3.3. Переходные процессы реформирования государств и государственные перевороты

Рассматривая сеть Петри (рис.3.5.), необходимо более подробно остановиться не только на фасетах однокомпонентных структур государственного правления, но и определить условия переходных процессов, которые были отмечены переходами t_ij. Рассмотрим эти условия в соответствии с результатами исследований Платона и Аристотеля вначале на уровне организации  Древнегреческих государств.

Причины государственных переворотов в одно­компонентных государствах Древнего мира.Обобщить эти факторы в отношении различных видов правления можно с помощью следующих постулатов, принятие которых в виде предпосылок к организации государств обеспечивает повышение их устойчивости:

• главные причины гибели государств заключаются в том, что они рушатся либо от внутренних, либо от внешних причин;
• при организации способа правления в любом государстве необходима опора на право, устраняющего или сокращающего неравенство граждан, в том числе создающего условия исключающие возможность наживы должностным лицам;
• правители государств должны сочувствовать существующему госу­дарственному строю, иметь большие способности к выполнению обязанностей, отличаться добродетелью и справедливостью;
• необходим надзор за теми, чей образ жизни оказывается вредным  для госу­дарственного строя;
• граждане должны быть приучены к государственному порядку и получать воспитание в духе соответствующего государ­ственного строя.

 Рассмотрим названные исходные политологические положения и другие предпосылки устойчивого управления государствами в их сопоставлении с философией политики.

 В пятой книге «Политики» Аристотеля  рассмотрены причины государственных переворотов и способы сохранения различных видов государственного строя. В частности, им прямо отмечено, что «все виды государственного строя рушатся либо от внутренних, либо от внешних причин, когда государство с противоположным устройством находится вблизи или хотя и далеко, но обладает могуществом»[1]. 

Важность научных знаний об основных внешних и внутренних причинах реорганизации государственных устройств в целях обеспечения их устойчивости Аристотель определил следующим образом: «Если нам известны причины, ведущие к гибели государственных устройств, то мы тем самым знаем и причины, обусловливающие их сохранение: противоположные меры производят противоположные действия, а разрушение противо­положно сохранению»[2].

Реформирование государственного устройства нередко сопряжено не только с политическими реформами эволюционного типа, но и с мятежами, восстаниями, революциями, заговорами и другими способами радикальной дестабилизации государственного управления, от которого, в конечном счете, страдает все население. По этой причине необходимо соразмерять зло от несовершенства вида правления, с мерой того зла, которое несут государственные перевороты и непродуманные реформы. В этом состоит актуальность и сущность исследования эволюционных и революционных политических технологий преобразования государственного строя. «Суметь понять зарождающееся зло в самом его начале – дело не первого встречного, а опытного государственного мужа»[3]. 

Смена правления сопровождается не только политическими реформами или государ­ственными переворотами, но часто простой сменой лидеров без изменения государственного устройства. Современные политологи должны уметь анализировать качества правителей государства, оценивать возможные последствия от влияния субъективных факторов на вид государственного правления или государственный строй.

С точки зрения стабильности и политической устойчивости государственного устройства под воздействием субъективных, личностных факторов государственные лидеры должны обладать рядом соответствий политической системе общества. «Тремя качествами должны обладать те, кто намерен занимать высшие должности: во-первых, сочувствовать существующему госу­дарственному строю; затем, иметь большие способности к выполнению обязанностей, сопряженных с долж­ностью; в-третьих, отличаться добродетелью и справедливостью, соответствующим каждому виду госу­дарственного строя»[4]. 

Несоответствие стремящихся к государственному правлению лиц этим важнейшим качественным признакам, по мысли Аристотеля, может вызвать серьезные изменения в  государстве. Для сохранения государственного строя, обеспечения устойчивости государства, вместе с тем, недостаточно изучать только личностные качества правителей. Не менее важными являются и профилактические меры, т.е. те средства, которые смягчают дестабилизирующие факторы смены правителей. «Самое важное из всех указанных нами способствующих

сохранению госу­дарственного строя средств, которым ныне все пренебрегают, – это воспитание в духе соответствующего государственного строя. Никакой пользы не принесут самые полезные законы, единогласно одобренные всеми причастными к управлению государством, если граждане не будут приучены к государственному порядку и в духе его воспитаны»[1]. 

Система воспитания и профессионального образования в области государственного управления высших должностных лиц государства и государственных служащих должна обеспечивать понимание этими специалистами значимости общеобязательных принципов и непреложных фактов стабилизации государства:

• опора на право;
• устранение неравенства в самом широком смысле этих категорий.

В случае нарушения данных принципов первейшей причиной возникновения мятежей Аристотель называл неравенство: «Раз они (граждане) не получат своей доли в государственном управлении, поднимают мятеж». Развивая этот тезис далее, Аристотель отмечал, что «равенство же бывает двоякого рода: равенство по количеству и равенство по достоинству. Под количественным равенством я разумею тождество и равенство в смысле количества и размера, под равенством по достоинству – равенство в смысле соотношения»[2]. 

