Слово «информация»,довольно часто употребляемое в современной речи, латинского происхождения и восходит к глаголу in–formare – «преобразовывать, изображать, представлять». Таким образом, informatio – прежде всего «представление». В русский язык это слово входит со времен Петра Великого через польское informacja. Самое раннее употребление заимствованного слова относится к 1702 году: «Сотник Алексей Туранской явился в его, Великого Государя, поход у Шлотбурка… и объявил данную ему информацию, по которой велено ему донести Великому Государю словесно»[1].
Этот и другие примеры словоупотребления, которые также можно найти в «Словаре русского языка XVIII в.», убеждают в том, что, в то время, информация означала «уведомление, извещение, донесение», а само слово использовалось крайне редко. Именно этим обстоятельством объясняется факт его отсутствия в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля. Зато мы находим его в «Словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка», составленном Александром Чудиновым и многократно переиздававшемся в начале XX в. Там мы читаем: «Информация (ново-лат.) – учение, наставление, просьба, указание, справка». В советское время в русском языке в качестве синонима этого слова долгое время использовался отечественный эквивалент – сообщение, что было закреплено с 1953 г. при издании «Советского энциклопедического словаря» (информация – это «сообщение, осведомление о чем-либо»), затем – в «Словаре русского языка» Сергея Ожегова.
Однако серьезное внимание ученых к теоретическим аспектам применения разнообразных информационных технологий настойчиво диктовало уточнения самого понятия информация, семантическое поле которого чрезвычайно расширилось и не вмещалось в узкие смысловые рамки существительного «сообщение».
Лишь с признанием в СССР кибернетики как науки термин информация начинает использоваться в контексте процессов управления и развития, которые обеспечивают устойчивость и выживаемость систем. В зависимости от научных аспектов исследования информации возникло множество ее определений – как обозначение содержания сообщения, сигнала полученного от внешнего мира в процессе приспособления к нему (Н. Винер); отрицание энтропии (Л. Брюллен); коммуникация и связь, в процессе которой устраняется неопределенность (К. Шеннон); передача разнообразия (У. Эшби); оригинальность, новизна, мера сложности структур (А. Моль); вероятность выбора (А. Яглом); отраженное разнообразие (А. Урсул) и др. Впоследствии информация стала трактоваться как «количественная мера устранения неопределенности» (энтропии), «мера организации системы». В свою очередь, это позволило приступить к плодотворному изучению феноменов информации и информационного взаимодействия.
Проблем, связанных с информацией, довольно много, причем, в самых разных сферах — в поиске новых технических решений, программного обеспечения, множества социальных, психологических, мировоззренческих и других аспектах информационных взаимодействий[2]. В особенности важно сегодня осмыслить информационные процессы в их связи с последующим анализом информации, через призму понимания ее общей природы и социальной специфики, чтобы затем перейти к осмыслению инструментальной информации, выступающей в качестве средства управления.
В свою очередь, это настоятельно требует исследования указанных феноменов с философской точки зрения. Для аналитиков такой научный ракурс также важен, поскольку он позволяет понять основы возникновения и развития мировоззрения личности (или, в другой интерпретации – индивидуальной информационной картины мира) и, используя эти знания, профессионально строить свою информационно-аналитическую деятельность.
Итак, первой проблемой, с которой сталкивается всякое информационное исследование, является вопрос о природе информации. Его решение является главным онтологическим основанием информационно-аналитической работы. Сущностный смысл этой проблемы можно сформулировать в виде вопроса: информация – сущее или кажущееся, объективное или субъективное? Понятно, что если признать информацию лишь кажущейся (субъективной), то это создает одну систему принципов работы с ней. Если же признать информацию объективной и тем более сущей (существующей относительно самостоятельно), то формируется принципиально иная система принципов. На наш взгляд, в информации сочетаются как объективное, так и субъективное. Данный раздел посвящен раскрытию в большей степени объективной стороны информации.
Начнем с того, что современная отечественная философская и научная традиция стоит на той позиции, что информация суть объективное, выражаемое субъективными (человеческими) средствами. И на этом можно было бы остановиться в обсуждении проблемы, которой посвящена обширная специальная литература. Однако утверждение объективности (как внеположенности человеческому сознанию) на самом деле не является ответом на вопрос – существует ли информация «сама по себе», как данность не только надсубъективная, но и самостоятельная, наряду с вещественной реальностью?
Действительно, отечественная версия материалистической философии базируется на верной в целом посылке о том, что соотнесение материи с вещественным, полевым или каким-либо иным типом реальности недостаточно, в связи с чем кульминируется атрибутивный подход к пониманию материи. Сам по себе этот подход не вызывает сомнений в своей плодотворности, вследствие чего возврат к субстанциальному материализму прошлого (в его одномерном универсалистском варианте в особенности) не представляется возможным.
