемых задач, возможностей субъекта, специфики объекта воздействия.
Правительством ФРГ созданы специальные органы, организующие информационную работу и работу с общественностью как внутри страны, так и за ее пределами. Важные функции возложены, например, на ведомство печати и информации федерального правительства, внешнеполитическое ведомство страны, телерадиостанцию «Немецкая волна». При этом деятельность «Немецкой волны» активизируется в период кризисных ситуаций[20].
К формам работы с общественностью следует отнести и систему политического образования населения ФРГ. Органами его проведения выступают федеральный и земельные центры политического образования. Федеральный центр, существующий с 1952 г., издает еженедельную газету «Das Parlament» и журнал «Informationen zur politischen Bildung». Организацию и содержание политического образования контролирует министерство внутренних дел.
Вообще, информационная работа справедливо расценивается в ФРГ в качестве действенного «инструмента кризисного реагирования»[21].
В интересах обеспечения безопасности и обороны руководство Германии широко использует мощный потенциал средств массовой информации страны, которые выполняют ряд политических функций (информативно-осведомительную, ценностную, контрольную). При этом критика действий государственной власти со стороны СМИ в условиях демократического общества является механизмом гражданского контроля над властью[22].
Противоречивость в отношениях СМИ и государства способствовала появлению относительно новой тенденции в деятельности германских массмедиа, которые, стремясь более эффективно выполнять свои функции, наращивают собственные аналитические и разведывательные возможности. Это проявляется не только в создании специальных аналитических структур, но и в стремлении обладать собственными космическими спутниками[23]. Вместе с тем такие действия дают властям возможность скрытно, не идентифицируя себя, привлекать СМИ к достижению политических целей посредством убеждения в неангажированности и объективности представляемой общественности картины.
Следует также учитывать, что в ФРГ предусмотрена возможность использования средств массовой информации и для целенаправленной дезинформации и дезориентации противоборствующей стороны в процессе конфликта, введения ее в заблуждение, оказания информационного давления[24]. Исходя из этого, некоторые военные эксперты ФРГ рассматривают СМИ в качестве одного из основных инструментов проведения информационных операций, позволяющего эффективно информировать население Германии и ее союзников, а также формировать заданное поведение у целевых групп за рубежом[25].
Специфической особенностью ФРГ является то обстоятельство, что решение задачи по информированию общественности и военнослужащих о политике безопасности и обороны возложено на вооруженные силы, которые проводят соответствующую информационную работу[26], являющуюся составной частью информационной работы правительства.
Политическое образование личного состава бундесвера, цели которого определяются бундестагом, предполагает формирование у военнослужащих политического проблемного сознания, способности и готовности давать политические оценки происходящему, осознавать свой социальный статус.
Непосредственно при применении бундесвера командирам всех степеней вменено в обязанность обеспечить, чтобы военнослужащие были осведомлены об обстановке в районе применения, в Германии и в мире[27].
Важные функции в рамках информационно-аналитического обеспечения политики безопасности и обороны выполняют органы и войска оперативной информации бундесвера. Несмотря на их относительно небольшую численность, располагают значительным потенциалом. Для научного обоснования применяемых коммуникативных методов, изучения специфики восприятия информации в различной аудитории, точного определения объектов информационного воздействия и последующего выделения целевых групп в их составе имеются дипломированные политологи, этнографы, психологи, специалисты по другим социальным наукам[28].
На войска оперативной информации возлагаются две основные задачи:
— информирование населения в регионе применения бундесвера о смысле и цели проводимой операции, разъяснение задач воинских контингентов, международных организаций о содержании мероприятий по поддержанию мира, а в случае необходимости, с согласия руководства страны пребывания, возможна мобилизация сознания населения на самооборону;
— осуществление коммуникативного воздействия на вооруженные силы и население противника в ходе военных действий по защите Германии и ее союзников, при котором должно достигаться ослабление боевого духа, подрыв воли противника[29].
В свою очередь собственно средства вооруженного насилия могут применяться для сопровождения и поддержки при проведении специальных акций по оказанию информационного давления на противника[30].
Следует отметить, что деятельность войск оперативной информации объективно способствует размыванию грани между военными и невоенными средствами борьбы, между войной и миром. Информационные операции все чаще используются вместо классических средств вооруженного насилия для достижения политических целей[31]. Эффективность применения информационных средств позволяет дезорганизовать систему государственного управления, управление вооруженными силами, нанести удар по электронным коммуникациям стратегически важных объектов, воздействовать на психику, моральный дух населения, что способствует поражению противника без боевых действий.
По утверждению германского исследователя Г. Гайгера, «новая ситуация, сложившаяся в сфере политики безопасности характеризуется тем, что дееспособности и выживаемости государств и коалиций в процессе международных кризисов и конфликтов более не угрожает только лишь военная сила. Они все более зависят от бесперебойного функционирования государственных и международных информационных и коммуникативных систем»[32].
Тем самым признается особая значимость обеспечения безопасности информационно-коммуникативных систем, складывающихся в процессе формирования и реализации политики безопасности и обороны.
К основным элементам этих систем следует отнести субъекты и объекты информационно-аналитического обеспечения; информационные ресурсы; информационные связи, потоки и каналы информации; средства информационного обеспечения. Очевидно, что разрушительное воздействие на один из элементов может вызвать нарушение нормального функционирования всей системы. То есть степень уязвимости системы определяется безопасностью составляющих ее элементов.