Также как и равенство, термин «неравенство» Аристотель трактовал значительно шире, чем только равноправие или наличие различной собственности граждан: «В обладании бóльшим и заключается неравенство»[3]. По этой причине государственные перевороты должны,  по мнению «великого грека», устранять различными способами дисбалансы частей целого, обычно под флагом утверждения социальной справедливости. Результатом мятежей, причиной которых является неравенство, может быть не только изменение государственного устройства, но и сохранение государственного устройства, путем только смены правителей.

Вместе с тем, имущественные различия являются одним из самых существенных факторов неравенства граждан. Они могут возникнуть не только в результате хозяйственной деятельности граждан, но и в связи с участием должностных лиц в системе государственного правления. «Самое главное при всяком государственном строе – это посредством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы должностным лицам невозможно было наживаться»[4]. В дополнение к сказанному Аристотель уточнял: «Ведь устойчивым государственным строем бывает единственно такой, при котором осуществляется равенство в соответствии с достоинством и при котором каждый пользуется тем, что ему принадлежит»[5]. 

«Следует установить какую-нибудь должность, которая надзирала бы за теми, чей образ жизни оказывается вредным    для государственного строя, а именно в демократиях для демократии, в олигархиях для олигархии, соответственно и для других государственных устройств. По тем же причинам нужно остерегаться того, чтобы одна часть гражданского населения слишком благоденствовала; врачебным средством против этого является постоянное привлечение противоположных частей населения к тем или иным государственным занятиям и должностям…. При этом следует пытаться либо сблизить неимущих с состоятельными, либо усилить средних граждан – последнее средство ведет к прекращению внутренних распрей, возникающих на почве неравенства»[6]. Наряду со сказанным, Аристотель отмечал: «те, кто губит состоятельных людей или народную массу слишком решительными законами, в сущности разрушают государственный строй»[7].

Факторный анализ смены государственного строя. После отмеченных выше общих замечаний, актуальных и для нашего времени,  необходимо более подробно остановиться на специфических особенностях смены правления в различных государственных устройствах. Выполнить такой анализ можно на модели состояний государственного правления и переходов, рассмотренных на рис.3.5. В данном случае мы приведем описания только реорганизационных процессов, которые соответствуют переходам (t_ij) . Индексами при знаках переходов между простыми состояниями государственного устройства (i →  j) здесь обозначены соответственно: а – аристокра­тия, о – олигархия, м – монархия, д – демократия, т – тирания. Переходы от родоплеменной формы организации правления к государству мы рассмотрели выше. В качестве первой группы переходов изучим способы изменения правления в демократиях.

Наиболее частыми случаями перехода от демократического государственного устройства является трансформация государства в аристократию, либо тиранию – {T_д-а};{T_д-т}. Аристотель приводит множество примеров, иллюстрирующих переходные процессы от демократии в другие формы правления. Основную причину их срабатывания в форме государственного переворота

он видит в следующем: «В демократиях перевороты чаще всего вызываются необузданностью демагогов, которые, с одной стороны, путем ложных доносов по частным делам на состоятельных людей заставляют этих последних сплотиться (ведь общий страх объединяет и злейших врагов)»[1]. Главной движущей силой он называет страх. «Страх служит причиной распрей в том отношении, что, с одной стороны, люди, нанесшие обиду, боятся понести кару, а с другой, – те, кому грозит опасность стать жертвой обиды, желают предупредить возможность обиды еще до ее нанесения. Так, на Родосе знатные сплотились против демократии из-за начинавшихся против них судебных дел». «Точно так же в Аргосе знатные, прославившиеся в Мантинейской битве против лакедемонян, попытались упразднить демократию»[2].

Причины перехода к олигархии от структур демократического правления, равно как и переход к монархическим формам правления, Аристотель подробно не анализирует. Он только отмечает, что такие переходы возможны: «Но бывают изменения и обратного порядка, например, демократия переходит в олигархию, и при том чаще, чем в монархию»[3].   

Сдвоенный переход данного типа (Д-А-О) Аристотель иллюстрирует иным примером: «…упразднена была демократия в Мегарах: демагоги изгнали многих знатных, чтобы иметь возможность конфисковатьих имущество; изгнанников этих набралось много; вернувшись, они победили демократов в битве и установили олигархию. То же случилось в Киме при демократии, которую упразднил Фрасимах»[4].

Более общим случаем является переход демократии в тиранию – {T_д-т}. «В демократиях беспорядочность и анархичность государственного строя вызывает презрение к нему со стороны состоятельных людей. Так, демократия была упразднена в Фивах, когда там после битвы при Энофитах государственные порядки пришли в расстройство; то же самое произошло в Мегарах, где демократы были побеждены из-за недисциплинированности и анархии, в Сиракузах – перед тираннией Гелона, на Родосе – перед ниспровержением демократии»[5].

Важно отметить, что в античном мире, также как и современности, основным дестабилизирующим фактором демократических государств являлись национальные проблемы. «Разноплеменность населения, пока она не сгладится, также служит источником неурядиц: государство ведь образуется не из случайной массы людей, а поэтому для его образования нужно известное время. Поэтому в большей части случаев те, кто принял к себе чужих при основании государства или позднее, испытывали внутренние распри»[6]. Аристотель привел массу исторических примеров внутренних волнений и изгнания иноплеменников в Древнегреческих государствах.