В субстанциальном решении проблемы о соотношении материи и духа возможно признание существования «первоматерии» как некоего начала, предшествующего всякому идеальному, требуя объяснения происхождения идеального из материального. Антропологический подход дает свое решение этой проблемы посредством сужения природы идеального сущего до антропологических, понимаемых как субъективные (поскольку человеческие) его формы. Последователи Карла Маркса и антропологической традиции развили в материализме последовательную и логически непротиворечивую концепцию идеального, основанную на том, что оно существует лишь в качестве человеческого и посредством человека.
Антропологическая версия материализма действительно имеет большой эвристический потенциал, именно поэтому она и используется нами в этой работе. Однако в своем зауженном варианте она игнорирует возможность объективно сущего идеального, никак не объясняя и не вовлекая его в систему философской аргументации. Тем самым ограничивается аргументационная база не только материализма, но и антропологизма. Поэтому объективно-идеалистическому варианту признания существования какой-либо идеи до всякой материи, в том числе до человека, как природного существа, по логике вещей, должно быть противопоставлено материалистическое признание существования материи до всякой идеи. То есть, реальной альтернативой объективному идеализму (субстанциальному идеализму, признающему существование идеи как самостоятельно сущей субстанции) является признание существования материи. А это значит, что в полемике по поводу основного вопроса философии речь должна идти не только о взаимоотношении материального мира и человеческого идеального (или сознания), но и о взаимоотношении внеположенных человеческому сознанию материальных и идеальных сущностей. Потому полагание идеального в качестве объективно сущей (хотя и вторичной относительно материи реальности), в качестве атрибута материи и есть основание современного материализма.
Однако эти современные идеи требуют логического завершения – утверждения о существовании объективных идеальных сущностей в виде законов и форм материального бытия как типов объективно сущей информационной (идеальной) реальности. И в этом нет ничего непоследовательного с точки зрения материализма, поскольку традиция рассуждения об объективно сущем идеальном есть не только в идеализме, но и в материализме, начиная с древности.
Таким объективным идеальным сущим являются информационные взаимодействия. Эти данности нельзя потрогать, ощутить с помощью человеческих органов чувств как вещественно-материальное «нечто». В реальных объектах, взятых самих по себе, информационные взаимодействия существуют как имманентные, потенциальные (возможные) свойства. Это относится к любому уровню организации — физическому, химическому, биологическому, социальному, духовному. Более того, и в сам момент реализации этого свойства в процессе взаимодействия его закономерности остаются идеальными.
Таким образом, человек наряду с материальным наполнением объективной реальности точно так же исследует и осваивает на практике эту идеальную (информационную) объективную реальность, формируя субъективный ее образ и осуществляя с ней (и посредством нее) практические взаимодействия, создавая новую информацию в процессе мыслительной и практической деятельности. Но, обретая в сознании субъективные (человеческие) формы, информация существует до и вне него.
Такой разворот мысли с очевидностью предполагает вывод: не существует никакой конкретной материальной формы без идеального наполнения, как не существует идеального без и вне материальных форм. Всякий объект реальности, начиная с простейших форм и до самых сложных, несет в себе идеальное как в возможности, так и в действительности, а информационное взаимодействие (идеальное) есть один из значимых и объективно сущих типов взаимодействия, наряду с вещественными и энергетическими.
Это значит, что не существует абстрактной проблемы о первичности-вторичности материи или идеи. Всякий сущий объект (а значит и совокупное сущее) есть единство материального и идеального, причем, это единство фиксируется на самом уровне их противоположностей (материи и идеи). Указанное единство есть условие осуществления бытия всякого конкретного «нечто», а значит — всего совокупного бытия.
Поэтому мы считаем возможным в определенных отношениях отождествлять «информацию» и «идеальное». Под информацией будем понимать некоторое сообщение о принципах и параметрах упорядоченности конкретного материального объекта, «вшитых» в его структуру (совокупность взаимодействий). Информация – это память (воспроизводство) о принципе упорядоченности, это механизм его трансляции другим объектам посредством общения и сообщения.
Естественно, что изменение принципов организации и их параметров, либо разрушение механизмов сохранения или передачи информации о них приводит к уничтожению объекта в данном его качестве. Реальность, осуществление объекта вырабатывает (отбирает) оптимальные принципы и параметры его организации, структуры взаимодействия, в тех или иных внешних и внутренних условиях. Естественным представляется многообразие, а в чем-то и иерархия организации нематериального содержания объективной реальности – от типов информации в неживой природе до социальной информации. Наука, онтология и метафизика призваны исследовать эту нематериальную реальность, которая в человеческом сознании приобретает различные идеальные виды и формы.
Поэтому есть основания отдельно говорить об идеальном, информационном, ибо оно многомерно на каждом уровне организации природы. В частности, безмерно вариативно идеальное в человеческой природе, в которой есть не только идеальные знания, но и ценности, цели и смыслы, причудливо переплетающиеся и обретающие специфическую иерархию в каждой культуре и в каждую эпоху. Посредством этого человек реализует свою материальную природу, обусловливаемые ею интересы и потребности, творя реальную социально-культурную историю. И в то же время, полагая ценности, цели и смыслы не только вторичными, но во многом и первичными в организации и развитии социальной реальности. В первом случае мы апеллируем к субстанции и ее генезису, во втором, делаем акцент на творчестве в процессе преобразования человеком модусов материального бытия.
