Глава 9. Современные тренды эволюции познания развития и развивающихся объектов
§60. Одной из принципиальных научных и практических проблем современности, определяющих один из важных трендов в исследовании развивающихся объектов, является проблема сильной неопределенности. Познание неопределенности является важным элементом познания даже стационарных объектов. Познание неопределенности в развитии, в том числе в возникновении нового, в познании неопределенных событий и состояний, органически входит и в корпус познания развития. Постоянное присутствие, спорадическое либо периодическое нарастание неопределенности в развитии тех или иных конкретных объектов делает эту проблему одной из важных, имеющих непосредственное отношение к познанию, практическому использованию развивающихся объектов и управлению ими.
В целом познание неопределенности необходимо и должно использоваться, в том числе в комплексе с исследованием общих проблем научного познания: а) для более глубокого познания сущности сущего, сущности развивающихся объектов, воздействия проявлений неопределенности на уже существующее, познания бытия развивающихся объектов в диалектике их определенности и неопределенности, б) как элемент предваряющего познания нового (в том числе лишь возможного) состояния объекта, его потенциального воздействия на иные объекты, внутренние и внешние системы, предвидения характера системных эффектов (внутриобъектных, межобъектных, сторонних объекту), в) для предвидения последующих возможных неопределенностей, их временных, качественных, количественных и иных параметров и характеристик, г) для совершенствования методологии научного познания в целом, развития системы научного познания сущего в его развитии, д) для создания инструментов, механизмов, технологий повышения уровня определенности, выявления наиболее вероятного сценария, выбора варианта поведения человека, совершенствования систем управления, творчества и других практических целей.
Познание сильной неопределенности, ее участие в человеческой деятельности и управление ею для человека — это гносеологическая, методологическая, практическая и аксиологическая проблема, требующая пристального внимания и разрешения. Существуют попытки познания, предвидения, управления сильной неопределенности, формирования методологии познания и предвидения сильной неопределенности, создания механизмов управления и противодействия сильной неопределенности в различных сферах природной и социальной реальности. Эти попытки имеют некоторые примеры успешного моделирования и практического применения, но пока они явно слабее самих данных феноменов, эффектов от их воздействия на человека. Однако процесс познания постоянно углубляется и развивается. Если относительно объектов в отсутствии сильной неопределенности познание нацелено на объяснение, понимание, предвидение, регулирование событий на основе научных средств, то относительно объектов с учетом сильной неопределенности, кроме указанных целей, появляется специальная цель снижения уровня неопределенности и выработки механизмов для этого. За этой целевой установкой стоит понимание того, что снижение уровня неопределенности как повышение уровня определенности — это путь формирования порядка из хаоса, путь формирования нового порядка, который постоянно-периодически проходит природа и который должен научиться познавать и проходить человек.
Примечание 1. Примеры форс-мажора всегда были и есть, просто в разных сферах проявлялись в разных масштабах, как в стационарных, так и в развивающихся объектах. Делать вид, что человек лишь теперь столкнулся с этим нет оснований. Однако требует пристального внимания науки появление «черных лебедей» в разных сферах, разных развивающихся объектах, изменение характера и динамики ЧЛ в разных сферах — так, динамика «черных лебедей» в разных сферах это отдельная исследовательская проблема. И более широкое распространение этих явлений, увеличение частоты их появления в разных сферах, связанных с системами жизнеобеспечения, требует, без сомнения, комплексного и системного ответа.