Германские специалисты в сфере политики безопасности пришли к выводу, что в качестве целей для поражении могут выступать как пользователи, потребители информации, так и собственно технические средства, информационные сети и информационные процессы, компьютерная техника[33], то есть практически все элементы информационных систем.
В качестве основных потребителей информации и, следовательно, объектов негативного информационного воздействия выступают руководство ФРГ, общественность, личный состав вооруженных сил, так как центральным элементом информационно-коммуникативных систем является человек.
Поскольку представления человека о безопасности, о существующих угрозах носят в значительной степени субъективный характер и зависят от собственного опыта, самоосознания, отношения к окружающему миру, то субъективная оценка собственной безопасности при необходимости может быть подвержена манипулированию. Германские исследователи пришли к заключению, что в современных информационно-коммуникативных системах оказались «неожиданно легко уязвимы конфиденциальность, достоверность и возможность располагать передаваемыми сведениями»[34]. Возможности же современных средств массовой коммуникации позволяют «навязывать реципиентам нереальный мир, лежащий по ту сторону действительности, посредством формирования искусственных комплексных смысловых впечатлений»[35]. При оценке «сценария угроз для Германии» делается прогноз, что поражение критических инфраструктур посредством использования информационных технологий способно инициировать проявление в общественном поведении таких негативных явлений как паника, протестные настроения, ведущих к росту недоверия к правительству и политике государства[36].
Личный состав бундесвера подвергается деструктивному информационному воздействию практически постоянно — как в мирное время на территории ФРГ, так и при участии в военных операциях[37].
Руководство бундесвера вынуждено считаться с реальной возможностью поведения акций психологического и пропагандистского характера против военнослужащих в процессе операций по преодолению кризисов. В связи с этим в «Концепции защиты вооруженных сил при применении» для противодействия подобным акциям, в частности, предусмотрены:
— ведение активной электронной борьбы,
— защита информационной техники,
— информирование и консультирование руководства и личного состава контингента об исторических, культурных, этнических и политических условиях региона, куда будут направлены военнослужащие[38].
В деятельности по обеспечению нормального функционирования информационно-коммуникативных систем, формирующихся в сфере безопасности и обороны, следует выделить:
а) мероприятия комплексного характера;
б) организационные мероприятия;
в) обеспечение защиты программных и технических средств;
г) законодательные меры.
Для комплексной защиты информационно-коммуникативных систем страны Федеральное ведомство по обеспечению безопасности информационной техники[39] разработало систему мероприятий по защите «критических инфраструктур», которые могут быть подвержены разрушающему информационному воздействию в первую очередь. На основе анализа открытых источников можно сделать вывод, что предусмотрены: 1) создание центра оповещения об информационных нападениях; 2) целенаправленные исследования по выявлению уязвимости специальных отраслей[40].
При проведении организационных мероприятий решается проблема выявления возможностей несанкционированного доступа к информации, предотвращения неправомерного использования и воздействия на нее. При предоставлении доступа к закрытым сведениям должностные лица проходят тщательную проверку. Особое внимание уделяется защите закрытой информации.
Так, в рамках этой деятельности военная контрразведка осуществляет: сбор и оценку информации о враждебной деятельности иностранных разведывательных служб; анализ информации с целью определения степени безопасности бундесвера и вооруженных сил союзников ФРГ; содействие в проверке состояния безопасности и в проведении мероприятий по защите информации. В значительной степени с защитой информации связана деятельность организационного штаба бундесвера[41].
Федеральное ведомство по защите Конституции решает задачи по сбору информации об экстремистских группировках, деятельность, планы и намерения которых противоречат Основному закону ФРГ, нейтрализации разведывательной и подрывной деятельности секретных иностранных служб[42].
Для обеспечения «внутренней безопасности» страны спецслужбы ФРГ после терактов 11 сентября получили значительные дополнительные средства и полномочия, что свидетельствует о возрастании их роли. Их задачей стало «отслеживать и держать под контролем подрывную и несущую опасность для государства работу враждебных групп и отдельных личностей»[43].
Вскрытие многочисленных фактов несанкционированного доступа к конфиденциальной и секретной информации вызвало в Германии активизацию мероприятий по обеспечению защиты программных и технических средств. Германские эксперты указывают на тесную связь американской промышленности высоких технологий со спецслужбами США и осознают, что поставляемая компьютерная техника может нанести определенный ущерб интересам страны. А небезызвестная система глобального прослушивания «Эшелон» расценивалась «скорее как безвредный вариант» несанкционированного доступа к информационным системам, обеспечивающим безопасность ФРГ[44].
По появившимся в СМИ сообщениям, министерства обороны и иностранных дел ФРГ отказались от использования программных продуктов «Майкрософт» в пользу немецких фирм, так как некоторые программы давали возможность небезызвестному Агентству национальной безопасности США проникать в информационные системы ряда госучреждений Германии[45]. При проведении комиссией бундестага официального расследования полученные от компании «Майкрософт» объяснения были признаны неудовлетворительными. Парламент ФРГ официально потребовал от ряда министров удостовериться в целесообразности использования программных продуктов компании в «релевантных для безопасности сферах»[46].