Более того, если при исследовании социальной реальности теоретики с успехом пользуются моделью, в которой информация является элементом коммуникации (взаимодействия) социальных систем, то при исследовании информационных полей и процессов с не меньшей правомерностью и эффективностью можно использовать противоположную модель — когда социальные организмы рассматриваются как некоторые субъекты информационного действия, оказывающие влияние на информационные поля и процессы, существующие как самостоятельный феномен. Возможность создания такой модели – серьезное преимущество предложенной концепции понимания природы информации.
Так, с этой позиции становится более понятным требование не просто «взаимодействовать» с информационным полем, как иным объектом для утилитарных социальных целей, а субъектно представлять его, «держать руку на пульсе» его динамики.
Предложенная позиция формирует достаточные онтологические основания для уяснения таких феноменов, как культурная конкретность информационных полей и потоков, способов осмысления информации и оперирования ею, соотношения объективно сущей и субъективной (человеческой) информации, а также для рассуждений о сочетании ситуативных и перспективных типов информационной реальности, реальных и виртуальных информационных мирах.
В ряду различных аспектов понимания информации и возможных ракурсов ее изучения нам представляется важным выделить два подхода к рассмотрению этого феномена, которые позволяют раскрыть данное понятие как социальное явление, вскрывая, как будет показано ниже, сущностные моменты информационных взаимодействий в обществе.
При онтологическом подходе информация рассматривается как самостоятельная сущность и особое качество бытия. Она может выделяться и как самостоятельные объект и предмет исследования, что, безусловно, предполагает множество ракурсов ее научного рассмотрения. С этих же позиций можно рассматривать и современные типы функционирования информации как самостоятельной данности, позволяющей говорить об автономных информационных сущностях, которые предстают в виде предельного типа природного объекта, лишенного своего тела.
С позиций коммуникативного подхода информация выступает не столько как самостоятельный объект, сколько как способ осуществления коммуникации между различными материальными и идеальными объектами, а также их последовательными состояниями во времени. Полагается, что информации вне коммуникации не существует: то, что имманентно лишь данному объекту вне его отношений и взаимодействий с другими объектами, информацией в собственном смысле этого слова не является, а становится таковой только в процессе коммуникации объектов или объекта и субъекта (в познании и управлении). Исследования информационных процессов показали, что наиболее содержательные характеристики информации связаны с главным значением этого термина – осведомлением как формой информационного (коммуникативного) взаимодействия[3]. Причем, участники информационного взаимодействия в процессе его осуществления могут выступать и как получатели информации, и как ее создатели, поскольку поступающее сообщение – это не просто «контейнер с готовыми данными», но еще и стимул для порождения адресатом новой информации на основе прошлого опыта и модели ситуации (а также способ управления субъектом на основе информационного воздействия).
Полагаем важным более подробно раскрыть сущность и особенности данных подходов, которые обусловливают различные ракурсы осмысления существа информации.
Онтологический подход. В настоящее время на философском уровне осмысления феномена информации сложились и сосуществуют две точки зрения на сущность информации. Одни ученые (Б. Ахлибининский, Л. Баженов, Б. Бирюков, К. Морозов, И. Новик, Л. Петрушенко, Е. Седов, А. Урсул и др.) полагают, что информация есть общая характеристика (атрибут) материи, мера разнообразия материальных систем. Другие (В. Вержбицкий, Г. Вдовиченко, И. Гришкин, Д. Дубровский, Н. Жуков, А. Коршунов, М. Сетров, В. Тюхтин, Г. Царегородцев и др.) связывают информацию лишь с функционированием самоорганизующихся, управляемых систем как живых, так и кибернетических (по принципу «там, где нет управления, там нет информации»[4]).
Информация здесь выступает как нематериальный ресурс, который является результатом интеллектуальной, производственной и общественной деятельности человека и его взаимодействия с природной и социальной средой, и который может выявляться, сохраняться, обрабатываться и использоваться в виде фактов, данных, знаний, изобретений и их комбинаций[5]. Однако в то же время нельзя отрицать, что информация, как мера упорядоченности систем и их взаимодействия, является объективной характеристикой на всех стадиях организации материи, особым качеством бытия, рядоположенным материи и энергии. Обобщая результаты этой дискуссии, можно констатировать, что информация представляет собой иерархически организованную, многоуровневую систему, причем каждый из этих уровней имеет собственную структуру.
Переходя ко второму – коммуникативному подходу рассмотрения природы информации, отметим его неразрывную связь с онтологическим основанием изучения данного предмета как самостоятельной сущности. Однако подчеркнем и существенные отличия этих концепций.