Изгнание иноплеменников чаще всего осуществлялось вооруженным путем. По этой причине переход от демократии  к тирании нередко осуществлялся военными: «У древних, когда демагог становился вместе с тем и военноначальником, государ­ствен­ный строй переходил в тираннию; едва ли не большая часть древних тираннов происходила из демагогов». «Но этого (тираннии) достигали все они (демагоги) потому, что пользовались доверием народа, а средство приобрести доверие заключалось в том, что они объявляли себя ненавистниками богатых»[7].

Обобщить сказанное в перечне основных факторов, которые вызывали и вызывают переход от демократических форм правления можно следующим перечислением:

• необузданность демагогов и ложные доносы;
• изгнание знатных граждан;
• беспорядочность государственного строя, расстройство государственных порядков;
•  недисциплинированность и анархию;
• ненависть к богатым, конфискации имущества, страх;
• разноплеменность населения.

Преодоление или демпфирование этих негативных факторов  демократических форм правления, вызывающих дестабилизацию государства, – главная задача обеспечения устойчивости демократи­ческих институтов власти и в современных государствах.

Обратный переход от тирании к демократии – {T_т-д}, обычно осуществлялся через охлократию. Этот путь на рис.3.5 показан пунктирной стрелкой. Примеры такого перехода приводит Аристотель: «В Халкиде простой народ, покончивший при помощи знатных с тиранном Фоксом, тотчас же захватил власть в государстве. То же самое произошло в Амбракии, где простой народ, соединившись с заговорщиками, изгнал тиранна Периандра, а государственную власть забрал в свои руки»[8].   Вместе с тем, Аристотель отмечает, что «тиранния, как и всякий иной вид государственного строя, рушится также и вследствие внешних причин, если государство с враждебным строем окажется сильнее»[9]. Среди внутренних причин гибели тирании Аристотель называет смуту: «Кроме того, гибель тираннии кроется в ней самой, коль скоро

причастные к ней люди начнут между собой распри, как это было с тираннией Гелона и в недавнее время с тираннией Дионисия»[1].

«Из двух побуждений, которые главным образом и обуславливают покушение на тираннии,– ненависти и презрения – первое, т.е. ненависть, должно быть признано неизбежным спутником тираннов; но и чувство презрения во многих случаях бывает причиной падения тираннов. Их жизнь,  полная наслаждений, вызывает презрение к ним, что и представляет много удобных поводов для покушений»[2].

Вместе с тем, тирания имеет некоторые способы выживания или продления своего существования[3]:

• традиционный способ подавления, который сводится к устранению выдающихся людей и уничтожению доверия  граждан, как к политическим лидерам, так и друг к другу (для этого использовались запреты на собрания, наем соглядатаев и доносчиков, распространение недоверия и малодушия, столкновение политических лидеров и населения, лишение населения политической воли);
• политической пропаганды: «Так как государство состоит из двух частей – неимущих и состоятельных, то следует внушать тем и другим, что их благополучие опирается на власть тиранна, и стараться, чтобы одни ни в чем не терпели обиды от других»;
• политической мимикрии, этот способ  предполагает «сделать тираннию скорее похожей на царскую власть, заботясь только об одном: удержать в своих руках силу, чтобы властвовать над людьми, не только желающими этого, но и не желающими; упустив из своих рук силу, тиранн потеряет тиранническую власть».

В последнем случае приспособления тиранна к устойчивым способам правления античная политология рекомендует: «Он должен устраивать и украшать государство не как тиранн, а как опекун. Помимо этого следует постоянно показывать особенное рвение ко всему касающемуся религиозного культа». В дополнение античная политическая философия дает и такой рецепт: «Уделять почести должен сам тиранн, а наложение кары поручать другим должностным лицам и суду»[4]. 

Обобщить сказанное о государственных переворотах тирании можно с помощью следующих мнемонических правил:

• разрушение тирании с помощью государства с враждебным строем;
• организация распрей и смуты, путем покушения на тиранию с помощью ненависти и пре­зрения;
• политической пропаганды;
• захват власти гражданами с помощью заговорщиков.

Следующий переход, который  следует рассмотреть на сети Петри – это смена аристократии монархией {T_а-м}. Такие случаи извест­ны из античной истории. «Если кто-либо, занимая очень важ­ное положение в государстве и имея все данные к тому, чтобы стать еще выше, поднимает мятеж, чтобы стать единодержавным, как, по-видимому, Павсаний в Лакедемоне, бывший главнокомандующим во время Персидских войн, и Аннон в Карфагене».

Другие случаи переходов из близких аристократии состояний государственного устройства также нашли свое отражение в философии политики Аристотеля: «Многие олигархии были ниспровергнуты вследствие того, что они носили слишком деспо­тический характер, чем и вызвали раздражение против себя со стороны некоторых пользовавшихся всеми правами лиц»[5]. 