В отношении возможности познания и предвидения сильной неопределенности возможны несколько установок, основными из которых являются следующие:
1) познание сильной неопределенности, как и познание мира вообще, возможно лишь на основе священных откровений, сказаний, писаний, учений и познание недопустимо за их пределами и иными средствами, то есть, человек не способен, не должен и не имеет права познавать столь глубокую сущность мира — это удел божественных существ, которые передают человеку необходимые ему знания в священных текстах и преданиях, потому человеку нужно лишь внимательно изучать эти тексты, а также соблюдать обряды и читать молитвы для воздействия на божественные сущности, в том числе с целью минимизации негативных последствий сильной неопределенности, а в случае наступления таких событий принимать их стоически и безропотно как результат действия высших сил;
2) обывательски-практический вариант — познание сильной неопределенности невозможно в принципе, невозможны и бесполезны любые предварительные действия, направленные на минимизацию негативных последствий «черных лебедей» — человеку остается лишь иметь в виду возможность их наступления, только после чего возможно и необходимо активно реагировать на эти явления и события;
3) познание сильной неопределенности невозможно в принципе, но возможны и небесполезны предварительные действия, направленные на минимизацию негативных последствий «черных лебедей», потому человеку нужно, имея в виду возможность их наступления, рассчитывать и готовить силы и средства для реагирования во всех сферах жизнедеятельности, в том числе основываясь на прошлом обыденном и практическом опыте в различных сферах жизнедеятельности;
4) научное познание сильной неопределенности невозможно в принципе, но возможно познание и предвидение этих событий некоторыми особо одаренными людьми (профессионалами в той или иной сфере (мудрецами, экспертами, практиками и т.д.), некоторой категорией религиозных деятелей (старцами, суфиями и т.д.), мистическими практиками (ясновидцами, гадалками, шаманами, предсказателями и т.д.)), которые способны указать примерное время наступления событий, их масштаб, тем самым дать основу для осуществления предварительных действий, направленных на минимизацию негативных последствий «черных лебедей» — потому человеку нужно искать таких людей, опираться на них и с помощью их рекомендаций можно рассчитывать и готовить силы и средства для реагирования на эти явления и события;
5) научное познание и предвидение сильной неопределенности возможно — либо вполне, либо в определенных границах, определенных срезах действительности настоящего и будущего объектов, в том числе развивающихся и если современное состояние науки не всегда вполне отвечает потребностям человека, задачам минимизации рисков реализации тех или иных угроз и возникновения «черных лебедей», то развитие науки в этой сферы постепенно найдет устойчивые и эффективные средства познания и предвидения, не исключено, что в том числе с использованием необычных качеств человека. Тем самым наука даст комплексную основу для осуществления предварительных действий, направленных на минимизацию негативных последствий «черных лебедей», для выработки рекомендаций по расчету сил и средств реагирования на эти явления и события, управления этими событиями. Поэтому научный подход (включая элементы профессиональных экспертных систем, познание и подключение слабо изученных способностей человека) способен дать наиболее эффективный результат в освоении сильной неопределенности. Причем, если порядок в научном знании, «научный космос» в наилучшем виде оформлен относительно стационарных систем и метастабильных состояний развивающихся систем, то, как показывает человеческая практика и история науки, это не дает оснований ограничивать науку лишь этими возможностями. Человек даст не менее устойчивый и элегантный ответ на «вызовы» сильной неопределенности. В данной работе предлагается вариант пятого подхода.
Дополнение. В своих работах Н.Н. Талеб критикует и считает несостоятельной теорию развития, рассуждая о диалектике, общей теории развития, Г. Гегеле, К. Марксе как теоретиках всемирно-исторического развития «ко все большему совершенству». Однако за этой презрительно-высокомерной критикой скрывается беспомощность и полное отсутствие собственной методологии развития в философских изысканиях западного мира, базирующегося на позитивизме, субъективном идеализме, критическом рационализме, прагматизме и т.д. Эта трагедия западного мировоззрения уже отражается на практике его стратегирования, характеризующейся отсутствием глубоких смыслов и возможности формировать удаленные цели.
Примечание 2. Гносеологический аспект проблемы познания сильной неопределенности с точки зрения рациональной философии и науки заключается в исследовании проблем природы субъекта познания и самого познания, истинности знания и критериев истины, соотношения форм познания, научного познания, эмпирического и теоретического в познании и т.д. Можно обоснованно утверждать, что все принципиальные характеристики решения проблем, которые даются материалистической философией по этому спектру проблем, распространяются на познание сильной неопределенности. То есть, это явление познаваемо человеком как субъектом познания, может эффективно исследоваться научными средствами, на его основе может быть получено истинное знание, критерием истинности которого является практика и набор методологических и логических процедур, необходимо определенное сочетание форм познания, эмпирии и теории в науке. Как и в других областях познания, эти принципиальные основания претерпевают конкретизацию и уточнения применительно к сфере сильной неопределенности как предмету исследования. Естественно, что это нуждается в постепенном комплексном философско-методологическом исследовании, в том числе по мере накопления опыта исследования данного явления. Здесь необходимо указать на несколько важных моментов. В первую очередь необходимо верное понимание и формирование субъекта познания, который способен дать наиболее полное и обоснованное знание о сильной неопределенности как объекте познания в различных сферах материальной и идеальной реальности.
