Часть 4 Бытие и постижение будущего развивающихся объектов
Глава 10. Будущее развивающихся объектов: основания онтологии, метафизики, гносеологии
§68. Познание будущего возможно. Познание будущего с различной степенью достоверности осуществляется на основе всех метафизических и мировоззренческих платформ философским, научным (§69), религиозным, мистическим, художественно-образным, обыденным способами познания на основе рациональных, интуитивных и чувственных методов, а также в ходе практического освоения реальности. Различные мировоззрения и метафизики, различные способы познания дают собственные основания и имеют собственный положительный и отрицательный опыт познания будущего. Между ними существуют разные отношения — взаимосвязь, обмен информацией, сотрудничество, диалог, дискуссии, конкуренция, противостояние. Познание будущего может осуществляться как в непосредственном контакте с будущим (в реальном контакте с наступившим будущим, в виртуальном контакте с не наступившим будущим), так и бесконтактным способом (включая идеально-информационный).
Предметная сфера, методы познания будущего, система аргументации, формы и содержание знания (в том числе его достоверность, глубина, удаление во времени), критерии истины, формы передачи полученного знания другим людям соответствуют разным способам познания и мировоззренческим платформам. Различные способы познания отличны и в принципиальных основаниях противоположны по всем указанным параметрам друг от друга. В частности, философскому познанию противостоят религиозное, мифологическое и мистическое познание будущего. Попытки возразить тезису о противостоянии указанных метафизических и мировоззренческих платформ бесплодны. Например, утверждения о том, что существуют религиозная философия и философские системы, использующие мистические элементы (в особенности иррациональные философии, но не только они), не означает их тождества с богословием (теологией) и мистическими учениями. Они остаются философскими системами, основанными на обозначенных мировоззренческих платформах. А богословие и мистика — остаются богословием и мистикой.
Однако возможны взаимосвязи и взаимодействия (в том числе социально-культурные) между ними, взаимосвязи их с наукой, обыденным (и практическим) познанием.
Важную роль в познании и конструировании будущего играют фантазия, воображение, которые являются одними из квинтэссенций разума, одними из высших проявлений его творческого потенциала. Они есть одновременно некоторый способ организация мысли, мечты, идеалов, ценностей, целей, стремлений — и метод познания, моделирования и конструирования будущего. Фантазия и воображение используются всеми способами познания будущего — философией, наукой, художественно-образным познанием, религией, мистикой, обыденным познанием.
Примечание 1. Мифологическое, религиозное и мистическое познание будущего в данной работе не обсуждаются. Философское познание будущего исходит из познания общих законов природы, целостного характера природы, диалектического характера природы, сочетания в ней материального и идеального, из понимания природы человека, характера его мышления и ценностей. Философское познание будущего носит качественный характер и позволяет понять и объяснить многие процессы в комплексе рационального познания будущего, разрабатывать модели на основе понимания природы объекта, формировать и развивать методологию научного познания будущего (в том числе и в особенности на основании исследования метафизических и мировоззренческих платформ), решать проблемы взаимодействия человека и мира в будущем, решать весь комплекс мировоззренческих проблем, связанных с будущим (§67).
Принципиально важным приобретением человечества в осмыслении природы является понимание диалектического характера природы, общества, человеческого мышления. Диалектика является той онтологической, логико-гносеологической и методологической константой, которая позволяет познавать прошлое, настоящее и будущее в понимании универсальности диалектических оснований бытия и познания. Вся совокупность характеристик связей, отношений, закономерностей, которая отражена в совокупности категорий и законов диалектики (особенно ее материалистическом варианте), является универсальной, распространяется на все объекты, процессы, состояния прошлого, настоящего и будущего. Это — главная уверенность познающего разума, та константность методологической платформы, которая является базовой для познания прошлого, настоящего и будущего, для прогнозирования, конструирования, проектирования, строительства будущего и управления будущим. Причем, при углублении осмысления диалектики в познании будущего возможно получение не только обобщенных, но и детализированных результатов, которые могут быть использованы как в фундаментальной, так и в прикладной футурологии.