Вместе с тем, возможны ситуации, которые не ведут к радикальной перестройке рассматриваемого вида государственного правления: «На вполне справедливом основании могли бы поднимать мятежи те, кто выдается своей добродетелью, ведь только такие люди в силу их безусловного неравенства имели бы на то вполне разумное основание, но они реже всего к этому прибегают. Встречаются и такие люди выдающегося и знатного происхождения, которые не притязают на равноправие именно вследствие этого своего неравенства с другими; благородство происхождения признается за теми, кто от предков наследует доблесть и богатство»[6]. Таких примеров было много не только в античной истории, но и в истории России, например, при Владимире Мономахе. Факторы, которые приводят к реорганизации аристократий, существенным образом отличаются от рассмотренных выше случаев. Главной причиной крушения политий и аристократий Аристотель считал встречающиеся в самом их государственном строе отклонения от справедливости. В качестве рецептурной профилактической меры против таких ситуаций он называет примирение вражды: «Нужно принимать меры предосторожности против такого рода явлений, когда они только возникают, и стараться примирить враждующих между собой правителей и могущественных лиц; ошибка заключается в самом начале

вражды, а начало, как говорится, – половина всякого дела, так что сама по себе ничтожная начальная ошибка стоит в ближайшем соотношении с ошибками во всем дальнейшем. Вообще распри среди знатных приходится расхлебывать всему государству…»[1]. 

К особенностям замены аристократии, как формы правления, на монархию следует отнести и такое замечание. «Ясно также, какое значение имеет почет и почему и он служит причиной внутренних неурядиц: люди возмущаются, видя, как они сами этим почетом не пользуются, а другие, напротив, пользуются. Несправедливость здесь заключается в том, что одни люди пользуются почетом, а другие лишены его, причем не принимается в соображение достоинство тех и других; справедливость была бы, напротив, в том случае, если бы почет воздавался по достоинству. Превосходство ведет также к внутренним распрям, когда кто-либо – один или несколько – будет выдаваться своим могуществом в большей степени, нежели это совместимо с характером государства и властью правительства. При таких обстоятельствах возникает обыкновенно монархическое или династическое правление»[2]. 

Кроме перехода к монархическому виду правления аристократии могут быть разрушены переходом к олигархии – {T_а-о}. «Всякий аристократический строй, как приближающийся к строю олигархическому, ведет к большему обогащению знатных. Аристократии, однако, чаще всего изменяются, постепенно расслабляясь. И ранее было сказано по поводу всех вообще видов государственного устройства, что и мелкие изменения ведут к переворотам; стоит только пренебречь чем бы то ни было в деле государственного управления, как после этого начинает легко сдвигаться со своего места и нечто более существенное и что легче дается в руки, и так до тех пор, пока весь государственный порядок не придет в расстройство»[3].  

Постепенный переход аристократии к олигархии не завершает собой все возможные изменения этих видов правления. «Нужно иметь ввиду, что есть не только аристократии, но и олигархии, которые сохраняются не потому, что такой строй отличается прочностью, а лишь благодаря тому, что лица, занимающие должности, хорошо относятся как к тем, кто не причастен к полноправному гражданству, так и к тем, кто к нему причастен: первых они не притесняют и тех из них, которые способны к управлению государством, вводят в состав полноправного гражданства, вообще честолюбивых не ущемляют в том, что касается чести, а народную массу – в ее материальных интересах; во взаимных же отношениях между собой и с людьми, принадлежащими к полноправному гражданству, проявляют демократичность. Ибо то равенство, добиться которого для народной массы стремятся демократы, среди равноправных не только правомерно, но и полезно»[4]. 

Устойчивости аристократии и олигархии способствуют и другие обстоятельства: «Олигархии и аристократии реже переходят в династический строй; при непродолжительном пребывании у власти не с такой легкостью можно творить зло, как при продолжительном, а именно это последнее обстоятельство и ведет к тому, что в олигархиях и демократиях рождаются тираннии, причем и тут и там к тираннии стремятся те, кто пользуются наибольшим влиянием, т.е. в демократиях демагоги, в олигархиях династы, либо те, кто занимает важнейшие должности, и при том в течение продолжительного времени»[5]. 

Обобщая сказанное о факторах переходов в другие состояния государственного правления аристократии и олигархии, следует отметить:

• стремление к единоличной власти влиятельных должност­ных лиц и излишне продолжительное пребывание их у власти;
• мятежи удачливых главнокомандующих;
• отклонения от справедливости, деспотический характер правления и большее обогащение знати;
• внутренние распри и вражда знати;
• ущемление чести  и материальных интересов, притеснения неполноправных граждан.

