
Образ этой революции сыграл огромную роль в истории России и СССР. В советские времена вся эмиграция, да и все думающие оппозиционеры – от левых, троцкистов до подпольных антисоветчиков – пытались предсказать развитие СССР, ориентируясь на развитие Французской революции. Впрочем, началось все с самого Ленина, который назвал кронштадтский мятеж термидором, а большевистский НЭП – самотермидором. Потом, в 20-е гадали о том, кто станет «Красным Бонапартом». Эмиграция ставила на Тухачевского, но история показала, что это было слишком буквалистски. Большевистским Наполеоном стал не военный, а партфункционер-кадровик – Сталин… И созданный им бонапартитский режим просуществовал много дольше, чем во Франции, даже несколько десятилетий после его смерти….
Теперь вот наступила эпоха Реставрации, причем, также сильно отличающаяся от Реставрации Бурбонов. Слишком много времени прошло, потомки эмигрантов (в том числе Романовы) ассимилировались в обществах Запада и проводить Реставрацию пришлось бывшим членам КПСС и других советских организаций. Это придало нашей Реставрации оттенок трагикомизма, но целом это именно Реставрация. И секрет всякой Реставрации в том, что общество после великой революции уже никогда не станет таким, каким оно было до нее. Даже если его правители говорят о противоположном и вытаскивают из сундуков запыленные дореволюционные символы…
Как видим, Французская революция – очень удачный методологический пример, потому что она была революцией «по преимуществу», в самом чистом виде, воплотила собой суть революций… Хотя бы поэтому о ней следует помнить.30110:19