Так, примеры прикладного использования наиболее диалектических категорий симметрия-асимметрия приводит в своих работах Н.Н. Талеб на примере предвидения кризисных ситуаций в финансовой и банковской сфере, в конкретных банках. Философское познание, особенно рациональные философские системы, наиболее тесно из всех мировоззрений взаимосвязано и взаимодействует с научным познанием, в том числе в сфере познания будущего. Необходимой стороной философского познания является призыв к скромности в оценке возможностей философии и, одновременно, требование отличения философии от иных мировоззрений, от различных вещателей, оракулов, провидцев, других «всезнающих людей», что встречается в философских текстах, начиная с Сократа.
Пример 1. Известны социально-политические произведения в виде великих утопических учений о будущем идеальном обществе, основанные на понимании природы человека конкретной культуры и эпохи, базирующиеся на той или иной философской концепции и ставящие перед человеком великие цели — учения и концепции об общественном и государственном устройстве, направленные на поиск путей совершенствования человека и человеческого общежития Платона, Т. Компанеллы, Т. Мора, А. Сен-Симона, Р. Оуэна, Ш. Фурье, Н.Г. Чернышевского, Дж. Оруэлла и других мыслителей. В этих произведениях видны многие возможности и ограничения отвлеченной философской рефлексии. Причем, в этих древнегреческих и первых европейских и российских просвещенческих концепциях представлены некоторые цели, которые, кроме всего прочего, являются донаучными зародышами систем целеполагания.
Пример 2. Известны рационально-философские подходы, обоснованно претендующие на формирование устойчивой объяснительной платформы и познание настоящего и будущего. В первую очередь это материалистическая философия. На это (в некоторой части обоснованно) претендуют также позитивизм, неокантианство и прагматизм. В понимании общества значителен также вклад феноменологии, постпозитивизма и некоторых других концепций. Философские концепции (рационалистические и иррационалистические) конкретных авторов способны философскими методами вполне точно отражать некоторые векторы динамики тех или иных культур в составе человечества — например, концепции Ф. Ницше, О. Шпенглера, Н.А. Бердяева, других представителей русской философии, А.А. Зиновьева, Ю. Хабермаса, других авторов. Пример 3. Некоторые философские концепции формируют конструктивные методологические платформы для научного познания. Они обсуждаются в тексте данной книги.
Примечание 2. Фантазия (воображение) есть мысленное конструирование объектов, процессов, ситуаций, не существующих в реальности, их образов. В материалистической антропологической философии оно полагается продуктом деятельности человеческого мышления. Все остальные версии можно объединить в одну — фантазии (воображения) поступают в человеческий мозг извне (и здесь в разных версиях есть различия: откуда поступают и каким путем). Фантазия и воображение в наиболее рафинированном виде реализуются посредством научной и художественной фантастики, которые вносят существенный вклад в познание будущего различных объектов, процессов, состояний.
В конце XIX и особенно в ХХ веке произошло формирование фантастики как самостоятельного направления в литературе. Фантастические произведения (художественная и научная фантастика) приняли участие в формировании целей (в целеполагании) в различных областях познания (космических полетов, подводных исследований и т.д.), помогли осмыслить возможные последствия тех или иных трендов. Важно отметить, что лишь в европоцентрических культурах (Европа, Россия, меньше США) были и есть научные и художественные фантасты мирового уровня — Ж. Верн, Г. Уэллс, А. Конан Дойль, А. Толстой, А. Азимов, А. Беляев, С. Л ем, Р. Брэдбрери, И. Ефремов, С. С негов, братья Б. и А. Стругацкие. Многие известные научно-фантастические сюжеты фактически предвосхитили и подтолкнули научные исследования и даже некоторые выдающиеся научные работники многие собственные идеи вначале формировали как научно-фантастические (например, К.Э. Циолковский). Многие фантастические сюжеты до сих пор остаются глубинной мечтой человечества — особенно относительно путешествий в пространстве и во времени. Особенно такие сценарии «путешествия в пространстве», в которых используются встречи с другими более развитыми цивилизациями, перемещения с большими скоростями, задание параметров будущего (Григоров С.Л. Глюкан //Григоров С.Л. Калейдоскоп: Фантаст. роман. — М.:ООО «Издательство АСТ », 2002. — с. 161, 167-170), умение «летать меж звезд» (как сказано о птице Говорун в отечественном мультфильме «Тайна третьей планеты», перемещаться по вертикалям к центру мироздания сквозь «гиперсферы» (Ливадный А.Л. Сон разума. М., 2002), осуществлять управляемое движение звезд (Снегов С. Люди как боги. М., 2000. (Книга является переизданием работы 1967 года), исследовать существование параллельных миров и т.д. Различны и сценарии «путешествия во времени», в том числе с использованием «машины времени», как в прошлое, так и в будущее.