Переход аристократий и близких к ним по виду правления олигархий возможен также в демократии и тирании. Рассмотрим эти особенности подробнее. Переход {T_0-д} можно проиллюстрировать следующим:«Если находящиеся у власти проявляют наглость и корыстолюбие, то население начинает враждебно относиться и к ним, и к тому государственному строю, который дает им такие возможности; корыстолюбие же направляется на имущество частных лиц, иногда на государственное добро»[6].   Выше уже мы называли в качестве главной особенности олигархического правления имущественный ценз, что отлучает ряд граждан от управления государством. Следствием данного факта является презрение. «Презрение ведет за собой распри и возмущение; это случается, например, в олигархии, где большая часть граждан не участвует в управлении государством, хотя и сознает свою силу»[7].  «В Книде олигархия была свергнута, после того как среди знатных возникли распри,

связанные с тем, что только немногие из их числа имели доступ к правлению …Воспользовавшись этой враждой, народ, выбрав себе предстателя из знатных, напал на них и одержал победу, ведь взаимные распри всегда ведут к слабости»[1].  

Также как и при анализе причин разрушения аристократий и их перехода в другие виды правления в отношении олигархий срабатывает переход, причиной которого является деспотические формы правления. «Многие олигархии были ниспровергнуты вследствие того, что они носили слишком деспотический характер, чем и вызвали раздражение против себя со стороны некоторых пользовавшихся всеми правами лиц»[2]. 

Нечасто, но все же возможны и обратные переходы от демократии к олигархии: «Случается это, хотя и реже, и в демо­кратиях, когда увеличивается число состоятельных или возрастает вообще имущественное благосостояние – демократический строй переходит в олигархический и династический»[3].

Олигархический строй может быть изменен и без мятежа:

• «Государственный строй изменяется и без распри, вследствие происков….беззаботности, когда позволяют занимать высшие должности людям, враждебно относящимся к существующему государственному строю; так в Орее была ниспровергнута олигархия, когда в число должностных лиц попал Гераклеодор, пре­обра­зо­вавший олигархию в политию и в демократию»;
• «Государственный строй изменяется и в том случае, когда окажется, что противоположные части государства, например, богатые и простой народ, уравняются в количестве, а средних граждан не будет вовсе или их будет совсем незначительное число»[4].

Кроме перехода олигархий к демократическим формам правления можно отметить и замену олигархий на тирании {T_0-т}. «Два наиболее заметных повода, преимущественно ведущих к крушению олигархий: первый – притеснение олигархами народной массы; в этом случае любой становится предстателем, в особенности, если окажется, что такой вождь сам принадлежит к среде олигархов, как это было на Наксосе, где таковым оказался Лигдамид, ставший в последствии наксосским тиранном. Также несогласие друг с другом подает повод к распрям». «Но если внутри олигархии царит согласие, тогда она нелегко разлагается сама собой»[5]. 

Также как и при переходе от аристократии к монархии в рассматриваемом нами случае крушения олигархий возможен переход власти к военным: «Во время войны олигархи оказываются вынужденными, не доверяя народу, пользоваться наемными воинами, и тот, кому они их вручат, зачастую становится тиранном, как, например, в Коринфе Тимофан»[6].

Новым, что не отмечалось Аристотелем в отношении аристократии, является принцип концентрации власти в узком круге лиц: «Государственный переворот происходит и в том случае, когда в олигархиях власть сосредотачивается в руках еще меньшего количества лиц. Стремясь сохранить равенство, обиженные вынуждены прибегать к содействию народа. Происходят государственные перевороты в олигархиях и тогда, когда олигархи, ведя распутную жизнь, растрачивают свое имущество; ведь такие люди стремятся провести новшества и либо сами пытаются захватить тиранническую власть, либо подготовляют к этому кого-либо другого»[7]. 

Итоги, обобщающие результаты анализа причин перехода олигархий в другие виды правления, во многом схожи с предыдущими случаями крушения государств – это:

• наглость и корыстолюбие, направляемые на имущество, как частных лиц, так и государственное добро;
• деспотический характер власти, притеснение олигархами народной массы;
• резкое расслоение имущественного благосостояния граждан;
• занимание высших должностей людьми, которые враж­дебно относятся к существующему государственному строю;
• распутная жизнь олигархов, растрачивающих свое имущество;
• военные мятежи и переход во время войны власти к военным;
• концентрация власти в узком круге лиц;

Переходами от аристократии к монархии, также как и переходами от олигархии к тирании или демократии не завершаются циклы преобразований видов государственного правления. Монархии тоже не вечны, они могут переходить, как отмечал Аристотель, в тирании {T_м-т}. «И погибает он (царский строй) двояким образом: во-первых, когда члены царской семьи вступают в раздор между собой; во-вторых, если цари пытаются править более тираннически, а именно когда они стремятся

к расширению своей власти вопреки закону»[1]. Отмечая персоналии, которые способны к мятежу, Аристотель пишет: «Преимущественно…. совершают покушения те, которых природа наградила смелостью и которые занимают у монархов высокие военные должности»[2].

Анализ других главных причин структурных превращений монархического государства позволяет отметить, что «вообще повсюду причиной возмущений бывает отсутствие равенства, коль скоро ему не соответствует действительное неравенство, ведь и пожизненная царская власть есть неравенство, если она имеется среди равных. И возмущения поднимаются вообще ради достижения равенства»[3].