Начнем с того, что при рассмотрении природы информации с коммуникативных позиций на второй план отходит ее понимание как собственной принадлежности объекта, как некоторого его имманентного свойства, которое может существовать либо само по себе, как полагают одни авторы, либо возникать в процессе отражения, как полагают другие. На первый план выступает осмысление информации как стороны межобъектной взаимосвязи или, что является одним из вариантов последнего – связи и взаимодействия между объектом и субъектом (познания или управления). В качестве примера такого понимания информации приведем определение, данное Владимиром Коганом (1930-2008): «Информация есть переданное или предполагаемое к передаче сообщение, содержащее сведения, являющиеся результатом познавательной деятельности людей, и отражающее с той или иной степенью адекватности происходящее в объективной реальности»[6].
При таком подходе к информации ее содержание становится предметом не столько самостоятельного комплексного исследования, способного нести в себе данные об объекте, сколько предметом сравнения и «оценки». Иными словами, свойства объекта, которые несет в себе информация, становятся фильтруемыми сквозь призму иного объекта (либо субъекта, если мы говорим о познании и управлении). Причем, эта «фильтрация» происходит в рамках каждого из многочисленных типов взаимодействия (механическом, физическом, биологическом и социальном), в рамках которых оформляется то или иное информационное содержание.
Однако специфика коммуникативного подхода определяется не только характером ее носителей и соотносимостью объектов. На более высоких уровнях организации все большее значение начинает приобретать не просто доступность информации для восприятия, отражения, но и определенная ее идентификация. Иными словами, появляется проблема соотнесения информации внутри самого объекта — «информация-для-себя» — и информации, как она воспринята, понята и осмыслена иными объектами — «информация-для-другого». Так, известно, что при информационном обмене ставятся разные цели, отличающиеся от целей познания объективного мира в процессе отражения: это может быть не только стремление к истине, но и ее сокрытие, и навязывание определенного мнения в качестве истины, и многие другие.
Таким образом, информация имеет двойственную природу. С одной стороны, она есть мера упорядоченности материальных и идеальных структур, есть их существо, так же как содержание истины несет в себе информацию о самом объекте реальности. Но, с другой стороны, на поверхность выходит и второй существенный аспект — информация, присутствуя в самом объекте, становится таковой (информацией) лишь в процессе коммуникации. Такой подход не позволяет считать информацию ни чистым свойством объектов, ни чистым отражением. Она представляет собой синтез имманентных свойств объекта и отражения данных свойств в ином объекте. Отсюда следует, что информация рождается и существует лишь в процессе коммуникации.
Последнее утверждение может показаться слишком смелым, поскольку совершенно очевидно, что информация, будучи однажды полученной, уже отрывается от своего носителя и может существовать вне и без него. Однако это не только не опровергает, но, на наш взгляд, и подтверждает сделанный вывод, так как любая информация является таковой только тогда, когда несет в себе сведения о каком-либо объекте или явлении (пусть уже исчезнувшем). Просто связь с объектом не утрачивается, а переходит в иное – темпоральное, ретроспективное измерение.
Таким образом, мы считаем достаточно обоснованным утверждение о том, что информация, порождаясь объектом, отражая его свойства, становится и остается таковой лишь в процессе осуществления коммуникации между объектами в процессе взаимосвязи между ними, актуальной или исторической.
Отметим, что в природе существует два фундаментальных вида взаимодействия: обмен веществом и обмен энергией. Фундаментальность этих видов заключается в том, что все прочие взаимодействия происходят только через их посредство.
Примем за аксиому, что на основе комбинации фундаментальных взаимодействий между объектами может происходить взаимодействие более высокого порядка, при котором от одного к другому переходит некоторая субстанция, и при этом потери одного не совпадают с приобретением другого. Такое взаимодействие является несимметричным. В предельном случае несимметричного взаимодействия при передаче субстанции между объектами один из них ее приобретает, а другой не теряет. Изменение количества энергии и вещества при этом, естественно, будет иметь место, поскольку данный акт взаимодействия имеет в своей основе комбинацию фундаментальных видов взаимодействия, обеспечивающих перенос субстанции. Отсюда: любое взаимодействие между объектами, в процессе которого один приобретает некоторую субстанцию, а другой ее не теряет, называется информационным. При этом передаваемая субстанция и есть, собственно говоря, «информация»[7].
Именно такое осмысление информации углубляет понимание не только ее природы, но и функций в осуществлении коммуникации объектов, в особенности имеющих социальную природу. Коммуникационная парадигма существенно расширяет «отраженческий» подход к ее пониманию. В обществе информация начинает выполнять социальную роль (функцию), воздействуя на его жизнь, становясь средством ее (жизни) инновационного преобразования.