Естественно, научно-фантастическое и художественно-образное фантастическое познание будущего различных объектов, процессов, состояний, отношений (и т.д.) имеет свои ограничения и потому наряду с конструктивными находками многие идеи и концепции оказываются ошибочными, что, конечно, не должно останавливать творческого полета мыслей, поскольку потенциал фантастики, в том числе в познании будущего, как показывает практика, достаточно конструктивен и велик.
Дополнение. Актеры вживаются в образ как в стационарную сущую данность (реальность), порой — с некоторыми авторским перепрочтением. Люди других художественных профессий (писатели, сценаристы, художники, режиссеры, наиболее глубокие актеры) могут «домысливать» образ при его создании, проникая в его сущность. Однако особенно сложно вживаться в типологические образы еще полновесно не существующего (образа человека или образа будущей реальности). Здесь особенно глубок пример Ф.М. Достоевского в его попытке художественным способом проникнуть в сущность лишь нарождавшейся новой социально-культурной и духовной реальности. Его «кристаллическая решетка» православного русского не всегда вмещала образы, парадоксальность духовной природы и ситуации некоторых героев «разрывала», «разламывала» их изнутри, реализуя их сущность посредством этой парадоксальности. И хотя не все образы в итоге оказались корректными с точки зрения последующей социальной реализации идей (в том числе идеи социализма, атеизма), степень глубины художественного познания Достоевского и степень его влияния на русскую и мировую культуру не вызывает сомнений в потенциале художественно-образного способа познания будущего.
Примечание 3. Обыденное познание в целом существенно слабее научного, философского, художественно-образного. Однако в нем также часто случаются практические и научные познавательные находки, порой выдающиеся. Они связаны с природной (выдающейся) наблюдательностью некоторых людей, умением лонгировать и моделировать ситуации, умением вживаться в объект и чувствовать его, наличием других способностей в их экстраординарной форме развития. В обыденном познании возможно выделить его особую разновидность и высшую форму развития, которую можно назвать практическое познание. Практическое познание, как и всякое познание, имеет как качественный, так и количественный (в основном оценочноколичественный) характер.
Так, в ходе практического освоения реальности в ее функционировании и развитии человек различными методами, через пробы, истины и ошибки обретает некоторое знание, часть которого после обоснования входит в корпус научного знания, а часть остается на уровне обыденного знания, наиболее развитой формой которого является практическое знание и основанные на нем элементы практической деятельности (например, «ноу-хау»). Это относится и к познанию будущего развивающихся объектов, процессов, состояний. Некоторые из результатов практического знания, в том числе ноу-хау, лишь до поры не получают устойчивого научного объяснения, и наука в своем развитии находит им объяснение, некоторые — познаются существенно дольше и не всегда понятно, сможет ли наука разгадать их и дать на них систематический ответ. Одно из ярких тому доказательств — движение науки совместно с практикой в исследовании медоносной пчелы. В ходе наблюдений практиков, исследований биологов и химиков получались все новые научные знания, которые обогащали практику, часто рассеивали мифы и заблуждения пчеловодов-практиков, совершенствуя практическую сторону пчеловодства. Однако при этом практический опыт всегда оставался важнейшим компонентов пчеловодства, которое не полностью поддается рационально-научному регулированию (см.: Шабаршов И.А. Русское пчеловодство. — М.: Агропромиздат, 1990. — 511 с.).