В качестве других факторов, которые оказывают влияние на смену вида государственного правления, можно назвать также изменение целей правления: «Цель тиранна – приятное, цель царя – прекрасное. Поэтому тиранн видит свое преимущество в том, чтобы приумножить свои средства; царь же главным образом в приумножении чести»[4].

«Причины государственных переворотов в монархиях бывают те же, что и в республиках; вследствие испытываемой обиды, страха, презрения многие из подданных ополчаются против монархии, особенно из-за обиды, происходящей от наглости, а иногда также из-за того, что их лишают принадлежащей им собственности. И цели государственных переворотов тождественны как там, так и здесь, в тиранниях и в монархиях: монарху принадлежит и большое богатство, и большой почет, а к тому и другому стремятся все»[5].

 «Сохранение царского строя обеспечивается вводимыми ограничениями. В самом деле, чем меньше полномочий будет иметь царская власть, тем дольше, естественно, она останется в неприкосновенном виде: в таком случае сами цари становятся менее деспотичными, приближаются по образу мыслей к своим подданным и в меньшей степени возбуждают в этих последних зависть»[6].

Суммируя сказанное в виде постулатов, определяющих факторы срабатывания перехода от монархии к тирании, можно отметить следующие причины:

• возмущения ради достижения равенства;
• раздор между членами царской семьи;
• попытки деспотического или тиранического правления;
• расширение монархической власти вопреки закону;
• лишение собственности, вызывающее обиды, страх или презрение к монарху от его наглости;
• смена государственной политики на корысто­любивое приумножение средств;
• военные перевороты знати, которая занимает у монархов высокие военные должности.

Методы реформирования государственного строя. Обобщая сказанное выше о факторах или причинах, движущих силах переходных процессов реорганизации формы правления в однокомпонентных государствах, можно перечислить следующие основные политологические методы осуществления реформа­ционных процессов:

1. воздействия с помощью военных или невоенных средств сопредельного государства;
2. выборов и смены лидеров на вождей элитарных групп, которые не сочувствуют существующему политическому строю;
3. захват власти средствами государственных переворотов, в том числе применением средств военных переворотов;
4. организация мятежей, распрей и раздоров, смуты и возмущений;
5. внутреннее разложение формы правления;
6. изменение целей правления.

Условия устойчивости полиархий. Продолжая анализ сети Петри (рис.3.5) и исследование видов государственного устройства важно подчеркнуть, что Аристотель допускал наличие комплексных, связанных форм правления, которые образуются из сочетания рассмотренных выше однокомпонентных государственных устройств, считая их более рациональными. Выше мы уже отмечали: «Правильнее суждение тех, кто смешивает несколько видов, потому что тот государственный строй, который состоит в соединении многих видов, действительно является лучшим»[7].

Рассматривая наиболее рациональные способы такого комплексирования (III блок, трехместные – R места сети Петри на рис.3.5) следует назвать некоторые отличия в подходах к компоновке таких государств античных авторов:

1. по Аристотелю – это сочетание олигархии, монархии и демократии[8];
2. по Цицерону – монархии, аристократии и демократии[9];
3. по Солону – демократии, олигархии, аристократии[10].

Отсюда видно, что в структуре наиболее рационального государства, по мнению великих философов и государственных деятелей античного мира, обязательно должен быть компонент демократической власти; желательны компоненты монархической, аристократической или олигархической власти объединенных в одной форме правления, например, по схемам сочетания, которые представлены на рис.3.6.

Представленные на рис.3.6. композиции различных схем управления государствами более характерны не столько для этапа зарождения государств древнего мира, сколько для более поздних стадий развития государственных структур от полисов к объединениям в виде республик, принципатов, союзных государств, федераций или конфедераций, а также отчасти царств, королевств или империй.

Комплексные многокомпонентные схемы построения структуры государственного правления часто оказывались предпочтительнее однокомпонентных схем по следующим причинам повышения устойчивости государства:

• в данном случае деградация или разложение одной из «ветвей» власти не приводили к полной катастрофе всего государства и необходимости его радикальной пере­стройки;
• в такой ситуации происходил лишь локальный кризис одной из структурных компонент государственного управления, который устраняли путем реформирования этой «ветви» власти в обеспечение эффективного функци­онирования ее в целях развития государства;
• опора системы государственного управления не на одну административную вертикаль власти данной формы правления, а сразу на три.

Совместные однонаправленные на общие результаты действия, например, республиканской формы правления (res publica – общественное дело), также позволяли получать дополнительный синер­ге­тический эффект связанной в единое целое и одно­направленной на общие результаты формы правления.

Вместе с тем, комплексирование форм государственного правления в многокомпонентные организационные структуры из однокомпонентных видов таит в себе специфические опасности потери устойчивости государства. Они становятся понятными из следующего примера Аристотеля, который характеризовал один из случаев расслоения общества: «Государственные перевороты происходят также вследствие несоразмерного возвышения. Известно, что тело состоит из частей и должно увеличиваться в своем росте соразмерно, чтобы сохранять пропорциональность. В противном случае оно гибнет, если, например, нога будет длиной в четыре локтя, а остальное тело всего в две пяди; а иногда тело примет вид другого живого существа, если при этом будет развиваться также несоразмерно не только в количественном, но и в качественном отношении. Точно также и государство состоит из отдельных частей; из них некоторые вырастают зачастую незаметно, хотя бы, например, масса неимущих в демократиях и политиях»[1].