Итак, изначально информация существует как неизменная «вещь в себе» постольку, поскольку ее содержание и форма определяются носителем информации. Но будучи отделенной от своего источника и существуя независимо от него, информация оказывается «во власти» потребителя, что превращает ее в «вещь для нас»: информация начинает изменяться как по форме, так и по содержанию. Однажды возникнув и отделившись от своего источника, информация живет (бытийствует): видоизменяется, расширяется, обогащается (дополняется и конкретизируется), но не исчезает. Это позволяет нам предположить, что информация выступает как особая среда, в которой протекает жизнедеятельность социума. Информация есть среда (сфера) коммуникационного взаимодействия, представляющая собой основу для реализации индивидом своих субъектных качеств в процессе жизнедеятельности. Аргумент, подтверждающий этот посыл, очень прост – субъект вынужден быть погруженным в сферу информационных взаимодействий, ибо только благодаря им поддерживается процесс реализации его субъектных качеств и жизнедеятельность в целом.
Значит, коммуникативная парадигма позволяет комплексно подойти к пониманию информации как гносеологического феномена, соотнося ее с процессом познания реальности. Мы считаем такой методологический подход оправданным. Однако он нуждается в некотором уточнении и развитии.
Итак, информацией является не всякое сообщение, а лишь такое, которое пробуждает критическое отношение к его содержанию, заставляя работать мысль, размышлять над его смыслом. Апеллируя к интеллекту, информация не только будит мысль, но также пробуждает тягу к самостоятельному поиску и сбору дополнительной информации, ее систематизации и классифицированию, ведущих к собственным выводам и, на этой основе, к личному ответственному выбору. Так информация инициирует ряд сознательных действий субъекта: от формирования мотива к деятельности до реализации цели. Такая фундирующая потенция заложена в самой структуре социальной информации, включающей в себя собственно текст, ценностный контекст и нравственный подтекст.
При этом только «внешний слой» информации, представленный текстом, имеет знаковое наполнение. Совокупность этих знаков дает субъекту представление о сути транслируемого сообщения. При этом, знак ответственен только за презентацию идеи некоей вещи, но не более того. Поэтому «чистый текст» (системное средоточие знаков) не способен активировать мысль и порождать в сознании человека мотивы целедостижения. Такая возможность проявляется только тогда, когда текст обогащается контекстом, который находит свое выражение в отношении субъекта передачи информации к ее носителю, и подтекстом, фиксирующим нравственное обоснование позиции индивида.
В рамках этого процесса (обогащения текста) и осуществляется важнейший фазовый переход от системы знаков к системе символов – от презентации к репрезентации с последующим реальным или потенциальным воплощением транслируемой идеи. В силу этого и формируется будирующая интенция, подкрепленная субъектными мотивами достижения той или иной цели.
Но, необходимо понимать, что одна и та же информация может восприниматься как способствующая удовлетворению определенных потребностей субъекта, так и как препятствующая их реализации. Это свойство социальной информации вытекает из природы субъект-объектных отношений, а именно из того, что на их формирование сущностное влияние оказывает случайность, выступающая в форме либо частного — индивидуального, либо группового — профессионального, национального и т.д. — интереса. В связи с этим одна и та же информация может оцениваться по-разному. С другой стороны, наличие частного интереса приводит к избирательному выделению из общего информационного потока той информации, которая соответствует интересам субъекта.
В качестве инструмента социального управления информация выполняет ряд специфических функций. Во-первых, социальная информацияне просто несет определенное содержание, но и отражает те стороны бытия, к которым приковано внимание социума. Во-вторых, она отражает весь спектр (или его часть) мнений по отношению к актуальным социальным проблемам. В-третьих, социальная информация содержит в себе (в явном виде или в потенциальной форме) оценку, данную различными субъектами тем или иным сторонам социальной действительности. И, наконец, социальная информация является одной из детерминантсоциальных изменений.
На основе представленных выше функций социальной информации становится возможным сформулировать ее содержательное определение. По нашему мнению, социальная информация есть система совокупных данных (сведений), которые выступают одновременно целью и детерминантами социальных преобразований в той мере, в какой они (сведения) отвечают ожиданиям субъекта социального действия и содержат необходимый и достаточный материал для реализации его потребностей. Социальную информацию нужно понимать как рациональную основу преобразовательной активности человека, выступающую как совокупность ряда процессов: оценки окружающего мира; целеполагания; выбора способов и средств достижения целей; оценки соответствия полученного результата поставленным целям.
Перечисленные потенции субъекта информационного взаимодействия могут быть продуктивно реализованы только на основе объективно-истинной информации, представленной в системе научного знания. Поэтому необходимо акцентировать внимание на признаках соответствующей формы социальной информации.
Во-первых, научная информация – это объективно-логическое знание, оно не зависит от социального положения, опыта и отношения субъекта к ней. В свою очередь, именно отношение субъекта к информации является одним из признаков, на основании которого она может быть отнесена к социальной информации. Во-вторых, свойством научной информации является ее способность адекватно отображать законы и явления окружающей действительности и мышления. Для социальной информации вообще подобного рода адекватность не является имманентным свойством. В-третьих, в отличие от научной, социальная информация образуется не только в процессе познания, но и, например, в процессе воспитания, совместной деятельности людей, путем усвоения существующих традиций. И, наконец, в отличие от научной информации сущностным признаком информации социальной является то, что она возникает только в процессе субъект-объектных отношений (социальной коммуникации).