Законодательство ФРГ не содержит четкого определения «секретности». Согласно нормативным актам, «государственной тайной являются факты, объекты и информация, доступные лишь ограниченному числу лиц, которые должны храниться в секрете от иностранных держав с целью недопущения ущерба внешней безопасности»[47] страны. В средствах массовой информации не должны раскрываться вопросы оснащения бундесвера или военные концепции тактического уровня на период обороны страны[48].
Поскольку разрушительный эффект от поражения информационной сферы системы финансов, безопасности и обороны, энергетики и транспорта может превзойти в десятки раз взрывы любой мощности, германские специалисты указывают на недостаточность предпринимаемых усилий по закреплению в законодательстве и практическому применению положений, связанных с ответственностью за кибертерроризм[49].
В целом можно сделать вывод о достаточно высокой активности практических действий в ФРГ, связанных с обеспечением бесперебойного функционирования информационно-коммуникативных систем, формирующихся в сфере безопасности и обороны.
Вместе с тем в современных условиях технологическое превосходство над противником и обладание самыми современными информационными средствами не гарантирует разрешение конфликтов и кризисов и нередко не обеспечивают эффективность политики безопасности и обороны. Немецкие политологи пришли к заключению, что «главным вызовом ХХI века является… не демонстрация технологического превосходства, а принятие стратегического решения о том, какие средства, против какого противника, в какой момент могут быть применены. Революция в военном деле практически никак не может способствовать принятию этого решения»[50].
Вследствие этого в современных условиях достижение цели и решение задач информационно-аналитического обеспечения политики безопасности и обороны Германии невозможно без формирования коммуникативной компетентности политических и военных кадров.
Развитие информационного общества, в котором «профессиональное обращение с информацией будет играть все более важную роль»[51], способствовало формированию специфических условий, в которых в настоящее время протекают информационно-коммуникативные процессы в сфере безопасности и обороны. К этим условиям, в частности, следует отнести:
· протекание политической действительности практически в реальном времени;
· медиатизация и виртуализация политики под воздействием СМИ[52];
· наличие у общественности потребности и возможности практически немедленно располагать подробной информацией о политической обстановке и получать квалифицированную (экспертную) оценку происходящего от государственного руководства;
· в процессе определения способов передачи информации выбор все чаще осуществляется в пользу непосредственной коммуникации.
В этих условиях субъекты политики безопасности и обороны объективно вынуждены оперативно и гибко реагировать на быстрые и внезапные изменения как политической обстановки, так и общественного сознания. Названные обстоятельства во многом определяют способ построения информационной деятельности политических и военных кадров ФРГ, а также оказывать существенное влияние на выбор модели коммуникации.
Однако германские эксперты по проблемам безопасности и обороны, анализируя практическую деятельность руководства страны по прогнозированию развития политической обстановки оценивают достигнутые результаты критически. При этом считается, что раннему распознаванию кризисных и конфликтных ситуаций препятствуют не столько нехватка средств ведения разведки, сколько отсутствие у политического руководства ФРГ «готовности передавать информацию», а также «недостаточная способность понимать и охватывать, оценивать и анализировать постоянно растущий поток данных»[53].
Ситуация позволяет говорить о недооценке и неадекватном восприятии опасностей и угроз информационной эпохи политическим руководством ФРГ и германским обществом, а также об отсутствии соответствующего проблемного сознания как у лиц, принимающих решения, так и у тех, кто их реализует. Решение проблемы в ФРГ видят в выработке норм повседневного поведения в условиях усиливающегося воздействия информации на жизнь общества.
Как отмечают немецкие специалисты, «это скорее исключение, когда кризисы или войны «вспыхивают» внезапно. Как правило, у них длительный период предварительного развития, который поддается анализу и реально ему подвергается. Широкая общественность при наступлении кризиса или войны оказывается словно пораженной молнией…, экспертов по тому или иному региону или специализирующихся по определенной проблематике редко можно ошеломить»[54].
В условиях, когда «ответственное обращение с внешней безопасностью требует и пользования солидными познаниями, и способствующей доверию коммуникации»[55], актуализируется необходимость формирования у политических и военных кадров ФРГ специфического качества, характеризуемого в германских источниках как «коммуникативная компетентность», под которой понимается наличие у субъекта способности «продуцировать гибкие схемы поведения», то есть быть в состоянии, на основе имеющейся информации, вступать в контакт и адекватно вести себя в самых различных ситуациях, возникающих в процессе социального взаимодействия[56].
По мнению немецкого политолога У. Сарчинелли, в современных условиях умение строить конструктивные отношения со СМИ, коммуникативная компетентность не только являются важными критериями политического успеха, но и становятся атрибутами политической власти[57].
Коммуникативная компетентность заключается:
· в наличии у субъекта способности, исходя из специфики своей деятельности, уверенно чувствовать себя в дискуссии и в умении обращаться с информацией, а также реализовывать ее в интересах решения политических задач, в том числе показывать обоснованность политики безопасности и обороны;
· в умении демонстрировать, посредством установления доверительных отношений с реципиентом, открытость и откровенность, собственную убежденность в предоставляемых сведениях, в способности убедительно показывать обоснованность политики безопасности и обороны, проводимой Германией;
· во владении методами успешного ведения дискуссии в интересах ведения диалога с общественностью и соответствующими целевыми группами[58].