На современном этапе сосуществует два таких научных субъекта — научные сообщества, исследовательские группы и отдельные научные работники традиционного типа и экспертно-аналитические сообщества, исследовательские группы, эксперты. Несмотря на некоторые эпатажные противопоставления этих субъектов познания, есть все основания утверждать, что оба этих субъекта представляют собой составные части комплексного субъекта научного познания и не просто должны осуществлять свою деятельность и развиваться совместно и скоординировано, но, более того, они могут быть эффективными только при наличии каждого из них и эффективном качестве каждого из них. Важно отметить и то, что постепенно осуществляется движение к человеко-машинному наполнению субъекта познания с использованием систем искусственного интеллекта, которое усиливает общенаучное и экспертное направления познания. Причем, здесь происходит чрезвычайно интенсивное развитие — например, на смену NBIC-технологиям идут NBICS-технологии как «синтез нано- (N), био- (B), информационных (I), когнитивных (C), и социогуманитарных (S) технологий» (Аршинов В.И. Междисциплинарные проблемы конвергирующих технологий (NBICS-процесс) // Рождение коллективного разума. О новых законах сетевого социума и сетевой экономики и об их влиянии на поведение человека. Великая трансформация третьего тысячелетия: сборник/ Под ред. Б.Б. Славина. — М.: ЛЕНАНД, 2013. — С. 54-64 с.).
Причем, познание сильной неопределенности возможно лишь при условии сочетания индивидуальных свойств человека и масштабной коллективной деятельности. Как никакая другая сфера познания познание сильной неопределенности — это общечеловеческое дело, исключающее закрытость информации как способ осуществления субъекта познания. Максимальная открытость информации и жесткое регулирование конкуренции исключительно в методологических целях, но не в использовании результатов познания — принципиальное основание познания сильной неопределенности. Эгоистические устремления отдельных социальных и управленческих групп (включая политические и деловые элиты), в том числе в деле привлечения лучших научных школ и специалистов в узкокорпоративных целях, может губительно сказаться на человечестве а) вследствие конкурентного замыкания процесса познания и тем самым снижения его эффективности, б) посредством преднамеренного сокрытия полученного знания для получения временных конкурентных преимуществ некоторой социальной группой, в) через использование знания в социально-инженерных целях в интересах узкокорпоративных групп, отдельных наций и государств и в ущерб большей части человечества (в том числе в виде оружия на основе создания эффектов сильной неопределенности как элементов хаоса на основе познания этих феноменов и управления ими в различных сферах, например, в финансовой, социальной, военной). В этой связи демократизация научного сообщества, вовлечение всех специалистов и всех видов познания и знания в решение этой проблемы, открытость результатов научных исследований в этой сфере, демократизация и контроль их использования — важнейшее этическое требование деятельности как для представителей научного сообщества, так и для управленческих групп.
Примечание 3. Концептуально необходимо согласиться с тем, что в изменяющемся и развивающемся мире всегда остается место неопределенности, некоторой тайне бытия, которая все время появляется, постепенно вскрывается и появляется вновь как атрибут трансформации бытия. И мыслимость тайны — давняя проблема человека. Например, Парменид говорил «Немыслимо, невыразимо /Есть, что не есть» (Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М.: Наука, 1989. С. 296 (Фр. 8, 8-9).
Для рациональной философии а) главным онтологическим вопросом является вопрос, а где граница тайны в том или ином отношении, применительно к тому или иному объекту реальности?; б) главным гносеологическим вопросом является вопрос, а можно и насколько познать тайну и ее проявления?; в) главным праксеологическим вопросом является вопрос как минимизировать неопределенности, связанные с тайнами бытия?; г) главным аксиологическим вопросом является вопрос, а является ли мир тайны и тайна ценностью либо это антиценность, которая должна преодолеваться?; д) главным этическим вопросом является вопрос, а можно ли, допустимо ли человеку входить в границы тайны, как соотноситься с той частью бытия, которая (пока?) покрыта покрывалом тайны? Сохранение тайны мудрецами издревле было одной из заповедей мудрствования, наказывавшей высшим судом за нарушение этого закона, «поскольку несказaнное и безoбразное всегда должны пребывать сокрытыми» (цит. по: Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Гештальт и действительность. — М.: Мысль, 1993. — С. 216).
Но человек вынужден постоянно вторгаться в некоторые области тайны — чтобы реализовать свое предназначение по развитию мира. Тайна чаще всего облекается в мистические одежды, и хотя в чем-то можно согласиться с утверждениями, подобными известной мысли Л. Витгенштейна: «Мистики правы, но правота их не может быть высказана: она противоречит грамматике», однако понятно, что постигнуть тайное ничто не могут порой и мистики, которые часто лишь делают вид и тщатся, выдавая за постижение тайны свои индивидуальные переживания, которые к тому же не могут быть проверены другими по определению и допускают массу шарлатанства. Всегда есть желающие поспекулировать на тайне, выдать себя за постигнувших ее, но этому отнюдь не всегда сопутствует мудрость, хотя и там, без сомнения, были мудрые люди, но мудрые были и среди рационалистов, идеалистов, материалистов, которые, постигая бытие в его целостности, проникали в его тайны мыслью.