В связи с этим социальную информацию в целом можно рассматривать, в отличие от научной, лишь как потенциальное знание и понимать ее не столько как инструмент уменьшения неопределенности в тех или иных ситуациях, сколько в качестве средства социализации, самоидентификации и позиционирования человека в различных структурах практической деятельности.
Рассматривая указанные процессы, реализуемые на основе коммуникации со средой, необходимо подчеркнуть, что социальная информация определяет социальную практику так же, как социальная практика определяет характер социальной информации. Эти феномены не только определяют друг друга, они — взаимопроникающие: чем более полно имеющаяся социальная информация, циркулирующая в обществе, отражает социальную практику во всем многообразии ее особенностей, тем больше возникает возможностей для формирования новой социальной информации, влияющей на характер предметных преобразований в обществе.
Из данного утверждения вытекают требования, которым должна отвечать социальная информация. Во-первых, она должна быть доведена до субъекта, в связи с чем информация должна циркулировать по тем каналам, к которым субъект имеет доступ. Иными словами, социальная информация должна быть доступной. Во-вторых, социальная информация должна быть замечена субъектом и выделена им из всего потока доступной ему информации, т.е. социальная информация должна привлекать внимание. Далее, она должна быть интериоризована субъектом, то есть однозначно истолкована им с помощью накопленных ранее представлений о действительности. Наконец, социальная информация должна побуждать субъекта к социальному действию, то есть должна содержать (в явной или неявной форме) побудительный мотив (мотивы). Последнее требование является определяющим, поскольку социальная информация с необходимостью и достаточностью реализуется только в процессе организационно-преобразующей деятельности субъекта.
Последнее утверждение с необходимостью предполагает тот факт, что сама социальная информация должна быть определенным образом организована. В противном случае она просто потеряет свои функции, ибо не будет актуализирована субъектом. В связи с этим ниже мы и рассматриваем основные принципы организации социальной информации.
В качестве первого, необходимо отметить принцип всеобъемлемости. Он позволяет фиксировать любые явления и модусы происходящего – сформировать базу данных, служащую для человека ресурсом целеполагания.
Вторым принципом организации информации выступает ее избирательность: имея возможность в принципе отражать все вообще, социальная информация фиксирует лишь то, что попадает в поле внимания субъекта, что позволяет сконцентрировать его внимание на отдельной вещи, отделить ее от прочих данных. Здесь речь идет о реализации потребностей человека или об инструменте целеполагания.
Третий принцип состоит в многомерности социальной информации, ибо ее можно представить каким угодно образом, как по форме, так и по содержательной полноте. Это дает возможность рассматривать любую вещь с разных сторон и на разных уровнях познания, что позволяет изучить и ее внешнее проявление, и внутреннее устройство. Этот принцип акцентирует внимание на возможности реализации познавательного интереса человека, его знаниевом ресурсе.
Четвертый принцип – иерархичность свидетельствует о том, что значимость информации на том или ином уровне генерации различна. Но информация более высокого уровня, как правило, значима для всех микросистем.
Пятый принцип организации информации заключается в том, что информация оказывает постоянное, никогда не прекращающееся воздействие на субъекта. Следовательно, ее можно использовать для оказания целенаправленного воздействия, рассматривая в качестве соответствующего инструмента.
Полагаем, что рассмотренные положения позволяют расширить представление об информации как атрибуте социальной коммуникации и принципах ее организации.
Развивая коммуникативный подход к пониманию информации, и опираясь на изложенное выше понимание информационной среды, мы приходим к целостному осмыслению информации как феномена, возникающего в процессе социальной коммуникации и реализующегося в форме информационного пространства. При этом принципами ее организации выступают всеобъемлемость, избирательность, оказание постоянного воздействия на субъект и др. Поэтому информацию необходимо рассматривать в качестве инструмента данного воздействия, а в более широком смысле — как универсальный инструмент развития человеческой практики.
Анализируя социальную информацию в контексте предметно-преобразующей деятельности человека и кульминируя ее способность оказывать постоянное влияние на субъект, порой изменяя его жизненные и деятельностные приоритеты, нельзя обойти вниманием такой уникальный тип социальной информации, как хронико-событийная.
Информацию хронико-событийного типа можно определить как совокупность данных о фактах, событиях, объектах, попавших в «поле зрения» человека, то есть любую фактическую информацию, воспринятую и переработанную субъектом в присущие ему информационные формы.