То есть содержательно коммуникативная компетентность предполагает, таким образом, наличие у субъекта двух важных и одинаковых по значимости составляющих, к которым следует отнести:
· во-первых, обладание коммуникатором достаточной информацией, его способность осуществлять квалифицированный отбор необходимых сведений из современных необычайно насыщенных информационных потоков;
· во-вторых — эффективное использование информации в своих интересах, способность рационально строить свою информационную деятельность в процессе общения в любой обстановке.
Формирование коммуникативной компетентности обозначено политическим руководством ФРГ в качестве важной задачи, поскольку «коммуникация выполняет ключевую функцию для взаимного понимания и доверия»[59]. Интересно, что в нормативных документах бундесвера содержится прямое указание для командного состава «воздерживаться от высказывания личного мнения… по вопросам политики безопасности и обороны» перед общественностью в условиях, когда аудитория изучена в недостаточной степени и отсутствует глубокое знание проблемы[60]. Вообще, в документах военно-доктринального характера, вышедших в ФРГ в 2003–2004 гг., неоднократно озвучено требование к военным кадрам обладать нестандартным, а если говорить точнее — «незашоренным» мышлением (uneingeschränktes Denken)[61], чтобы уметь анализировать обстановку в сфере обороны и безопасности и адаптироваться к переменам, особенно в условиях асимметричного противоборства.
Обеспечение же высокой эффективности участия вооруженных сил ФРГ в таких военных операциях достигается прежде всего «посредством усиления обработки и оценки информации»[62].
Коммуникативная компетентность детерминирована потребностями как внутренней, так и внешней политики. Потребность в обладании коммуникативной компетентностью вызвана процессами развития в Германии гражданского общества, требованиями Основного закона и нормативных актов страны к институтам государства вести работу с общественностью. Данные обстоятельства обусловливают необходимость повышения эффективности информационной работы и поддерживать интенсивный диалог с общественностью по вопросам обеспечения безопасности и обороны страны.
Наряду с анализом информации, поступающей из-за рубежа и способствующей принятию политических решений, субъектам политики безопасности и обороны ФРГ нередко приходится представлять свою страну и отстаивать национальные интересы при построении отношений с другими странами, осуществлять информационный обмен в рамках международных институтов безопасности. В этих условиях эффективность защиты и реализации национальных интересов и качество принимаемых политических решений повышается благодаря наличию развитых коммуникативных качеств и свободном оперировании информацией.
Кроме того, следует учитывать и расширение спектра применения Германией военной силы. Например, легитимность так называемых «операций невоенного типа» сил обеспечивается поддержкой общественного мнения Германии, мирового сообщества в целом, населения зоны конфликта. При этом непосредственный контакт с противоборствующими сторонами неизбежен, так как такая операция не может быть эффективной, если не воспринимается позитивно и встречает сопротивление у местного населения. Личному составу бундесвера приходится участвовать в таких операциях все чаще, непосредственно контактируя с противником и группами населения, проявляющими непреклонность и враждебность[63]. Для подобного оппонента современный западный мир с его системой ценностей является скорее не привлекательным, а чуждым, опасным и отталкивающим. Действия же противоборствующей стороны в процессе конфликта будут характеризоваться использованием способов коммуникации, соответствующих менталитету и представлениям об успехе своей деятельности и которые, скорее всего, будут неожиданны для европейцев. В подобных условиях для повышения эффективности использования военной силы ФРГ необходим развитый аналитический инструментарий, который сделает возможным осуществление адекватной оценки особенностей процесса коммуникации и восприятия информации противоборствующей стороной.
Опыт современных операций по поддержанию мира с участием Германии показывает, что задачу по снижению потенциала конфликта, изменению установок и менталитета враждующих сторон невозможно решить в короткие сроки и только военными средствами, так как этот процесс занимает длительное время. В связи с этим весь личный состав, участвующий в операции, должен уметь строить общение с представителями другой культуры с учетом национальных особенностей, менталитета населения. Кроме того, обязательно и присутствие в составе воинских контингентов специальных формирований, профессионально организующих информационная деятельность[64].
Весьма показательно наблюдение, сделанное сотрудником Института социальных наук бундесвера Герхардом Кюммелем: «Будучи экспертами в вопросах применения насилия, кем и обязаны оставаться военнослужащие, они должны быть одновременно образованы в политическом отношении и обладать культурной эмпатией и дипломатическими способностями. Солдат должен будет быть бойцом, дипломатом и социальным работником». Кроме того, в эпоху глобализации, по мнению Кюммеля, специалист по применению военного насилия все чаще выполняет и полицейские функции[65]. Поэтому профессиональный облик военнослужащего будет неполным без навыков эффективной коммуникации. С учетом реальных сценариев применения бундесвера важным требованием ко всем германским военнослужащим становится обладание такими качествами как «этическое ответственное сознание, а также социальная, межкультурная и языковая компетентность»[66].
По оценке немецких военных специалистов, деятельность экспертных групп по информированию и консультированию командования и личного состава об исторических, культурных, этнических и политических условиях стран, куда могут быть направлены подразделения бундесвера, способствует «профессионализации» защитного мышления» и позволяет «противостоять асимметричным угрозам при осуществлении миротворческих миссий»[67].