Из приведенного примера следует, что при построении многокомпонентных, связанных комплексов государственной власти необходимо искать некоторые гармоничные соотношения между частями целого, т.е. выполнять требования рациональной композиции и пропорциональности сложных организационных систем.

 То же относится не только к негармоничному относительному развитию, но также к непропорциональному снижению результа­тивности той или иной «ветви» власти. Например, если одна из ветвей «власти» разлагается, деградирует или превращается в некую синекуру  (от лат. sine cura – без заботы), то возникают локальные потери устойчивости государства с точки зрения целей данной цивилизации (развития его технической и духовной культуры).

Рассматривая многокомпонентные структуры на сети Петри (рис.3.5) необходимо несколько подробнее остановиться на двухместных состояниях правления P_i тимархий или тимократий. Сущность такого государственного строя, основанного на честолюбии, в предельно краткой форме изложена в «Государстве» Платона. Тимархии не нашли своего развернутого описания в трудах Аристотеля и его последователей. Этот факт можно объяснить тем, что в ранее античное время не было еще:

• ни современных теократий, обеспечивающих единство много­национального государства с помощью средств обеспечения духовной сплоченности народа с помощью любой из мировых религий,
• ни тоталитарных режимов, которые на основе идеологии, проникающей в все дела государства или «гражданской религии» культа личностей, подчиняли целям идеократии существование всех государственных и негосударственных институтов.

Практикой реформирования политического строя такие способы обеспечения устойчивости развивающегося государства были выработаны позже. Тем не менее, с античных времен известны многие способы идеологического обеспечения государственного стро­ительства и укрепления единства государства следующими методами:

• совмещения правителем функций главы государства и верховного жреца основного культа (Цезарь в Риме, Генрих VIII в Англии),
• создания специальных культов поклонения главе государства (культы римских императоров Августа и Тиберия, генеральных секретарей – Сталина, Мао Цзе-дуна, Ким Ир Сена);
• унификации родоплеменных культов в общегосударственную религию (например, реформы египетского фараона Эхнатона – Аменхотепа IV);
• создание единого общегосударственного культа или мировой религии (ислама, христианства, буддизма, иеговизма,  ведийской и других религии);
• создание культов общечеловеческих моральных ценностей (кон­фу­цианство, даосизм, зороастризм, аксиология Древнего Рима);
• разработка теософских идеологий (Древняя Греция, Древний Рим);
• разработка тоталитарных государственных идеологий.

Конкретные средства проявления или использования духовных или идеологических ценностей в организации политической власти государства можно усмотреть не только в полномасштабных религиях или идеологиях, но также в локальных проявлениях идеократий (таблица), которые находят свое проявление в обычаях, традициях духовной культуры, а в современном мире могут быть использованы при разработке политических технологий.

Рассмотрим примеры проявлений разобщенных компонентов идеологии в современных политических технологиях:

• мистика. Основанная на интуитивизме и иррационализме политическая мистика происходит не только от религиозной практики постижения божественных таинств, убеждений верующих о «царстве божьем» и уровне соответствия ему принципов «земной политики», но и производной от теософии идеалистической философии политики и идеалистической диалектики, которые могут приводить и приводят к различным политическим мистификациям, например, распространения и использования убежденности в необходимости смены власти из-за грехов правителя, как то было, например, во время правления Бориса Годунова;
• мантика, предсказания и прорицания на основе явлений природы (солнечных и лунных затмений, появления комет и др.) являлись и являются достаточно частым явлением в политической жизни. Так, например, в Древнем Риме  политические ауспиции (гадания по полету птиц) были одним из основных занятий авгуров, т.е. специальных толкователей воли богов; в качестве напоминания об этом прошлом в ряде стран до сих пор сохранилась процедура инавгурации (инаугурации), т.е. посвящения;
• мистерии, тайные религиозные обряды (Исиды и Осириса в Древнем Египте; Таммуза в Вавилонии; Элевсинские, Орфические и Самофракийские в Древней Греции; Вакха, Аттиса, Кибелы, Митры в Древнем Риме). Они, весьма часто, имели в своей основе различные способы приобретения посвященными особого состояния духа. Оно обеспечивалось в ходе выполнения обряда «приведения в соответствие» моральных деяний мистов и соответствующих им явлений природы – повышения плодородия, гибели или возрождения растительности, победы над силами природы; пережитки этих традиций находят проявление не только в масленице, сабантуе или других безобидных народных праздниках, но также в традициях тайных орденов, посвящениях в тайные полити­ческие общества, например, в традициях  тайного германского общества Туле – составной части идеологии германского  национал социализма;
• мифология, сказания, предания и учения о деятельности демиургов, о космосе – как единого целого всей вселенной, предполагает объяснение не только явлений природы, культуры народа, но и описание мироустройства, в том числе организации государства; политическая мифология определяет совокупность традиций, которые наравне с законами государства влияют на обычаи правления и его смены; так мифы о «земле предков» нередко становятся исходной точкой в политике обеспечения «жизненного пространства», например, приход племен готов на Украину, походы варягов в Крым и на Каспий; из политики Карла Великого «Drang nach Osten» следовала логика политики Фридриха I Барбароссы, геополитика Хаусхофера, «моральное право» немцев на приобретение чужих территорий и земель и многое другое из недавнего, но очень кровавого  европейского прошлого XX века;
• язычество, политическое язычество во многом переняло традиции поклонения фетишам, олицетворяющим духовные сущности и таинства (например, поклонение алтарю Отечества на площади Венеции в современном Риме, обычай возложения венков и цветов к памятникам, традиции присвоения почетного имени кораблям, учреждениям культуры, улицам и городам для сохранения чести выдающихся личностей госу­дарства, а также правила сохранения чести мундира, флага) объектов, наделяемых некоторой духовной силой;
• чародейство, политическое чародейство, как следует из таблицы проявлений идеократии, находит свое проявление в попрании неких символов морального духа чаще всего враждебных государств. Например, в издевательских плакатах с изображениями политических противников, в пропаган­дистских фильмах, спектаклях, обличительных публикациях, памфлетах, оскорбительных политических лозунгах в целях создания у населения временного чувства некоторого духовного превосходства и сплочения вокруг «своих» идеологических символов, соответственно попираемых противником;
• догматизм, политический догматизм обычно абсолютизирует некоторые нравственные ценности правителей, их слов или учений в целях выработки слепой веры в их непогрешимость, что обеспечивает на некоторое время консолидацию духовных связей правителей и населения, но тормозит развитие политической теории и нередко приводит к ошибочным выводам в оценке конкретных политических ситуаций;
• культ личности, он отличается от догматизма сакрализацией слов и дел правителей, граничащих по своему содержанию с религиозными культами и ритуалами в целях идеологического обеспечения доверия населения политике правителя в нестабильных или трудных для государственной власти условиях войны, революции, смуты, реформации, голода или других трагичных по содержанию состояниях государ­ствен­ного правления;
• жречество. Наряду с официальным духовенством, которое занимается политической деятельностью, например, в Ватикане, идеологии культа личности или «гражданские религии» также имеют своих носителей культа (политических жрецов в виде политработников идеологического фронта – это могут быть политкомиссары, профессора и преподаватели идеологических кафедр вузов, секретари по идеологии политических партий, редакторы средств массовой информации и журналисты, партийные функционеры, воспитатели, пропагандисты, агитаторы и многие другие лица), основной задачей которых является формирование некоторой божественной или пограничной с религией светской морали того или иного государственного строя;
• нравственность,– это система моральных ценностей населения государства, нормативным образом регулирующая развитие его духовной культуры в цивилизации конкретного типа; нравственные нормы и принципы формируются на основе: воспитания, передачи опыта, сохранения обычаев, традиций, разработке или поддержании религиозных и гражданских идеологических учений, культивирующих идео­логию спасения мира от зла насильственными или ненасильственными методами; она предполагает разработку средств достижения локальных моральных ценностей, представленных в житиях, учениях, методах, политических программах, планах, социальных или политических технологиях.

Современная идеология демократии и полиархии предполагает возможность культивирования в государстве любых светлых религиозных и идеологических ценностей, обеспечивающих духовное просвещение, прогресс, нравственное единство государства и народа на основе выращивания общечеловеческих ценностей добра, любви, правды, свободы, равенства и других.

Другой составляющей тимократии, как отмечал Платон, являются некоторые олигархические ценности материальной культуры, что находило и находит свое проявление в богатстве и архитектурном великолепии храмов, накоплении предметов высокого изобрази­тельного искусства, ценных металлов и минералов, в приобретении и сохранении других «богатств материальной культуры» нации или народа государства.

Такие традиции восходят далеко в историю не только цивилизации Древнего Египта, жрецы которого не раз использовали накопленные средства, как последний резерв противостояния агрессии, например, против хеттов или персов. Стратегический запас жрецов того времени неоднократно позволял обескровленному государству, которое осталось без правителя и вооруженных сил, остановить экспансию, а в последствии с помощью наемников и политических технологий раскола сопредельного государства-агрессора унич­тожить как царство хеттов, так и персов.

Продолжая исследование переходных процессов  развития государства, мы в праве предположить, что современный государственный строй (рис.3.5 – S) должен для обеспечения своей устойчивости содержать все положительные обобщения компонентов государственного правления, которые могут включать пять компонентов:

• три из них (демократия, аристократия, ограниченная автократия монарха, президента или иного правителя, обеспечивающего единство и прогресс государства) известны из политической философии античных цивилизаций, а
• идеократия, как в форме учреждений религии, так и прогрессивной идеологии («гражданской религии») возникли в более позднее время на основе опыта государственного строительства средствами воплощения общечеловеческих духовных ценностей высокой морали.