Распространение современных технологий оказало на усиление социальных позиций информации хронико-событийного типа (по сравнению с регулятивной, художественно-образной и научной информацией) такое же влияние, какое в свое время оказало книгопечатание, обусловившее скачок в развитии знания посредством создания технологии его передачи из поколения в поколение. В свое время это резко сузило возможности передачи духовного опыта в иных формах, с использованием иных носителей. Теперь произошедшая информационная революция может точно так же сузить (и уже сужает) возможности рационального знания в сравнении с эпистемологическим потенциалом хронико-событийной информации, которая ограничивается порой лишь рамками социального бытия, актуально концентрируя в себе все его феномены, факторы состояния и динамику их изменения.
Воздействие этого типа информации на функционирование и развитие современного общества становится настолько многоплановым и всеобъемлющим, что есть все основания исследовать ее как самостоятельный информационный феномен, имеющий глобальное социальное значение. Даже наука и светское образование с их многовековыми традициями и довольно консервативными формами и технологиями передачи информации постепенно утрачивают эффективность социального воздействия на значительные слои населения по сравнению с хронико-событийной информацией, которая оказывается все более актуальной для познающего субъекта.
Действительно, развитие современных информационных технологий чрезвычайно расширило возможности коммуникации в рамках всех существовавших форм духовной деятельности. Но это слабо повлияло на характер изменения информации первых трех типов (научную, художественно-образную и регулятивную), которые продолжают оставаться качественно тождественными себе, то есть основываться на прежних принципах духовной деятельности.[8]
Но описание мира на основе хронико-событийной информации наталкивается на ряд принципиальных трудностей.
Во-первых, мир во многом неизменен в сущностях своих компонентов. Часто меняется лишь поверхностный слой, а мелькание кадров, которое фиксирует хронико-событийная информация, порой может даже мешать восприятию существенной информации. В отличие от науки, здесь акцентируется внимание не на типичном, общем, а на фиксации индивидуального, отличного от иного, оригинального, единичного, нового. Потому такая картина реальности феноменальна и часто субъективна. Хроникерство становится некоторой субкультурой – «культурой клипа».
Во-вторых, человек в социальной жизни чаще всего имеет дело с изменяющимися объектами, что естественным образом ведет к постоянному изменению содержания информации об одном и том же объекте. В связи с этим возникает проблема снятия динамики объекта посредством работы с информацией. Но полученная картина (история развития объекта) не предстает как история его параметров (или составных частей), которые в данном случае есть лишь безгласные признаки. Потому, например, аутентичность снятия сведений об объекте сегодня не означает его понимания завтра[9].
Таким образом, информирование, связанный с ним процесс производства, накопления, распространения и потребления информации может носить самые различные целевые установки, и далеко не все они носят характер объективного знания. Зачастую они перепутываются, смешиваются в самых разных целях — политических, педагогических, развлекательных или иных, открывая простор для использования различных способов фальсификации данных.
Мы уже упоминали о том, что информация может быть как истинной, так и ложной. Причем, на уровне производства и распространения информации оба эти вида весьма диалектично сочетаются. Речь идет уже не о проблеме поиска объективной истины, а о трансформации истины вплоть до превращения ее в свою противоположность. Системное обобщение искажения информации выглядит так: информация может быть искажена в ее содержании (ложная информация), в соотнесении ее блоков (в особенности ее названия и содержания), за счет трансформации контекста ее восприятия, в процессах коммуникации.
Кратко остановимся на способах искажения социальной информации и типах ложной информации, апеллируя, в частности, к ряду работ, в которых эти явления анализируются гораздо более подробно[10].
Итак, первый тип такой информации – заведомо ложная информация или дезинформация. Здесь все понятно и можно привести множество примеров. Особо подчеркнем, что, по мнению экспертов, откровенно ложной является до 40% информации, размещенной в Интернете.
Второй тип ложной информации: визуальный знак, жест, образ, заголовок материала, высвечивающийся в ряду важнейших новостей, не соответствуют реальному содержанию самого материала как отражения собственно события. Этим особенно грешат СМИ.
Третий тип ложной информации – ее контекстное искажение. К этому же типу относится также отвлекающая информация, целью которой как раз и является указанное искажение. Здесь позволим себе одно замечание. Вполне реальным информационным феноменом является социально бесполезная информация. Такая информация существует, но ни никак не влияет на жизнь людей. Однако огромные масштабы такой информации создают феномен информационного шума, ведущего к размыванию понятийного контекста.
Четвертый тип ложной информации — коммуникативное искажение, моделью которой является детская игра в «глухой телефон». Такое искажение информации осуществляется вполне осмысленно. На этот феномен обратил внимание еще Френсис Бэкон в его «идолах рынка», а затем и другие мыслители, в частности, Ги Дебор в его «Обществе спектакля»[11].
Таким образом, возможны различные типы искажения социальной информации, каждый из которых используются в современном обществе. Причем, такое искажение может осуществляться на всех стадиях обращения информации (ее производства, накопления, распространения, потребления).