В связи с этим повышение коммуникативной компетентности политических и военных кадров осуществляется в Германии многими специализированными учебными и исследовательскими учреждениями, как федерального уровня, так и принадлежащими собственно военному ведомству[68]. Эти учреждения решают, в частности, следующие задачи:
1) предоставление консультационных услуг руководству страны, министерству обороны в интересах формулирования оптимальных решений в сфере безопасности и обороны;
2) методическая помощь в вопросах формирования отношений со СМИ и общественностью;
3) повышение квалификации по вопросам политики безопасности и обороны руководящих кадров ФРГ независимо от их ведомственной принадлежности, а также представителей СМИ, общественных организаций;
4) обучение руководящих кадров бундесвера способам учета природы и закономерностей социально-политических и психических познавательных процессов, закономерностей воздействия информации на общественное сознание, привитие навыков работы со СМИ и общественностью[69];
5) проведение эмпирических социальных исследований по проблемам управления и политической коммуникации, отношений бундесвера и общества, международных конфликтов;
6) производство информационных материалов и оказание информационных услуг субъектам и объектам политики безопасности и обороны ФРГ;
7) организация и проведение коммуникативных тренингов посредством моделирования ситуации с учетом особенностей аудитории, предстоящего информационного взаимодействия;
8) проведение специальных курсов, семинаров и дискуссий, в рамках работы с общественностью, для высших должностных лиц бундесвера и командиров всех категорий, преподавательского состава и военнослужащих стран — союзников и партнеров ФРГ, военных священников, юрисконсультов, руководства многонациональных воин-ских контингентов[70].
Следует отметить, что только возможности Академии информации и коммуникации бундесвера позволяют ежегодно принимать свыше 6 тыс. человек и проводить различные семинары и учебные курсы, направленные на повышение коммуникативной компетентности для военных и гражданских специалистов, прибывающих как из Германии, так и из-за рубежа[71].
Анализируя категории привлекаемых для повышения коммуникативной компетентности специалистов можно сделать вывод, что при их подборе акцент делается на представителей референтных групп, которые способны, используя каналы прямой коммуникации, эффективно воздействовать на морально-психологическое состояние военнослужащих, а также формировать общественное мнение в стране и за рубежом по вопросам политики безопасности и обороны ФРГ.
В целом же обладание коммуникативной компетентностью способствует рациональному отбору и использованию информации. Тем самым коммуникативная компетентность выступает как важнейшее условие результативности информационно-аналитического обеспечения политики безопасности и обороны страны. Это имеет огромное значение в условиях, когда использование информационно-коммуникатив-ных ресурсов и средств рассматривается в ФРГ в качестве неотъемлемой составной части инструментария, который способствует преодолению международных кризисов и конфликтов, снижает интенсивность применения средств вооруженного насилия.
Подводя итог сказанному, попытаемся сформулировать сильные и слабые стороны информационно-аналитического обеспечения политики безопасности и обороны ФРГ.
К сильным сторонам следует отнести:
· традиционное внимание к факторам информации и коммуникации, обладание серьезными теоретическими разработками, связанными с их осмыслением;
· значительный практический опыт обращения с информационными ресурсами при формировании и реализации политики безопасности и обороны;
· наличие развернутой системы информационной работы и политического образования в обществе и армии;
· развитую систему органов, специально созданных для решения задач информационно-аналитической работы;
· высокий уровень информатизации сферы обеспечения безопасности и обороны, ее высокая оснащенность;
· учет в подготовке военных и политических кадров информационного характера процессов, происходящих в сфере безопасности и обороны, развитие коммуникативной компетентности у политических и военных кадров.
В числе обстоятельств, которые осложняют процесс информационно-аналитического обеспечения политики безопасности и обороны Германии, можно назвать:
· случаи игнорирования руководством страны результатов аналитической работы и самой ее необходимости;
· определенная несамостоятельность при проведении информационных акций вследствие необходимости согласования действий с союзниками;
· несовершенство и противоречивость отношений государства со средствами массовой информации;
· высокий уровень уязвимости информационно-коммуникативных систем, функционирующих в сфере обороны и безопасности страны;
· зависимость применяемой информационной техники от импорта, прежде всего из США;
· высокую зависимость политических решений руководства страны от общественного мнения, что ограничивает свободу действий и оперативность принятия решений на применение военной силы.
[1] Weiβbuch 1994 zur Sicherheit der Bundesrepublik Deutschland und zur Lage und Zukunft der Bundeswehr. — Herausgeber: Bundesministerium der Verteidigung im Auftrag der Bundesregierung, 1994. — S. 39.
[2] Раннее выявление кризиса (Kriesenfrüherkennung), по терминологии ФРГ, представляет собой многоаспектное политическое осмысление событий и тенденций, происходящих в различных странах и при отношениях между ними, проводимое для заблаговременного распознавания критических ситуаций и обострения конфликтов интересов, приводящих к угрозе состоянию мира.
[3] Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 865.
[4] Hartwig, Stefan. Konflikt und Kommunikation: Berichterstattung, Medienarbeit und Propaganda in internationalen Konflikten vom Krimkrieg bis zum Kosovo / Stefan Hartwig. — Münster: LIT, 1999. — S. 188.
[5] См.: 1000 Stichworte zur Bundeswehr. — Hamburg; Berlin; Bonn: Mittler, 1997. — S. 171.
[6] Weiβbuch 1994 zur Sicherheit der Bundesrepublik Deutschland und zur Lage und Zukunft der Bundeswehr. — Herausgeber: Bundesministerium der Verteidigung im Auftrag der Bundesregierung, 1994. — S. 125.