Материалистическая философия способна дать свой ответ, который заключается в том, что границы тайны определяемы, познаваемы и должны сужаться в процессе познания, создавая основания для минимизации неопределенности. Однако при этом бытие, сокрытое тайной, является частью бытия и является ценностью, требующей потому уважительного и бережного отношения к сфере незнаемого, нужна забота о немыслимом. Здесь важно осмыслить и прочувствовать опыт России — уважение к иному, терпение как специфический тип молчания (неявления себя, оставленность в себе как способ ответа на агрессию — до поры), умение врастать в иные культурные миры терпением и любовью.
Причем, в онтологической реальности есть разные уровни тайны, которые определяются недоступностью современному познанию всем человечеством либо частью его либо по неведению и игнорированию знания, что также нужно различать.
Дополнение 1. С тайноведением нужно быть осторожным, поскольку у тайны есть светлая и темная сторона — добро и зло, ведь тайна — суть проявление бытия и духа, которое само в себе безразлично к добру и злу, не может преодолеть добра и зла. Ощущение добра и зла — дополнительное требование постижения тайны, необходимое и для того, чтобы быть осторожными с людьми, постигающими тайну, поскольку они могут постигнуть темную сторону тайны. В общении с тайной нужно стремиться освещать ее светом разума и согревать теплом сердца.
Дополнение 2. Человек оказывается не таким беспомощным в постижении тайны благодаря своей способности к творчеству, творчеству не в содержательном, а в процессуальном плане, творчеству как процессу, который сам может выступать моделью познания и продвигать к овладению методами постижения тайны, давая возможность осуществлять моделирование возникновения посредством творчества как возникновения. То есть, можно говорить о возможностях исследования онтологического процесса развития по аналогии с процессами развития познания, культуры, творчества; можно полагать, что допущение творчества, более гибкое обоснование возможностей осмысления творчества как объекта познания приведет к новым находкам. Иными словами, исследование онтологического процесса развития нужно проводить, в том числе, и по аналогии, и с учетом процессов развития познающего субъекта и культуры.
Дополнение 3. Жизнь в состоянии сильной неопределенности (в «Крайнестане», выражаясь метафорой Н. Талеба) требует специальных наук и управления (см. §96). Параметры этой жизни (собственно витальные, экзистенциальные, политические, экономические, правовые, морально-этические, эстетические, научно-познавательные, философские, религиозные) нуждаются в комплексном осмыслении, т.к. они без сомнения отличаются от жизни в «Среднестане». Причем, западная цивилизация сама загоняет себя и мир темпами своей динамики (описанными еще Э. Тоффлером в его работах) в «Крайнестан». Не странно совпадение трендов наблюдаемых процессов на основе западных технологий в сторону хаотизации как цели, поскольку предельная модель «Крайнестана» — это хаос и неопределенность любого действия, его последствий, отсутствие закона причинной детерминации, сплошные сполохи (протуберанцы), «плазма бытия» («котел ничто», ад, хаос…). Если отдельные «кто-то» оттуда вылавливают «неизвестно что» в надежде на «выдающееся нечто» (сунул руку, и хотя обжег, но выхватил что-то, пусть чаще всего «непонятно что» или «совсем не то», но он продолжает попытки вновь и вновь — ан, вдруг и то подвернется! — богатому богатство невиданное, творческому человеку — новое творение и т.д.
Хотя долго-то руку там не подержишь, не позаглядываешь долго в эту бездну — иначе бездна заглянет в тебя, как точно сказал Ф. Ницше. Потому «жители Крайнестана» тоже основную часть жизни живут в нормальной жизни). При этом для остального большинства пребывание в «Крайнестане» — это хаос и вообще «ничто». Они даже не черпают, а просто пожинают плоды хаотизированных сполохов, представляющих собой на 99,(9)% случайные формы или бесформенный хаос. Потому для них вся жизнь в «Крайнестане», вся жизнь, все время и навсегда — хаос и больше ничего! И попытки превратить «Крайнестан» в норму жизни — ошибочны, несостоятельны, губительны. Поэтому основная задача обычной жизни — снижение уровня неопределенности и ее «отрицательной массы» (масштаба негативного действия), то есть перевод неопределенности в другие «разряды». И хотя не ликвидация неопределенности, но — управление неопределенностью.