Кроме того, порой то, что оказывается находкой обыденного познания, становится общим достоянием и полезным практическим приобретением, порой — дополнением научных исследований, порой — оно входит в тело науки после операций научного обоснования. Однако при этом практическое познание всегда остается в той или иной степени самостоятельным способом познания реальности, в различной степени пересекаясь с иными формами познания в разных культурах, в разных сферах, в разные исторические эпохи. Важнейшим способом практического познания (в том числе познания будущего) является конструирование человеком новых систем (объектов, процессов, состояний) либо элементов систем с последующим их опредмечиванием (созданием), которое фактически выступает как познание реальности (и будущего) через ее (его) формирование. Это также известный (особенно из техники) способ познания, когда человек продвигается в незнаемое посредством создания нового, испытания его (и тем самым испытания на истинность собственных знаний), внесения корректировок, внедрения, эксплуатации, утилизации. Это вполне распространяется на познание будущего посредством его конструирования и строительства. В нем особенно активизируется собственно практическое познание и научное познание.
Практическое познание (и знание) достаточно широко распространено в разных сферах деятельности человека, в том числе и в особенности в организации и управлении сложными объектами (включая технические объекты и процессы) и сложными развивающимися объектами. Оно особенно успешно конкурирует с научным познанием в сферах высокой неопределенности и высоких рисков, где потенциал науки пока не всегда достаточно высок — в управленческой, инновационной, научной, творческой, венчурной, финансовой, в других сферах профессиональной деятельности (техническое производство, медицина, педагогика и т.д.). Важно отметить специально, что практическое познание широко распространено в управлении социальными объектами, в практике управления (менеджмента), где управленческие решения в итоге принимаются персонально конкретными лицами на основе совмещения научного познания, коллегиального экспертного обсуждения и личного практического опыта (практического познания), а часто — еще и религиозных и мистических знаний. Роль практического знания здесь весьма существенна. Понятно, что в данном случае речь идет о принятии решения в интересах объекта, его оптимального функционирования и развития, тогда как на современную практику управления часто накладываются различные девиации в виде частных и внешних корпоративных интересов, коррупции и т.д., требующие отдельного разговора. Поскольку обыденное познание, опыт, интуиция, другие интеллектуальные, психические, практические умения используются как в интересах объекта управления, так — весьма часто — эффективно используются в личных целях, в интересах повышения конкуренции той или иной корпорации (в том числе экспертно-аналитическая деятельность).
Причем, невозможно априорно установить связь между степенью и характером сложности того или иного объекта и относительным объемом практического познания в его познании в целом, в деятельности с ним и управлении им. Однако понятно, что степень сложности объекта коррелирует с практическим познанием в зависимости от обстоятельств. Ошибки и риски обыденного (в том числе практического) познания, особенно при массовом использовании, на порядки выше научных ошибок. Поэтому во всех случаях использования обыденного сознания необходима предельная внимательность и осторожность.
Успешная конкуренция с наукой обыденного (и практического) познания возможна лишь для отдельных людей, наделенными редкими экстраординарными способностями, порой ими самими до конца не осознаваемыми, которые и способны изобретать некоторые «ноу-хау». Например, такие персонажи из круга финансистов приводит в своих книга «Черный лебедь» и «Антихрупкость» Н. Талеб. Такие примеры есть и в других сферах профессиональной деятельности. Однако для подавляющего большинства людей обыденное познание (в том числе будущего) на основе личного опыта без дополнительных знаний, умений, навыков практически недоступно, а во многом недоступно и с дополнительными знаниями, умениями и навыками. Поэтому основная масса людей получает достоверную (как и ложную) информацию от специалистов в различных сферах. Это относится ко всем категориям и профессиям, в том числе политикам, экономистам, управленцам, среди которых подавляющее большинство обычных людей с вполне рядовыми способностями.