[7] Hoch, Martin. Die «Revolution in Military Affairs» — zur Kritik eines Mythos // Europäische Sicherheit. — 2000. — № 8. — S. 53.
[8] См.: Rede von Verteidigungsminister Rudolf Scharping während der 108. Sitzung des Deutschen Bundestages zum Kosovo-Einsatz // Der IFOR-, SFOR- und KFOR-Einsatz. — Herausgeber: Presse- und Informationsamt der Bundesregierung. Berlin 2000. — S. 78.
[9] Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 862.
[10] См.: Калашников В. Военные спорят с политиками // Независимая газета. — 2001. — 20 декабря.
[11] См.: Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 862.
[12] См.: Hartwig, Stefan. Konflikt und Kommunikation: Berichterstattung, Medienarbeit und Propaganda in internationalen Konflikten vom Krimkrieg bis zum Kosovo /Stefan Hartwig. — Münster: LIT, 1999. — S. 153.
[13] См.: Demoskopisches Meinungsbild in Deutschland zur Sicherheits- und Verteidigungspolitik 2000. — Akademie der Bundeswehr für Information und Kommunikation, Strausberg 2001. — S. 7–9.
[14] См.: Bergsdorf, Wolfgang. Sicherheitspolitik und öffentliche Meinung // Europäische Friedenssicherung im Umbruch. Andreas M. Rausch (Hrsg.). — München: Verlag für Wehrwissenschaften, 1991. — S. 125.
[15] Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 865.
[16] См.: 1000 Stichworte zur Bundeswehr. — Hamburg; Berlin; Bonn: Mittler, 1997. — S. 35, 95.
[17] См.: Хагена Г. Гражданский контроль в Германии // Гражданский контроль над вооруженными силами: иностранный опыт и специфика России: Материалы ТАСИС-проекта 1997–1998 гг. Под общей редакцией Г. Хагены и А. Савинкина. — М.: Русский путь, 1999. — С. 26.
[18] В 1995 г. телекомпания CNN показала эпизод глумления в Сомали над трупом американского военнослужащего. Тогда американская сторона потеряла 19 человек, а сомалийские боевики — в 15 раз больше. После показа телесюжета воинский контингент был выведен из Сомали. Впоследствии подобные результаты деятельности СМИ были названы «эффектом (фактором) CNN» (См., например: Почепцов Г.Г. Психологические войны. — М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклер», 2000. — С. 348–349.).
[19] См.: Martin Hoch. Die «Revolution in Military Affairs» — zur Kritik eines Mythos // Europäische Sicherheit. — 2000. — № 8. — S. 51.
[20] Так, в ходе боевых действий против Югославии в 1999 г. было расширено вещание «Немецкой волны» на страны Балканского региона. Радиостанция в диапазоне УКВ выпускала разнообразные программы на албанском, сербо-хорватском и македонском языках. Передатчики, полученные от США, были установлены вблизи границ с Сербией (См.: Ахмадуллин В. Слово, приравненное к бомбе // Независимое военное обозрение. — 1999. — № 25).
[21] Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 862.
[22] Например, благодаря жесткой позиции немецкой прессы в вопросах вскрытия деятельности, связанной с незаконной отправкой оружия в горячие точки мира и развернувшейся общественной дискуссии по т.н. делу «Шпигеля», руководство страны четко определило принципы отношений между Германией и НАТО (См.: Карпен, Ульрих. Свобода прессы в Германии // Законы и практика средств массовой информации в одиннадцати демократиях мира (сравнительный анализ). — М.: «Права человека», 1998. — С. 57).
[23] См.: Hartwig, Stefan. Konflikt und Kommunikation: Berichterstattung, Medienarbeit und Propaganda in internationalen Konflikten vom Krimkrieg bis zum Kosovo /Stefan Hartwig. — Münster: LIT, 1999. — S. 209.
[24] См.: Meyn, Herrmann: Massenmedien in Deutschland — Konstanz: UVK Medien, 1999. — S. 65–66.
[25] См., например: Theuerkauf, Thomas. Informations-Operationen // Europäische Sicherheit. — 2000. — № 2. — S. 14.
[26] К специальным органам, проводящим информационную работу бундесвера, следует отнести: штаб прессы и информации (и его представительства) министерства обороны, средства массовой информации и коммуникации и Центр информации и СМИ бундесвера, Академия информации и коммуникации бундесвера. Кроме того, задачи информационной работы решают институт офицеров по работе с молодежью, инфотеки как информационные пункты в районных мобилизационных ведомствах, служба музеев и биг-бэнд бундесвера (См.: 1000 Stichworte zur Bundeswehr — Hamburg; Berlin; Bonn: Mittler, 1997. — 238 S.).
[27] См.: Merkschrift Innere Führung, ZDv 10/1, Februar 1993, Art. 367.
[28] См.: Truppe für Operative Information — Herausgeber: Kommandeur OpInfo Bataillon 950 General-Delius-Kaserne Kürrenberger Steig 34 56727 Mayen, Juni 1999. — S. 45–47.
[29] См.: Stahnke, Ulrich. Einsatz ohne Waffen //Truppenpraxis. — 1994. — № 4. — S.331–335.