Такое понимание истинной и ложной информации, в частности, уточняет задачи профессиональной работы с информацией. Например, первая задача аналитика – отличить в информации знание и его интерпретации. Вторая – проанализировать предлагающиеся понимание того или иного знания (с целью оценок субъектов этого понимания, их систем ценностей, мировоззренческих установок и ставящихся ими целях и задачах). И только в завершении данного цикла выдвигается задача обобщения, анализа знания и разработки процедуры исследования самого объекта на основе результатов данного анализа.
Эти и другие размышления подводят к неизбежному выводу — информацией, информационными потоками и базами данных необходимо целенаправленно управлять, используя для этого самые различные механизмы. Необходимо создавать социальные технологии позиционирования информационных систем в обществе и государстве. Реальный процесс сбора, обработки, анализа, предоставления и использования информации должен развиваться в соответствии с требованиями жизни общества, а не по субъективной воле или прихоти.
Причем, здесь речь идет отнюдь не об отмене свободы информационно-коммуникационного обмена, а об упорядочении обращения информации в рамках социальных (государственных и негосударственных) структур и общества в целом. Без такого регулирования информация превращается в неструктурированное поле, в хаос, не способствующий, а препятствующий нормальному функционированию и развитию общества. Совершенно необходима также легитимная социальная технология обеспечения функционирования и позиционирования различных субъектов на информационном рынке. Центральной задачей этой деятельности выступает организация — конструирование информации и формирование оптимальных механизмов ее распространения. А целью ее является формирование адекватных и конструктивно выраженных проявлений отражения и оценки данной информации в срезе различных форм общественного сознания людей. Это, в конечном итоге, и обусловливает их предметно-ориентированное и целеосознанное социальное действие, результаты которого должны оптимально вплетаться в процессы гармонизации общественного бытия.
[1] См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. – М.:
Азбуковник, 1997.- С.108.
[2] См: Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. М., 1994; Абрамов Ю.Ф. Картина мира и информация. Философские очерки. Иркутск, 1988; Афанасьев В.Г. Социальная информация. М., 1994; Виноградов В.А. Информация и глобальные проблемы современности // Вопросы философии. М., 1983. № 12. С. 95–106; Глушков В.А., Зимин С.М., Тшавская Е.А. Образ жизненного пространства информационного общества //Жизненное пространство человека и общества. Саратов, 1996. С. 119–130; Дубровский Д.И. Информация и знание //Проблема сознания в философии и науке. М., 1996. С. 105–107; Курлов А.Б., Петров В.К. Теория социальной информации. Уфа, 2003; Курлов А.Б. Основы теории коммуникации. Уфа, 2002; Модестов С.А. Информационное противоборство как фактор геополитической конкуренции М., 1999. Вып. 74; Нуруллин Р.А. Предзнания, информация, культура. Казань, 1994; Ребане Я.К. Информация и социальная память: к проблеме социальной детерминации познания //Вопросы философии. М. 1982. № 8. С. 44–54; Шульман Е.А. Социальное реагирование на информацию. Ташкент, 1993; Организационно-управленческие системы информационного общества: теоретические и методологические проблемы: Сб. обзоров и рефератов /ИНИОН РАН; отв. ред. А.М. Кулькин. М., 2003 и др.
[3] Подробнее об этом см.: Курлов А.Б. Основы теории коммуникации. Уфа: БашГУ, 2002; Курлов А.Б., Петров В.К. Теория социальной информации. Уфа: Изд-во БашГУ, 2003.
[4] См.: Костюк В.Н. Информация как социальный и экономический ресурс.- М.: Наука, 1997.- С. 37.
[5] См.: Голдман С. Теория информации.- М.: Прогресс, 1957.- С. 16.
[6] Коган В.З. Теория информационного взаимодействия. Философско-социологические очерки. Новосибирск, 1991.- С. 27.
[7] См. Янковский С. Концепция общей теории информации. М.: Наука, 1998.- С.57.
[8] Если представить себе, что влияние информационной революции ограничилось бы лишь воздействием на научные и регулятивные сферы духовного производства, то вряд ли кто (кроме круга профессионалов) вообще заметил бы «информационную революцию». Сам феномен «информационной революции» связан, в первую очередь, с качественными изменениями, произошедшими именно с информацией хронико-событийного типа, сделавшей воздействие информации на человечество глобальным.
[9] Подробнее см.: Лобанов С.Г. Хронико-событийная информация как социальный феномен. Диссертация на соискание ученой степени канд. филос.наук./ Науч. рук. проф. А.Б.Курлов.- Уфа, 2003.- 139 с.
[10] См., например: Грачев Г.В., Мельник И.К. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. М., 2002; Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ. М., 1994; Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М., 2001. С. 56–83, 557–589; Щербатых Ю.В. Искусство обмана. Популярная энциклопедия. М., 2002.
[11] См.: Бэкон Ф. Новый органон //Бэкон Ф. Сочинения. В 2 т. Т. 1. М., 1964; Ги Дебор. Общество спектакля. М.: Наука, 2000.