[30] Так, К. Науманн указывает на необходимость усиления эффективности информационных мероприятий, проводимых Германией и НАТО и имеющих целью принудить противника к заданному алгоритму поведения, посредством проведения маневров, перемещения воинских контингентов, боеприпасов и материальных средств (См.: Naumann, Klaus. Der nächste Konflikt wird kommen. Erfahrungen aus dem Kosovo-Einsatz // Europäische Sicherheit. — 1999. — № 11. — S.18–19).
[31] По мнению немецкого исследователя Ш. Хартвига, возможности войск оперативной информации позволяют оказывать негативное воздействие на человеческую психику, приводящее к нарушению функций организма. Это дает основание классифицировать такое воздействие как нелетальное оружие, применение которого возможно уже в мирное время и трудно поддается контролю (См.: Hartwig, Stefan. Konflikt und Kommunikation: Berichterstattung, Medienarbeit und Propaganda in internationalen Konflikten vom Krimkrieg bis zum Kosovo /Stefan Hartwig. — Münster: LIT, 1999. — S. 159–162).
[32] Geiger, Gebhard. Sicherheit im Informationszeitalter //Informationen zur politischen Bildung. — 2002. — № 274. — S. 53.
[33] См.: Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicher-heitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). – Hamburg: Mittler, 2001. — S. 486.
[34] Geiger, Gebhard. Sicherheit im Informationszeitalter // Informationen zur politischen Bildung. — 2002. — № 274. — S. 53–54.
[35] Hartwig, Stefan. Konflikt und Kommunikation: Berichterstattung, Medienarbeit und Propaganda in internationalen Konflikten vom Krimkrieg bis zum Kosovo /Stefan Hartwig. — Münster: LIT, 1999. — S. 121.
[36] См.: Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicher-heitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 488.
[37] Ряд радикальных политических группировок ФРГ (как ультраправых, так и левых) активно воздействуют на сознание германских военных, регулярно проводя пропагандистские кампании и подвергая критике предназначение бундесвера. Кроме того, на территории страны активно действуют исламские СМИ фундаменталистской направленности, отмечаются негативные последствия их деятельности на граждан и военнослужащих. По данным министерства обороны ФРГ, в период боевых действий против Югославии неоднократно имели место факты информационного воздействия и угроз по отношению к конкретным немецким военнослужащим, участвующим в операции, а также членам их семей (См.: Hartwig, Stefan. Konflikt und Kommunikation: Berichterstattung, Medienarbeit und Propaganda in internationalen Konflikten vom Krimkrieg bis zum Kosovo / Stefan Hartwig. — Münster: LIT, 1999. — S. 36–37, 159–165, 196–197).
[38] См.: Krake, Lutz H. Das Schutzkonzept — Bedrohungen bei Friedensmissionen // Europäische Sicherheit. — 2000. — № 6. — S.20, 22.
[39] В штате ведомства около 500 сотрудников, годовой бюджет — более 50 млн. евро (См.: Гриняев С. Концепция ведения информационной войны в некоторых странах мира // Зарубежное военное обозрение. — 2002. — № 2. — С. 14).
[40] См.: Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicher-heitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 493.
[41] В сферу компетенции штаба, в частности, входит защита информации, проверка центрального аппарата министерства обороны ФРГ, проверка персонала и делопроизводства, контроль за защитой секретных сведений, осуществление контроля над военной контрразведкой (См.:
http://www.bundeswehr.de/ministerium/organisation/org_stab.html).
[42] В 2000 г. в ведомстве работало 2136 человек, его бюджет составлял 224 млн. марок (Подробнее см.: Суханов П. На защите Основного закона ФРГ // Независимое военное обозрение. — 2001. — № 3).
[43] См.: Volker, Thomas. «Innere Sicherheit» Die innenpolitische Reaktion auf die Terror-anschläge: Deutschlands Sicherheitspakete 1 und 2. // BASIS–INFO. — 2002. — № 4. — 13 S.
[44] См.: Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 483–485.
[45] См.: Информационные вызовы национальной и международной безопасности / И.Ю.Алексеева и др. Под общ. ред. А.В.Федорова, В.Н. Цыгичко. — М.: ПИР-Центр, 2001. — С. 140.
[46] Paul R., Scriba J. «Die Fronten sind überall» //Spiegel, 13.9.99. — № 37. — S.292.
[47] См.: Карпен, Ульрих. Свобода прессы в Германии // Законы и практика средств массовой информации в одиннадцати демократиях мира (сравнительный анализ). — М.: «Права человека», 1998. — С. 53–54.
[48] См.: Meyn, Herrmann. Massenmedien in Deutschland. — Konstanz: UVK Medien, 1999. — S. 66.
[49] См.: Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicher-heitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S. 486.
[50] Hoch, Martin. Die «Revolution in Military Affairs» — zur Kritik eines Mythos // Europäische Sicherheit. — 2000. — № 8. — S. 53.
[51] Heye, Uwe-Karsten. Kommunikation als Dienstleistung. Die Neuorientierung des Bundespresseamtes // Vorgänge Heft. Zeitschrift für Bürgerrechte und Gesellschaftspolitik. — 2002. — № 2. — S. 81.
[52] Наличие у правительства ФРГ т.н. «медиакомпетентности», способности строить отношения со СМИ в интересах государства официально расценивается как ключевое свойство, позволяющее эффективно осуществлять информационную и коммуникативную политику. Обладание указанным качеством позволит политикам убедительно обосновывать логику своих действий перед общественностью (См.: http://www. bundesregierung.de).
[53] Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S.853.
[54] Johannes Varwick. Kriegsverhinderung und Friedenswahrung. Suche nach umfassender Präventation // Internationale Politik. — 2002. — № 12. — S.5.
[55] Frieden ohne Macht? Sicherheitspolitik und Streitkräfte im Wandel / Hahs Michael Baumgartner … Dieter Wellershoff (Hrsg.). — Bonn: Bouvier, 1991. — S. 15.
[56] Martin Löffenholz / Klaus-Dieter Altmeppen. Kommunikation in der Informationsgesellschaft /Die Wirklichkeit der Medien. Eine Einführung in die Kommunikationswissenschaft. Hrsg. v. Klaus Merten, Siegfried J. Schmidt, Siegfried Weischenberg. Westdeutscher Verlag GmbH, Opladen. 1994. — S. 585–586.
[57] См.: Sarcinelli U. Alte Medien — neue Medien: Zum Verhältnis zwischen Journalismus und Politik // Polit. Meinung. – Bonn, 1999. — Jg. 44, № 351. — S. 23.
[58] См.: Akademie der Bundeswehr für Information und Kommunikation. — Herausgeber: Akademie der Bundeswehr für Information und Kommunikation, 2. Auflage 1995. — 23 S.;
http://zmil.bundeswehr.de/aufbau/aik/selbstdarstellung/wir/konzept.html
[59] Weiβbuch 1994 zur Sicherheit der Bundesrepublik Deutschland und zur Lage und Zukunft der Bundeswehr. — Herausgeber: Bundesministerium der Verteidigung im Auftrag der Bundesregierung, 1994. — S. 150.
[60] См.: Merkschrift Innere Führung, ZDv 10/1, Februar 1993, Art. 220.
[61] См., в частности: Verteidigungspolitische Richtlinien für den Geschäftsbereich des Bundesministers der Verteidigung. — Berlin: Bundesministerium der Verteidigung, 2003 — S. 31; Grundzüge der Konzeption der Bundeswehr. — Berlin: Bundesministerium der Verteidigung, 2004. — S. 17.
[62] См.: Sicherheitspolitik in neuen Dimensionen: Kompendium zum erweiterten Sicherheitsbegriff /Bundesakademie für Sicherheitspolitik (Hg.). — Hamburg: Mittler, 2001. — S.847–848.
[63] Только в период с 1998 г. по 2003 г. операциях за пределами ФРГ участвовало более 100 тыс. немецких военнослужащих (См.: Verteidigungspolitische Richtlinien für den Geschäftsbereich des Bundesministers der Verteidigung. — Berlin: Bundesministerium der Verteidigung, 2003 — S. 6).
[64] Подразделения оперативной информации в настоящее время участвуют во всех военных операциях, проводимых бундесвером за границей.
[65] См.: Kümmel, Gerhard. Streitkräfte im Zeitalter der Globalisierung. Reader Sicherheitspolitik. Ergänzungslieferung 11-12/00. Herausgeber: Bundesministerium der Verteidigung, Fü S 1. Postfach 13 28, 53003 Bonn. — S. 6–7. В данном случае Кюммель опирается на подходы американских политологов С. Хантингтона и Ч. Москоса.
[66] Grundzüge der Konzeption der Bundeswehr. — Berlin: Bundesministerium der Verteidigung, Arbeitsbereich Öffentlichkeitarbeit, 2004. — S. 38.
[67] См.: Krake, Lutz H. Das Schutzkonzept — Bedrohungen bei Friedensmissionen // Europäische Sicherheit. — 2000. — № 6. — S. 20, 22.
[68] Следует, в частности, назвать Федеральную академию политики безопасности, Академию управления бундесвера, Академию информации и коммуникации бундесвера, Центр информации и СМИ бундесвера, Институт социальных наук бундесвера, Центр внутреннего руководства. Кроме того, в 2001 г. с целью совершенствования навыков владения информационными технологиями военнослужащими и представителями государственных и общественных учреждений в бундесвере созданы т.н. «Центры компетентности по информационным технологиям» (См.: http://www.bundeswehr.de/news/presse/01101.html).
[69] Следует отметить, что обучение офицерам бундесвера действиям в условиях «психологического ведения войны» в системе высшего военного образования осуществляется с середины 50-х гг., фактически с момента создания вооруженных сил ФРГ (См.: Bald, Detlef. Generalstabsausbildung in der Demokratie. Die Führungsakademie der Bundeswehr zwischen Tpaditionalismus und Reform. — Bernhard & Graefe Verlag Koblenz, 1984. — S. 60).
[70] См.: Weiβbuch 1994 zur Sicherheit der Bundesrepublik Deutschland und zur Lage und Zukunft der Bundeswehr. — Herausgeber: Bundesministerium der Verteidigung im Auftrag der Bundesregierung, 1994. — S. 125; 1000 Stichworte zur Bundeswehr. — Hamburg; Berlin; Bonn: Mittler, 1997. — S. 16–232.
[71] См.: Akademie der Bundeswehr für Information und Kommunikation. — Herausgeber: Akademie der Bundeswehr für Information und Kommunikation, 2. Auflage 1995. — S.4.